Из разбитой глазной линзы потекла кровь, ярко выделяясь на фоне тусклых серебряных доспехов.
Прищурившись от боли, Ранн увидел рыцарский шлем своего спасителя — за секунду до того, как вокруг него встала жёлтая стена, хускарлы откликнулись на его призыв, и одновременно Железные Воины сомкнулись вокруг своего командующего. Легионер в чёрной броне шагнул вперёд, словно собираясь продолжить атаку, но вспышка болтерного огня Железных Воинов помешала преследованию.
Ортор появился перед Ранном, спрашивая, всё ли с ним в порядке. Ранн попытался ответить, но почувствовал, как во рту пузырится кровь. Боль пронзила грудную клетку, когда он попробовал встать, и он упал, отчаянно пытаясь втянуть воздух в повреждённые лёгкие.
— Сержант, доставьте его в безопасное место, — прорычал Сигизмунд. — Остальные держитесь здесь.
Космический порт Львиные врата, ядро тропофекса, пятнадцать дней после начала штурма
Вначале у Форрикса было три апотекария, из которых только один добрался до места встречи — Умар. Форрикс воевал вместе с ним со времён Объединительных войн, оба были ветеранами Терранского легиона. Битва мало интересовалась историей, но, возможно, имела склонность к иронии, и поэтому Умар стал одной из первых жертв после сбора. Бронебойная ракета разнесла ему череп, когда он работал над одним из своих товарищей-легионеров.
Поэтому Форрикс вместе с Гхаралом патрулировали ставшие их прибежищем коридоры, осматривая раненых, но без специалиста, который мог бы их лечить. Некоторые лежали совершенно неподвижно и только биение транспондеров их брони выдавало какие–либо признаки жизни. Другие стонали и корчились без обезболивающих. Куски разбитой брони свалили в кучу, чтобы получить доступ к лазерным рубцам, плазменным ожогам и болтерным ранам.
Свернув в боковой проход, Форрикс наткнулся на жуткую сцену, на стене и потолке подсыхали кровавые брызги. Двое воинов стояли на коленях рядом с третьим, прижимая нагрудник. Кровавая пена выступала по краям и капала изо рта легионера. Его глаза слепо блуждали, остановившись на свисавшем с потолка тусклом люмене. Два Железных Воина повернулись к командующему, и один из них, покачав головой, дал простой прогноз.
Форрикс перешагнул через брызги крови, нервно сжимая пальцы.
— Сколько? — спросил он капитана.
— Осталось? — переспросил Гхарал.
— Да, осталось, — резко ответил он.
— Двести четыре, включая способных идти раненых.
— Почти восемьдесят процентов потерь… — прошептал Форрикс. Если судить по некоторым из прошлых побед Железных Воинов, это можно было считать вполне приемлемым. Если бы Пертурабо поручил ему выжить на вражеской территории в течение стольких дней с тысячью легионеров и без поддержки бронетехники, он бы подумал, что это невозможно.
— Триарх! — позвал один из раненых легионеров, каждые пару секунд хрипящее дыхание прерывало его слова. — Помогите мне… встать. Я все ещё могу… сражаться.
Форрикс посмотрел на воина и увидел плазменные шрамы на его левом боку.
— Ты потерял лёгкое, легионер.
— Вот почему они… дали нам … третье. — Его кровавая ухмылка обнажила сломанные пеньки зубов.
Форрикс протянул руку, и легионер схватился за неё, со стоном подтягиваясь. Форрикс услышал, как из раны в боку космического десантника со свистом вырывается воздух. Кузнец войны нагнулся, поднял болтер воина и вложил ему в руку.
— Зоровар, не так ли?
— Так точно, триарх. Сержант.
— Станешь лейтенантом, когда мы воссоединимся с легионом.
Зоровар благодарно кивнул, подняв дрожавший кулак к нагруднику в знак приветствия.
— До встречи… на… рубеже атаки. — Он поморщился, боль запечатлелась в каждой черте его лица. — Триарх.
Форрикс также отдал ему честь и отвернулся. Его шаг ускорился, пока внутри нарастала решимость.
— Он не проживёт и дня, — заметил Гхарал, оглядываясь на раненого сержанта.
— Конечно, не проживёт. Если мы останемся здесь, никто из нас не проживёт.
— Мне нужно, чтобы вы выражались предельно ясно, триарх. Вы хотите, чтобы мы покинули эту позицию?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Только те, кто может сражаться, — медленно ответил Форрикс, сжав кулаки.
— Мы бросаем…
— Говори тише.
— Мы бросаем раненых, триарх?
— Да. — Форрикс остановился и повернулся к капитану, стараясь не повышать голос. — Мы не можем спасти их, Гхарал. Либо мы умрём вместе с ними, либо предоставим себе шанс жить.
— А если враги возьмут их в плен?
— Пусть берут. Что они могут рассказать? Что мы пришли сюда без конкретной цели? Что у нас осталось всего двести бойцов? Ничто из этого не станет новостью для наших врагов. — Форрикс потёр костяшками пальцев зудящий лоб, размазывая сажу и кровь по потрескавшейся от обезвоживания коже. — Есть крошечный шанс, что наши враги могут даже вылечить их. В этой войне осталось не так уж много чести, и я знаю, что у Четвёртого её было и так мало с самого начала.
— Мы могли бы добить их сами, — тихо предложил Гхарал, коснувшись пальцами болтера.
— У нас нет боеприпасов, — нахмурившись ответил Форрикс. Кузнец войны отступил назад и махнул в сторону пары легионеров, прислонившихся к стене неподалёку. — И ты действительно хочешь приставит клинок к их горлу?
Шлем Гхарала повернулся, когда он посмотрел вместо триарха на раненых. Он задумчиво переводил взгляд между ними. Форрикс мог сказать, что это приказ, что его мнение ничего не значит, но кузнец войны жил за счёт привлечённого авторитета. Если Гхарал или один из двух оставшихся в живых лейтенантов решит возглавить мятеж, у Форрикса появится хороший шанс получить болт в затылок.
— Я думаю о тех из нас, у кого есть шанс, — сказал Форрикс, сжав руку капитана. — Нам нужно пробиться на внешние уровни. В километре к северу отсюда расположена монорельсовая станция. Мы будем двигаться быстро и направимся к небесному мосту.
— К Императорскому дворцу, триарх?
— Лучше, чем углубляться в космический порт. — Форрикс склонил голову набок и поднял палец, призывая Гхарала прислушаться. Далёкий грохот взрывов превратился в фоновый шум. — Заградительный огонь продолжается. Космический порт Львиные врата по-прежнему атакуется. Если мы выйдем на внешние уровни, то сможем связаться с командованием легиона.
— Быстро. Точно. Мы можем это сделать. — Гхарал высвободил руку и протянул её Форриксу. Кузнец войны ответил, прижав запястье к запястью по обычаю Олимпии. — Мы выживем и будем помнить о павших.
Гималазия, неизвестное место, двадцать восемь дней до начала штурма
Долина раскинулась на дюжину километров. Окружавшие её горные склоны были искусственно вырублены, полукруг из вырезанных лазером скал возвышался над местом сбора на сотни метров.
Сидевшей рядом с боевой пушкой «Дыхания гнева» Зеноби открывался прекрасный вид на дорогу, которая спускалась ниже двух бастионов, построенных из самих склонов. Орудийные башни размером с танк украшали каждую колонну, отслеживая приближавшийся конвой макропушками и огромными лазерными батареями.
Небо над головой было чёрно-серым, затянутым смогом от бомбардировки. За дальней стеной ничего не было видно, кроме пульсировавших в сотне километров пустотных щитов самого Дворца.
Ещё более невероятным было море машин и людей, заполнившее рукотворную кальдеру. Подразделения шагателей, батареи самоходных орудий, артиллерия и роты механизированной пехоты с бронетранспортёрами были рассредоточены вдоль сетки дорог, что протянулась от главной магистрали.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Как?.. — Зеноби снова посмотрела вверх, увидев лишь слабое мерцание энергетического поля, искажавшего тёмные облака и потоки искр. Слабая морось дождя туманила воздух. Несмотря на то, что космическая битва закончилась несколько недель назад, обломки по-прежнему падали с орбиты, пронзая дым ложными метеоритами.
— Это особый тип пустотного щита, называемый отражательным щитом, — ответил Наша. Он пожал плечами. — Они проинструктировали нас перед отправкой, но я не уверен, как это работает. Всё, что я помню, это то, что он держит базу сбора скрытой от сканирования. Даже свет не ускользает. Самолёт предателей может пролететь прямо над ним, и они просто увидят затянутые туманом скалы.
