— Хватит! — Дорн сжал кулаки. Киилер, задыхаясь, отпрянула, хотя и не думала, что он воспользуется ими, чтобы убить её. Его плечи напряглись под громоздкой бронёй, сервоприводы заскулили, пока он пытался справиться с гневом. — Разве мало того, что вы отняли у меня одного из моих лучших сыновей? Не отвлекайте его от исполнения долга!
— Он не ваш сын, а Императора! — прорычала Киилер. Она вздрогнула, потрясённая собственной горячностью; её голос стал тише, и она посмотрела на воина в жёлтом и чёрном. — Великие враги, с которыми мы сражаемся, выбирают своих чемпионов и вливают в них всю свою злобу и силу. Гор — высшее воплощение этого, сосуд для всей боли, трагедии и гнева, которые может вместить испорченное варпом тело.
Она снова посмотрела на Дорна:
— Ваши братья, я слышала, они стали чем–то другим, не так ли? Извращённые дары их богов дают им способности, превосходящие даже те, что Император даровал вам. У вас нет сил противостоять им, не приняв в свою душу силу Императора.
— Душу? Держите свою чушь при себе.
— Тогда что же удерживает их продвижение? Психический щит? Или душа Императора, яркая и горячая для них, как Астрономикон для навигаторов. — Она обратилась к Сигизмунду с ещё одной пылкой просьбой: — Кто встретится с этими чемпионами Тёмных сил? Император нуждается в Своих чемпионах, и через меня Он позволил вам избежать катастрофы, чтобы стоять здесь, на этих стенах и противостоять им.
— Хватит. — Голос Дорна был подобен рычанию, когда он навис над Киллер. Не глядя он ткнул пальцем в сторону Сигизмунда: — Немедленно отправляйся в надвратный замок, капитан.
Сигизмунд на мгновение задержался, молча посмотрев на Киллер, затем повернулся и пошёл по коридору.
— Только покровительство Малкадора удерживает вас от заслуженной темницы, Киилер, — сказал Дорн, наклонившись так низко, что они оказались почти лицом к лицу. — Докладываете ему. Работайте с кустодиями. Если я узнаю, что вы снова разговаривали с кем–то из моих воинов, защита Малкадора не спасёт вас, и не тюремное заключение заставит вас замолчать.
Он выпрямился и закрыв глаза на несколько секунд восстановил самообладание. Открыв их, он посмотрел на Зиндерманна, молча изучая старика. Примарх ничего не сказал о своих выводах, только резко повернулся и зашагал вслед за Сигизмундом.
Киилер стояла, дрожа, и Зиндерманн держал её за руку. Сделав глубокий вдох, она выпрямилась, убирая руку от спрятанной под одеждой книги. Вознесение Сигизмунда к истине было лишь одной из задач, поставленных перед ней Императором. Дело с Несущими Свет требовало её полного внимания.
Космический порт Львиные врата, на пути к мезофексу, четырнадцать дней после начала штурма
Сколько раз Сигизмунд сидел вот так, в десантной капсуле, штурмовом корабле или абордажной торпеде, мчась навстречу битве, сидел в тихом покое? Храмовники хорошо знали его и не тревожили, за исключением периодического отсчёта времени до приземления. Три минуты.
Поэтому Сигизмунду показалось странным, когда пилот Кассар связался с ним на командной вокс-частоте.
— Первый капитан, прошу прощения за то, что прервал вас, но обстановка изменилась.
— Как именно?
— Ауспик показывает заметный разрыв в наступлении Железных Воинов. Посадочная аппарельная платформа у них в тылу выглядит незащищённой.
— Ловушка?
— Маловероятно, первый капитан. Судя по энергетической сигнатуре, они высадились в десантных капсулах, но вместо того, чтобы обезопасить периметр, все направились вперёд, не оставив арьергарда.
— Где именно?
— Четвёртый восточный причал, первый капитан. Достаточно большой, чтобы все мы приземлились.
— Согласен. Пошлите сообщение остальным нашим силам. Перенаправить атаку на четвёртый восточный причал.
— Так точно.
Сигизмунд почувствовал, как корабль заложил вираж, огибая космический порт и заходя с противоположной стороны. Капитан Храмовников попытался снова сосредоточиться, вновь погрузившись в свои мысли. Он сложил руки, вспоминая разговор с лордом Дорном и Эуфратией Киилер. Он не ожидал, что увидит её снова, и её присутствие стало источником некоторого смятения в его мыслях.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Он не мог позволить себе отвлекаться. Железные Воины и Пожиратели Миров прорвут оборону Ранна в течение нескольких часов. Сигизмунда беспокоило то, что он не знал, отправил ли его Дорн из–за срочности ситуации или потому, что он, наконец, решил избавиться от первого капитана.
Его отправили в космический порт Львиные врата умереть?
Девяносто секунд.
«Грозовая птица» сбросила скорость. Стрелки открыли огонь, когда захваченные предателями оборонительные батареи нацелились на приближавшиеся штурмовые силы. Вокруг заходивших на посадку десантно-штурмовых кораблей разрывались зенитные снаряды, осколки барабанили по бронированному корпусу.
Сигизмунд отогнал этот звук. Он получил шанс проявить себя. Если он освободит космический порт, победа станет доказательством того, что он был прав, вернувшись на Терру, а не присоединился к злополучной экспедиции на Фолл. Именно это сражение было его предназначением.
Сама Киллер говорила об этом. Убедили ли лорда Дорна её слова? Он ушёл в гневе, но, возможно, более холодный и мудрый совет ещё мог найти отклик.
Десять секунд.
Сигизмунд встал, проверяя цепи, приковывавшие меч к доспехам. Связанный металлом, связанный клятвой, связанный судьбой со своим клинком.
«Грозовая птица» приземлилась почти вертикально, взревев плазменными струями. Штурмовые трапы с грохотом опустились, и Сигизмунд первым шагнул на феррокрит, осматривая заброшенный причал.
Ничего, кроме пустых десантных капсул. Никакой ловушки.
Это не имело значения. Впереди много врагов.
Гималазия, тридцать дней до начала штурма
Тепло внутри бивуака было обманчивым. Снаружи завывала метель, и снег падал на танк, который образовывал одну из стен палатки. Зеноби пошевелилась, чувствуя тепло Наши, который свернулся в общем спальном мешке. Жилой модуль, в котором она жила со своей семьёй, был тесным; бивуак же был рассчитан на экипаж из пяти человек и теперь вмещал ещё пятнадцать солдат. Они с Нашей нашли удовольствие в простом акте близости, но пространство и возможность для чего–то более интимного до сих пор оставались недоступными.
— Два дня, — сказал он, погладив пальцами завитки её волос. Его дыхание на шее заставило Зеноби вздрогнуть. — Всего два дня.
— До битвы?
— Ещё нет. Тогда мы прибудем в пункт сбора. Это ещё сто километров до Нисходящих равнин.
Она ничего не сказала, но вместо этого прислушалась. Тяжёлое дыхание и храп товарищей. Вой танкового аккумулятора, освещавшего маленький фонарь, висевший на поддерживавшем центр бивуака шесте. И гром, который был не громом, а взрывами гигатонн снарядов, которые разбивались о щиты Императорского дворца. Каждые несколько минут раздавался треск иного тембра, когда какой–нибудь снаряд всё же достигал цели или ненадолго отключался пустотный щит.
— Мы можем никогда… — прошептала она, поглаживая тыльной стороной ладони его бедро. — Знаешь, можем не успеть…
— Быть вместе? — с ухмылкой сказал он. — Я знаю. Это не так важно.
— Может, не для тебя, — обижено сказала она.
— О, — он прижал её. — Возможно, мы на какое–то время задержимся в пункте сбора.
— Я думаю, мы продолжим путь.
— В самом деле? Какие у вас приказы?
Зеноби почувствовала внезапное беспокойство. Она не могла ни на секунду ослабить бдительность, даже вовремя постельных разговоров.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Не знаю, но мы все рассчитывали сразу же вступить в бой. — Она прислушивалась ещё несколько секунд. — Атака идёт полным ходом.
— Битва за Терру! — сказал он, комично широко раскрыв глаза. — Никогда не думал, что стану её частью. Никогда не думал, что война придёт сюда.
