- Сестры! - выдавил я из себя, с трудом ворочая непослушным языком, и запнулся.
В свете фонаря, за спиной одной из женщин, появился темнолицый ребенок - маленький чумазый зверек, с большими, как у ночной птицы, глазами. Я почувствовал, как неприятный холодок пробегает по моей спине. Пожалуй, это было самым сильным потрясением за последние часы. Ребенок вцепился маленькими ручками в длинные, нечесаные волосы женщины, и стал еще больше похож на маленького проворного зверька. А в глазах его матери метались страх, отчаяние и ненависть.
Все! Я был не в силах больше смотреть на это!
- Сестры! - окрепшим голосом произнес я. - Не бойтесь. Мы пришли спасти вас!
Последовало долгое молчание, после чего, разрывая мучительно-тревожную тишину, заглушая страх и сомнения, раздался чей-то надломленный крик:
- Боже мой! Девочки! Ведь это наши!
И в ту же секунду, словно, могучий поток, неудержимо вырвался наружу из десятков истерзанных душ радостно-ликующий возглас: "Наши!!!" Захлебываясь рыданиями, они бросились к нам, уже не стесняясь своего вида, забыв обо всем на свете. Ошеломленный, растерянный, с навертывающимися на глаза слезами, я неуверенно обнял дрожащее худое тело одной из них, кинувшейся мне на грудь, и тут же десяток рук протянулись ко мне, и перед глазами замелькали залитые слезами радости лица. Я почувствовал, как мои ноги становятся ватными. Увидел, как плачет Тосико: не стесняясь, не скрывая слез, как бледен, растерян и взволнован Ахмед Кади, пытающийся успокоить обступивших его женщин.
- Родные!.. Милые!.. Наконец-то!.. Родные!.. Неужели это все?.. - неслось со всех сторон. Женщины наперебой пытались выразить свои чувства, но слова снова тонули в рыданиях. Да и могли ли все слова в мире выразить их радость, то облегчение и счастье, которое они испытали при встрече с нами? Сейчас я понял, что ради этого момента стоило рисковать своей жизнью, проникая сюда, за запретную границу вечных снегов. И нет большей награды для нас, чем эта безграничная радость освобождения, озарившая их лица живым светом надежды, словно дыхание весны коснулось холодных снеговых вершин.
Немного придя в себя, я вызвал на связь остальных ребят.
- Всем внимание! Мы нашли наших женщин! Группа Остина срочно спускайтесь к нам. Нужна одежда и лекарства. Риг! Ты слышишь меня?
- Да, Максим! Я все понял, - немедленно отозвался взволнованный голос Остина.
- Пускай Ганга спуститься вместе с вами. Необходимо отыскать среди женщин Дивию Рана.
- Ясно.
И тут же пришло сообщение от Тима Ларо.
- Максим! Максим! Слышите нас? Мы обнаружили группу людей. С ними человек, по описанию очень похожий на Натана Мелеха.
- Что? Где они?
Я весь напрягся, словно в ожидании удара.
- Все они укрылись в башне у скалы! Мы пытались задержать их, но они оказали сопротивление... У нас есть раненные... С ними дети!
- Дети? - встрепенулся я. - Ждите меня! Ничего не предпринимать до моего прихода. Не давайте им уйти из башни!
- Понял. Ждем вас.
Я оглянулся на своих товарищей.
- Так. Тосико остается здесь, до прихода Остина и его людей. Ахмед, ты пойдешь со мной наверх.
- Нет! Я пойду с тобой! - снова категорически заявила Тосико.
- Послушай, Вей... - попытался возразить я, переглянувшись с Ахмедом. Он беспомощно пожал плечами.
- Ну, хорошо. Тогда Ахмед останется здесь, и будет помогать Остину. Выводите женщин наверх. Нужно оказать им всю необходимую помощь, - повернулся к Тосико. - Пошли!
* * *
На террасе монастыря, вымощенной грубыми плитами песчаника, я с наслаждением вдохнул холодного свежего ветра и впервые за последние семнадцать часов, ясно понял насколько затхлым был воздух в коридорах и подземельях монастыря.
Рассвело. Густой туман заполнил ущелье. Свинцово-черные стены скал внезапно вставали сквозь серую, порозовевшую сверху мглу, скрывавшую подножья гор. Я прикрыл глаза ладонью, задрал голову. Высоко вверху, врезаясь в холодное прозрачное небо, стояли снежные хребты. Их острые пики горели расплавленным золотом, стекавшим к подножью, пылая там тысячами ослепительных искр. Открывшаяся нам картина гор казалась чем-то нереальным и сказочным, по сравнению с мрачными подземельями, тьмой, страданиями и кровью, царившими там. Золотистая, прозрачная и невесомая дымка уже стелилась над ущельем, смешиваясь с туманом, пронизывая его солнечным светом. Бескрайняя горная страна лежала где-то поверх ее, уходя к горизонту застывшими волнами сказочного океана, победно сияя снегами.
Я перевел взгляд вниз. У шершавой квадратной колонны, подпиравшей плоскую крышу террасы, прямо на камнях сидел наш проводник Лайдж Тэл. Лицо у него было серым, как скалы в ущелье, и сам он как-то странно съежился, склонился вперед, прижимая к груди туго перебинтованную руку, которую уже обработали криораствором. Одежда его была выпачкана кровью.
Поэтика пробуждающихся ото сна гор сразу же померкла в моих глазах. Я опустился с небес на землю. Услышав наши шаги, Лайдж обернулся, и я не узнал "лунного барса". Глаза его глубоко запали, линия рта была трагически изломлена. Казалось, он постарел на десяток лет. Мы встретились с ним взглядами, и он тоскливо опустил глаза. В следующую минуту из узкой двери в боковой стене появился Лам Хонг с термосом в руках. Он увидел нас, но не подошел, а лишь кивнул в знак приветствия, и прямиком направился к проводнику. Только напоив его питательным бульоном, быстро восстанавливавшим силы, он вернулся к нам, хмуря брови.
- Нас застали врасплох, Максим! Их было человек десять, и с ними тот, в черном балахоне.
- О ком ты говоришь?
- О Мелехе, конечно! Они все слушались его, как стадо баранов, как будто он завладел их волей! У нас пятеро раненных, но больше всего не повезло вот ему... - Лам кивнул на проводника, по-прежнему, молчаливо сидевшего у колонны, и перешел на шепот: - Бедняга парень! Надо же было такому случиться, - отрубило всю кисть! Милош поместил ее в криораствор, но нужна срочная операция.
- Что он говорит? Удастся приживить?
- Надежда есть, но проводника необходимо срочно эвакуировать в ближайший поселок, где есть стационарная клиника.
- Необходимо вызвать один из гравипланов, оставшихся в долине! Нужно отправить всех раненных в поселок геофизиков, там есть хороший госпиталь.
Лам тяжело вздохнул.
- Ты же прекрасно знаешь, что сейчас это невозможно... во всяком случае, очень рискованно. На гравиплане в ущелье нельзя - слишком велик отражательный эффект и поле будет нестабильно. Могут погибнуть все!
- Что значит невозможно? У нас раненные и два десятка женщин, требующих медицинской помощи... у нас дети!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
