прознает, непременно постарается прибрать девчонку к рукам.
— Для целителей настолько важно иметь ученика? — хмыкнул начальник стражи.
— Для нас настолько важно иметь не столько ученика, сколько помощника, способного поддержать в развитии дара. Поэтому я помогу разобраться с Григорием, а ты мне захватить Анастасию.
— Иными словами, ты отправишься вместе с моими людьми? — искренне удивился Ковалёв.
— Именно, — подтвердил Брилёв.
— И как ты заставишь её помогать себе? Судя по тому, что известно мне, между ними имеют место амурные отношения.
— Нет неуступчивых людей, есть те, кто плохо просит. Так что, я заполучу её, и что-то мне подсказывает, что вместе с ней и дневники Фёдорова.
— А дневники-то тебе зачем?
— Мы не всегда посвящаем окружающих в свои достижения, только в случае нужды. В основном наши изыскания остаются в секрете. Нередко упираемся в непробиваемую стену, но иногда ознакомившись с работами других, получается её преодолеть. Просто потому что они могут упираться в ту ж стену, но подойдя к ней другим путём. И это может оказаться подсказкой. Словом, я желаю получить и её и бумаги.
— В таком случае тебе следует поспешить. По имеющимся у меня сведениям, Горин сейчас нуждается в большой сумме. Боярин Каменец выкупил у него пленников, но этих денег явно недостаточно. Так что он совсем скоро отправится в Псков, чтобы реализовать захваченные в бою амулеты.
— Я буду готов уже через час, — поднимаясь, заверил целитель.
— Группа вылетает через два. Будь на княжеском лётном поле, — вставая из-за стола, чтобы проводить его, уточнил начальник стражи.
Каждый должен заниматься своим делом. Брилёв всегда придерживался этого правила, и требовал того же от других. Поэтому, на любые просьбы не связанные с его родом деятельности неизменно отвечал отказом. Его дело, здоровье и защита членов великокняжеского рода, в части касающейся, познание природы силы, контроль за изготовлением амулетов и артефактов. Остальное вне его юрисдикции.
Он и за пределы кремля-то практически не выходил, а если и покидал его то ненадолго и недалеко. Исключение, ежегодные съезды одарённых с обменом опытом. Именно там в основном и разрешались вопросы с тупиками, а вовсе не путём похищения чужих секретов. Хотя и такое бывало, чего уж греха таить. Но прежде не мешало бы понять, кто из соратников в принципе занимается или занимался этой проблемой.
Но в этот раз Брилёв отступил от принципов и предложил свою помощь Ковалёву. Он не сделал этого даже когда хотел заполучить Григория себе живым, для проведения исследований. Но можно ли сравнивать воскресшего княжича с возможностью обрести ученицу, да ещё и имеющую наследство в виде дневников Фёдорова. Коль скоро тот держал её дар в тайне, то наверняка сознавал риски, и озаботился сбережением своих трудов. Иначе и быть не может.
Впрочем, княжича всё равно упокоили бы при первой возможности. Так что и смысла влезать никакого. Одарённая же угрозы князю не несёт, и даже напротив, только на пользу, ибо сильный целитель на службе рода, дорогого стоит. И не в последнюю очередь в репутационном плане…
На лётном поле Брилёв появился в назначенный час. Ни минутой раньше, ни минутой позже. От «Мартына», грузопассажирского аэроплана, рассчитанного на шесть пассажиров, уже исходил заунывный вой предохранительного клапана парового котла. Пилот занял своё место, и заканчивал предполётную подготовку. Двое стражников устроились на заднем сиденье пассажирского салона. Ещё один принял у Брилёва саквояж с вещами, и передал в багажное отделение. Хорошев, один из доверенных лиц Ковалёва, встречал целителя у самолёта.
— Здравия, Никифор Авдеевич.
— Здравствуйте, Глеб Павлович. Я вижу, зарезервировано только одно пассажирское место, — намекая на то, что Григория захватывать никто не собирается, произнёс Брилёв.
— Приказано доставить вашу ученицу в лучшем виду и с максимальным комфортом, — подтверждая его слова, ответил стражник.
— Кого-то ждём?
— Остаётся только определиться, где вы желаете лететь, в пассажирском салоне, или рядом с пилотом.
— Давайте сразу договоримся, Глеб Павлович. Я конечно по статусу старше, но группой и операцией командуете вы. Меня рассматриваете как средство и оружие. Я расскажу что именно могу предложить, но как это использовать, решать будете сами.
— Я понял, Никифор Авдеевич, — с нескрываемым облегчением ответил Хорошев.
Признаться, он ожидал столкнуться со снобизмом, Брилёва, ни разу не отличавшегося простотой в общении, и всегда указывавшего на свой социальный статус. Но разум ему это всё же не застило, что не могло не радовать.
Хорошев, в свою очередь, приятно удивил целителя, устроившись не впереди, а рядом с Брилёвым. Лететь долго, и им нужно о многом переговорить. В частности, о порядке их действий.
— Никифор Авдеевич, не подскажете, как именно вы планируете осуществить захват? — поинтересовался Хорошев, когда «Мартын» занял эшелон в тысячу сажен.
— Вы читали материалы, о том как действовала Анастасия Ильинична?
Никаких Насть, объектов и целей. Уже сейчас в подкорку каждого нужно вбивать уважение к его будущей ученице. Он собирался добиться её искреннего расположения, и она по праву должна будет занять своё место, согласно полагающегося ей статуса.
— Каким-то образом лишала людей сознания пачками, а когда те приходили в себя, то оказывались связанными. Или она их убивала, а потом поднимала «Лекарем». Тут непонятно.
— Именно это собираюсь проделать и я, — не вдаваясь в подробности, произнёс Брилёв. — А теперь, не могли бы вы поведать мне о деталях операции, чтобы мы могли сориентироваться, как именно станем действовать. Только в подробностях. Время ведь у нас есть.
— Времени у нас с избытком, — кивнув согласился Хорошев…
Перелёт прошёл без проблем. Выработка плана операции, на самом деле заняла совсем немного времени. Ещё бы, когда в деле должен был участвовать одарённый. Стражник не мог поверить, что подобное в принципе возможно, но целитель заверил его, что именно так всё и будет. Если только в трактире не случится посетителей без амулетов. Но сомнительно, чтобы Горин назначил встречу в дешёвой наливайке, так как купец может на это отреагировать крайне негативно. В приличных же заведениях, минимум «Лекарь» на пальце непременно найдётся. Разумеется не считая прислуги, но это такие мелочи, что не стоит даже брать в расчёт.
Словом, единственное неудобство испытываемое Брилёвым в полёте, это скука. Читать книги он не больно-то и любил, работать не мог, доступа к источнику нет. При мысли об этом, в груди сладостно и в то же время тоскливо заныло. Возникло жлание всё бросить и вернуться обратно.
Хм. Тревожный звоночек. Похоже он начинает зацикливаться на источнике, а это чревато. С этим нужно что-то делать. От осознания этого он даже разволновался, что ему было не свойственно. Однако, довольно быстро успокоился. Разве
