– Что дальше? – спросил Тощий Игерас.
– Мы поговорили, – сказал Ягуар. – Побеседовали.
– И долго толковали? – спросил Тощий Игерас. – Сколько времени?
– Не знаю, – сказал Ягуар. – Кажется, недолго. Я проводил ее до дому.
Она шла слева от него по мостовой, а он – у самой обочины. Тереса шла медленно, иногда поворачивала к нему голову, и он замечал, что глаза у нее стали еще более лучистыми и смотрят тверже, чем раньше, а иногда даже дерзко.
– Лет пять прошло, да? – говорила Тереса. – А может, и больше.
– Шесть, – сказал Ягуар. Он слегка понизил голос: – И три месяца.
– Жизнь летит, – сказала Тереса. – Скоро постареем.
Она засмеялась, и Ягуар подумал: «Совсем женщина».
– А как твоя мать? – спросила она.
– Ты не знала? Она умерла.
– Вот тут и надо было… – сказал Тощий Игерас. – Как она отнеслась к этому?
– Она остановилась, – ответил Ягуар. Он держал в зубах сигарету и смотрел на струю густого дыма. Одной рукой барабанил по грязному столу. – Она сказала: «Ох, как ее жаль! Бедненькая».
– Тут ты поцеловал ее и что-нибудь сказал, – вставил Тощий Игерас. – Это был самый подходящий момент.
– Да, – сказал Ягуар. – Бедная.
Они помолчали. Потом продолжали свой путь. Он сунул руки в карманы и искоса поглядывал на нее. Вдруг он сказал:
– Я хотел поговорить с тобой. Давно хотел, но только не знал, где ты.
– А! – сказал Тощий Игерас. – Все-таки осмелился!
– Да, – сказал Ягуар. Он свирепо разглядывал дым. – Да.
– Да, – сказала Тереса. – С тех пор как мы переехали, я не была в Бельявисте. А сколько времени прошло…
– Я хотел попросить прощения, – сказал Ягуар. – За то, что было на пляже.
Она не ответила, но с удивлением посмотрела ему в глаза. Ягуар опустил веки и пробормотал:
– За то, что я оскорбил тебя.
– Я уже позабыла, – сказала Тереса. – Мы были дети, не стоит об этом вспоминать. Кроме того, когда полицейский увел тебя, мне стало тебя жалко. А, и еще вот что. – Она смотрела перед собой, но Ягуар понял, что она видит только прошлое, которое веером раскрывается перед ней. – В тот вечер я пришла к тебе и рассказала все твоей маме. Она пошла за тобой в отделение, и ей сказали, что тебя уже выпустили. Она просидела весь вечер у меня и плакала. Что случилось? Почему ты не вернулся?
– Вот еще один подходящий момент, – сказал Тощий Игерас. Он только что допил свою рюмку и держал ее двумя пальцами около рта. – Очень чувствительная минута, по-моему.
– Я рассказал ей все, – сказал Ягуар.
– Что значит «все»? – спросил Тощий Игерас. – Что ты пришел ко мне, как побитая собака? Что ты стал вором и развратником?
– Да, – сказал Ягуар. – Я рассказал ей, как мы выпивали. То есть что помнил, конечно. Только не рассказал о подарках; но она сразу догадалась.
– А, значит, это ты, – сказала Тереса. – Все эти посылки были от тебя?
– Вот оно что, – сказал Тощий Игерас. – Значит, ты тратил половину выручки на бардаки, а на остальное покупал ей подарки. Ай да парень!
– Нет, – сказал Ягуар. – В бардаках я почти не тратил, женщины с меня не брали.
– Зачем ты это делал? – спросила Тереса. Ягуар не ответил: он вынул руки из карманов и ломал пальцы.
– Ты был в меня влюблен? – спросила Тереса. Он посмотрел на нее; она не покраснела, на ее
спокойном лице проглядывало разве что слабое любопытство.
– Да, – сказал Ягуар. – Поэтому я и подрался с тем парнем на пляже.
– Ты ревновал? – спросила Тереса. Теперь ее голос смутил его: она говорила как-то многозначительно и непонятно.
– Да, – сказал Ягуар. – Поэтому я оскорбил тебя. Ты меня простила?
– Да, – сказала Тереса. – Но потом тебе надо было вернуться. Почему ты не пришел ко мне?
– Мне было стыдно, – сказал Ягуар. – Однажды я пришел, когда схватили Тощего.
– О, ты и обо мне рассказал? – воскликнул польщенный Игерас – Значит, действительно рассказал все.
– А тебя уже не было, – сказал Ягуар. – В твоем доме жили чужие. И в моем тоже.
– Я часто думала о тебе, – сказала Тереса. И многозначительно добавила: – Знаешь? Того парня, которого ты побил на пляже, я не видела с тех пор.
– Ни разу? – спросил Ягуар.
– Ни разу, – сказала Тереса. – Больше он на пляж не приходил. – Она звонко засмеялась, как будто уже забыла о воровстве и бардаках; ее глаза смеялись беззаботно и радостно. – Испугался, бедняжка. Боялся, как бы ты еще его не побил.
– Я видеть его не мог спокойно, – сказал Ягуар.
– Помнишь, как ты приходил меня встречать у школы? – сказала Тереса.
Ягуар кивнул. Он шел совсем близко от нее, иногда их руки сталкивались.
– Все девочки думали, что ты мой кавалер, – сказала Тереса. – «Стариком» прозвали. Ты ведь всегда был такой угрюмый…
– Ну а ты как? – спросил Ягуар.
– Да, – сказал Тощий Игерас. – Вот именно. Что она делала все эти годы?
– Школу она не кончила, – сказал Ягуар. – Пошла секретаршей в одно учреждение. До сих пор там работает.
– А еще? – спросил Тощий Игерас. – Сколько балбесов за ней увивалось? Сколько парней?
– Я дружила с одним парнем, – сказала Тереса. – Может, и его изобьешь?
Оба засмеялись. Они уже несколько раз обошли квартал. Остановились на углу и не сговариваясь пошли еще раз тем же путем.
– Ну вот, – сказал Тощий Игерас. – Тут дело, кажется, пошло на лад. А еще что рассказала?
– Этот хмырь оставил ее, – сказал Ягуар. – Перестал ходить, и все. И однажды она увидела его под ручку с расфуфыренной девицей, из богатеньких, понимаешь? Говорит, в ту ночь она не могла заснуть и хотела постричься в монашки.
Тощий Игерас захохотал. Он только что допил рюмку и знаком велел официанту налить еще.
– Она любила тебя, дело ясное, – сказал Тощий Игерас. – Иначе она ни за что в жизни не сказала бы тебе такое. Женщины страсть какие тщеславные. А ты что сделал?
– Я рад, что этот тип тебя оставил, – сказал Ягуар. – Так тебе и надо. Чтоб ты знала, каково мне было, когда ты ходила на пляж с тем парнем.
– А она? Она что? – спросил Тощий.
– Какой ты злой, – сказала Тереса. И замахнулась на него. Но не опустила шутливо поднятую руку, а задержала ее в воздухе и бросила на него неожиданно лукавый, радостный, озорной взгляд. Ягуар взял руку и привлек Тересу к себе. Она не сопротивлялась, прильнула головой к его груди и свободной рукой обняла его.
– И тут я в первый раз поцеловал ее, – сказал Ягуар. – Я поцеловал ее несколько раз – в губы, конечно. И она меня целовала.
– Понятно, брат, – сказал Тощий. – Все понятно. Ну а когда поженились?
– Скоро после этого, – сказал Ягуар. – Через пятнадцать дней.
– Какая спешка, – сказал Тощий. Он держал рюмку в руке и осторожно вращал ее; прозрачная жидкость поднималась к самому краю и опять опускалась.
– На следующий день она пришла ко мне в контору. Мы погуляли немного, а потом пошли в кино. В этот вечер Тереса сказала мне, что она все рассказала тете, а та взбесилась. Она и видеть меня не хотела.
– Ах ты, какая смелая! – воскликнул Тощий Игерас. Он выжал половину лимона себе в рот, а затем, глядя на рюмку горящими глазами, жадно поднес ее к губам. – Что же ты сделал?
– Я попросил аванс в банке. Администратор – хороший человек. Он отпустил меня на неделю. Он сказал: «Люблю смотреть, как люди погибают. Женитесь, Бог с вами, а в будущий понедельник явитесь сюда точно в восемь».
– Расскажи-ка об этой знаменитой тете, – сказал Тощий Игерас. – Ты пошел к ней?
– Да, только потом, – сказал Ягуар. – В тот вечер, когда Тереса рассказала мне про тетю, я спросил, хочет ли она выйти за меня.
– Да, – сказала Тереса. – Я-то хочу. А вот как с тетей?
– А ну ее в задницу, – сказал Ягуар.
– Клянись, что ты точно так и выразился, – сказал Тощий Игерас.
– Да, – сказал Ягуар.
– Не выражайся так в моем присутствии, – сказала Тереса.
– Она, видимо, славная девушка, – сказал Тощий Игерас. – Судя по тому, что ты о ней рассказываешь, она славная. Зря ты тетю обругал.
– Сейчас мы с ней ладим, – сказал Ягуар. – А когда мы с Тересой явились к ней после венчания, она ударила меня по голове.
– Тетя, видно, с характером, – сказал Тощий Игерас. – А где вы обвенчались?
– В Уачо. Священник не хотел нас венчать, говорил, необходимо оглашение и еще что-то там. Натерпелся я из-за него.
– Представляю, представляю, – сказал Тощий Игерас.
– Разве вы не понимаете, что я ее похитил? – сказал Ягуар. – У меня почти не осталось денег. Как же вы хотите, чтобы я ждал еще восемь дней?
Дверь в ризницу была открыта, и Ягуар видел над лысой головой священника кусок церковной стены; дары горели серебром на грязной, испещренной штукатурке. Священник скрестил руки на груди, спрятав пальцы под мышки, словно в теплые гнезда; глаза его смотрели хитро и добродушно. Тереса стояла подле Ягуара, напряженно приоткрыв рот, и глядела на него с мольбой. Вдруг она всхлипнула.
