Бледная, растерянная, Валя видела через стекло за баранкой улыбающееся лицо немецкого офицера. Рядом с ним сидел человек в штатском. Офицер открыл дверцу… Валя медленно стала пятиться от машины к стене церкви.
— Вы куда? Прошу в машину, — улыбнулся офицер и приказал, тоже по-русски, сидящему рядом человеку в штатском: — Пересядьте!
И тут Валя узнала немца. Это был тот самый гитлеровец, который в Залесье приказал казнить Сашу. У Вали задрожали ноги. Перестав пятиться, она смотрела, как угодливо перебрался на заднее сиденье, оставив открытой переднюю дверцу, человек в штатском.
— Прошу, прошу, — сказал Фасбиндер уже тоном, не допускающим возражений.
Валя села. Как зверек в клетке, прижалась трепещущим телом к закрытой дверце, обтянутой красным бархатом. Фасбиндер оглядывал ее долго всю. Потом голосом следователя спросил, как она попала сюда, в город. Валя ответила, что здесь живет всегда, а в Залесье оказалась случайно на положении беженки, и стала рассказывать, умалчивая о Петре. Фасбиндер, слушая ее, приказал человеку в штатском:
— Выходите! Не нужны теперь. На службу идите.
Валя перестала говорить. Повернула голову. Сузив глаза, с отвращением смотрела, как тот, послушно вывалившись из машины, изгибался перед эсэсовцем.
Фасбиндер, когда человек в штатском пошел к мосту, повел машину дальше. Валя молчала. Услышала:
— Бежать — это с вашей стороны было неразумным. Армия великой Германии к осени покончит со всем вашим государством. Большевики будут уничтожены, а вы… — он помялся, проговорил с мягким выговором: — Вы живите себе на здоровье. Таких красавиц мы не тронем. — И засмеялся с о в с е м п о-ч е л о в е ч е с к и: — Мы… рыцари…
Обер-штурмфюрер остановил машину. Глянул на Валины чуть выступившие из-под подола платья бронзовые коленки, чему-то улыбнулся. Она представила, как гитлеровец положит ладонь… и, похолодев, дрожащими руками потянула книзу подол. Фасбиндер вздохнул. Одарив Валю снисходительной улыбкой, сказал:
— Я видел вас даже во сне. Вы мне снились… Из-за этого я вернулся в ту деревню, но вас там не застал… У меня пропали все надежды встретить вас и… такой случай! Нет, это провидение руководит мною. Приехав утром в город, я решил подыскать себе сносный домик. Что-то вроде виллы. Вот и взял с собой этого… — Он мотнул головой в сторону, куда ушел штатский. — Надеюсь, вы… — и улыбнулся, — не хуже его знаете город и поможете мне. Вы никуда не торопитесь?
Валя поняла, что пока ей ничто не угрожает. Проронила:
— Постараюсь… Только недолго. Мне надо домой.
— О-о! Я вас отвезу, — сказал Фасбиндер и стронул с места машину.
Вел машину он медленно — все присматривался к домикам.
— Я полюбил этот город, — слышала Валя его неторопливую, без акцента русскую речь. — Река, стены крепости, церкви… А окрестности! Монастыри, леса… Недаром здесь жил где-то ваш Пушкин. Когда кончится война, а она скоро кончится, я уйду из армии и буду приезжать сюда отдыхать, на июль месяц… — И тихо промолвил, дав понять, что он к ней неравнодушен: — Если вы позволите, между нами будет дружба.
Впереди показался дом Сони. Вале пришло в голову сказать о Зоммере. «Получится здорово. Дезертиру, да еще изменнику вдобавок, лучше смерти не придумать. Схватят и повесят…»
Перед домом Сони она попросила остановить машину. Фасбиндер, выказав на лице удивление, затормозил.
— Здесь вы живете? О, я буду рад быть вашим гостем.
— В этом доме. Вот вход, правый, — глаза Вали мстительно застыли на сенях, — скрывается переодетый красноармеец.
— Что вы говорите?! — удивился гитлеровец и расстегнул кобуру. — Когда вы его здесь видели?
— Только что видела, — стараясь понять, что будет делать Фасбиндер, сказала Валя. — Тут подруга у меня… — и не договорила, поняв, что о подруге говорить сейчас не время.
Фасбиндер, помешкав, вынул из нагрудного кармана вальтер, вогнал патрон в патронник и, открыв дверцу, вышел. Побледнев, проговорил:
— У нас с вами начинается крепкая дружба, — и, суровея, добавил: — Прошу, покажите мне его. Вы не возражаете, надеюсь? Или вы, может, непривычны к…
Валя вышла из машины. Хотела идти вперед. Фасбиндер вежливо отстранил ее рукою.
— Следуйте сзади. Этот бандит может выстрелить… — и опять не договорил, заметив на лице Вали испуг.
Сени были прикрыты. Потянув за ручку, он распахнул дверь, вошел в дом. В коридоре остановился и пригласил Валю подойти ближе. Из комнаты в глубине коридора вышла Соня. Увидев эсэсовца, она спокойно, чуть даже кокетничая, спросила:
— Что вам угодно, господин офицер?
— Я бы хотел осмотреть дом, — деревянным голосом проговорил Фасбиндер и прошел туда, откуда вышла Соня.
В комнате на кушетке, видела в дверь Валя, сидел Зоммер.
— Ваши документы, — сухо сказал Зоммеру Фасбиндер, наставив на него вальтер.
Зоммер поднялся. Неторопливо оправив подоткнутую под брюки рубашку, посмотрел с ледяным спокойствием в лицо гитлеровцу, прошел к полочке для книг, прибитой в углу, взял выданные ему как немцу-колонисту документы и вручил их Фасбиндеру.
— Я бы на вашем месте, господин офицер, сначала поздоровался, — с укором в голосе сказал Зоммер по-русски — хотел, чтобы Соня и Валя знали, о чем он говорит. — У немцев принято, когда входишь в дом, сначала отдавать долг вежливости. — И перешел на немецкий язык, что-то объясняя.
Фасбиндер вернул ему документы. Сунув пистолет в карман, уже по-другому, дружелюбно о чем-то расспрашивал. Потом, произнеся по-немецки:
— Зи хабен айне гуте аусшпрахе[14], — продолжил по-русски: — Хотя вы и родились вдали от родины. Я горжусь вами, — и улыбнулся, показав глазами на Соню и Валю. — Но среди нас, господин Зоммер, фрау и фрейлейн, которые, очевидно, не знают нашего языка… и мне представляется неприличным говорить в их присутствии по-немецки.
Соня и Валя стояли в дверях. Как на врага, смотрела Валя на подругу. А у Сони в глазах был укор. Они будто говорили: «Глупая ты, Валька, глупая! Разве так можно?»
Фасбиндер, извинившись перед Соней, попросил позволения сесть. Та вошла в комнату. Пригласила и Валю. Фасбиндер вежливо взял Валю за руку, бережно посадил рядом на кушетку. Отрекомендовавшись сам, узнал имена всех.
В доме Сони Фасбиндер и Валя пробыли часа два. За это время барон выведал у Зоммера все, что касалось истории появления того в Пскове. Зоммер, бахвалясь, говорил то же, что в комендатуре. Валя, слыша, как он ненавидит большевиков и Советскую власть, как он жаждет, чтобы немецкая армия побыстрее освободила родное Поволжье, где, дескать, «унижаясь, ждут освобождения» его соотечественники, томилась от наплыва гадливого чувства к этому человеку. Перед глазами опять стоял как живой Петр. «И дружил с такой поганью», — сокрушалась она. Но высказать здесь свое отношение к тому, что говорил Зоммер, понимала Валя, нельзя. И Валя молчала. Не к месту изображала на осунувшемся лице что-то похожее на улыбку. И когда Фасбиндер заметил в ее глазах уныние и спросил ее, что с нею, она ответила, что хотела бы пойти домой, так как у нее разболелась голова. Фасбиндер сразу поднялся. Извинившись перед хозяевами дома, он попросил у Вали руку и, придерживая ее, направился было наружу, но какая-то мысль остановила его.
— Прошу прощения, — обратился он к Зоммеру, который вместе с Соней шел за ними. — Вы, кажется, говорили, что изъявляли в комендатуре желание получить работу переводчика? — И, когда Зоммер подтвердил это, продолжил: — Я обещаю подумать и помочь вам. До свидания.
— До свидания, господин Фасбиндер. Я и моя супруга будем очень вам признательны за оказание такой милости.
Валя, когда гитлеровец предложил ей сесть в машину, попросила отпустить ее домой. Офицер изобразил что-то вроде обиды.
— Я обещал довезти вас до дому, и я это сделаю. Бросать такую хорошенькую фрейлейн среди дороги, да еще в такое тревожное время… Это не по-рыцарски.
Она села.
Заведя мотор, Фасбиндер высунул в открытое окно правую вытянутую руку и крикнул, будто пролаял, стоящему на крыльце Зоммеру с Соней:
— Хайль Гитлер!
Зоммер в ответ поднял левую руку, сжав до синевы кулак.
«Не научился еще приветствовать по-гитлеровски», — с неприязнью подумала о нем Валя, и вдруг у нее мелькнуло: «А может, это он мне знак подает — жест-то рот-фронтовский!.. Да нет, скорей, случайно вышло так… Да, скорей, случайно…»
Фасбиндер поехал к центру. Миновали мост через Пскову́. Эсэсовец, приглядываясь, как горит лицо девушки, выговорил:
— Если хотите, я привезу вас к нашему врачу. Я готов служить вам, фрейлейн.
Валя отрицательно замотала головой, а самой казалось, что и впрямь заболела: в груди колотилось готовое вырваться сердце, знобило. Какой кошмарный день! Предатель Зоммер. Потаскушка Сонька. А тут… этот убийца со своей любовью… Валя представила, что сделал бы с ней гитлеровец, узнай он ее мысли, и вздрогнула.
