— Ты не очень расстраивайся. Эта пигалица уже давно алгебру начала проходить, а с тобой я только арифметикой занимался.
Аливия показала брату язык и гордо задрала нос.
— А если некоторые будут зазнаваться, сейчас задам задачку из тригонометрии.
Девочка тут же притихла, искоса поглядывая на всех хитрыми глазенками.
Дни шли за днями, постепенно данный ритм жизни стал привычным как дыхание. Только один раз произошел сбой привычного течения жизни, когда герцог Алазарский отправился в столицу. Володя выехал вместе с ним, чтобы немного проводить, а перед расставанием заметил:
— Милорд, по поводу ваших разговоров о том, что солнце вращается вокруг плоской земли… Попробуйте такой эксперимент: подвесьте груз на тросе, чем длиннее трос, тем лучше, но только чтобы был больше семидесяти метров, отклоните маятник в сторону и осторожно отпустите, а потом понаблюдайте за его колебаниями. Можете внизу насыпать ровным слоем песок, а к низу груза привязать тонкий штырь, чтобы он слегка касался песка, чертя на нем линии при колебании. Посмотрите, как он будет колебаться в течении суток и постарайтесь объяснить почему так происходит.
— Так — это как? — Герцог явно заинтересовался.
— Ну чисто теоретически, если отвести такой шар в сторону и отпустить, как он будет колебаться?
Герцог чуть задумался, а потом рукой показал как именно по его представлению будет колебаться груз: влево-вправо, влево-вправо…
— Ну вот и сравните с тем, что получится на практике.
— Весьма любопытно… ты очень активно обсуждал со мной поэзию, географию и математику, но только слушал, когда разговор касался мироустройства и процессов жизни… Ты очень странный человек. Я надеюсь, что однажды ты все-таки сочтешь, что мне можно доверять.
Володя вернулся в Тортон задумчивым, мысленно проклиная себя за несдержанный язык… уже в который раз. Но было что-то в герцоге Алазарским такое, что располагало к нему. Может быть это была игра, но верить в это не хотелось. Интересно, а о чем герцог уже догадался по поводу его происхождения, но пока не счел нужным озвучить?
Отсутствие герцога Володя почувствовал сразу. Он даже не подозревал, сколько тот взял на себя работы. Привык, что по первому его требованию магистрат выполнял малейшее требование и даже не задумывался о причине их послушанию. Только когда Ленор Алазарский уехал стало ясно, что тот занимался многими организационными вопросами. Проблемы Володя почувствовал, когда магистрат попытался забрать мастеров для какого-то строительства. Пришлось устроить скандал, напомнить, что он пока еще военный комендант и что вполне в его праве повесить весь магистрат вокруг площади. Не ожидавшие такого отпора, привыкнув, что князь практически незаметен в последнее время, члены магистраты малость испугались.
Это был первый бой, но в дальнейшем они устраивали такие проверки ему постоянно. Все стихло когда по совету Конрона один из самых активных членов магистрата побывал сутки в тюрьме. Сообразив, что дальнейшие испытания терпения князя чреваты неприятными последствиями и что несмотря на его возраст и внешний щуплый вид он готов твердо отстаивать свою власть, тихая оппозиция умерла. Доказав, что способен отстаивать свою власть, Володя снова с облегчением углубился в текущие дела, свалив дальнейший контакт с магистратом на Конрона.
Через десять дней прошли первые совместные учения всех родов войск закончившихся колоссальным провалом, когда латники бросились в атаку на соломенных чучел, обогнав наступающую пехоту и столкнув ее в сторону. Выведенные на позицию «скорпионы» и многозарядные стрелометы не смогли сделать ни одного залпа, поскольку обзор им закрыли лучники, тоже устремившиеся вперед, чтобы избежать копыт собственной кавалерии…
На разборе после учений Володя долго молчал, медленно прохаживаясь вдоль сторон. При этом выражение лица, судя по всему, было у него настолько красноречиво, что никто не осмеливался что-либо возразить — молча сидели и ждали, прекрасно догадываясь, что на самом деле сейчас очень хочется сказать князю. Несколько раз он пытался заговорить, но постоянно переходил на русский, забывая слова, что при внешнем его спокойствие и ровном голосе производило пугающее впечатление — люди боятся не того, кто пугает, а того, кто даже в ярости умеет держать себя в руках. Усилием воли все-таки успокоившись, мальчик конструктивно объяснил что сегодня наблюдал и к чему это может привести на поле боя. Особенно досталось командиру латной конницы. Учиненная ровным спокойным голосом выволочка тоже произвела на всех впечатление и вместо спора, в который тир ударился в другой обстановке, попытался робко возразить, что благородные всегда должны идти вперед и нечего всякой пехоте путаться у них под ногами. Володя так на него посмотрел, что тот продолжить не рискнул. После этого князь на память процитировал пункт устава о неподчинении в бою.
— И если вы все думаете, что вас это не касается, то глубоко заблуждаетесь! Как благородные, вы пример всем подавать должны, а вы что делаете? Ладно, будем считать это тренировкой. Никаких последствий пока не будет, а вот выводы советую сделать всем. — Володя медленно прошелся за спинами сидящих, заставляя их выворачивать головы, чтобы следить за ним (создавай неудобство собеседникам, если не можешь влиять авторитетом или как-то иначе). — Любое сражение ведется несколькими родами войск, каждому из которых отводится своя задача. Пехота должна стоять и обороняться, сдерживая, заставляя врага увязнуть. Легкая кавалерия разведка и молниеносные наскоки в тыл. Тяжелая конница — таранные удары по увязшему противнику, когда тот не может ударить в ответ. Залог любой победы в слаженной и четкой работе всех частей того, что называется армия. Именно к этому мы и должны прийти, чтобы все работала как четкий и отлаженный… хм… — Володя замолчал, сообразив, что в локхерском языке нет понятия «часовой механизм» за отсутствием часовых механизмов. — В общем четко и согласовано. Кто этого не понимает в поход не пойдет. Не считайте это пустой угрозой. Сила армии Родезии как раз в четкой и согласованной работе всех родов войск. Этого я буду добиваться и тут. Конрон, завтра будут еще одни учения и надеюсь как сегодня не будет. Ведь это ты командуешь кавалерией, не так ли?
Намек было более чем прозрачен. Конрон недовольно поморщился — трудно принять критику от того, кто еще недавно был твоим подчиненным, но и не признать правоту князя он не мог.
После этого совместные учения стали проходить ежедневно, начиная с самых простейших маневров. Володя, наблюдая за ними, одновременно составлял план занятий на следующий день, который и обсуждали на разборах. Потом он составил план занятий сразу на две недели вперед, уделив особое внимание так называемым сквозным атакам, когда конница несется на разреженное построение ощетинившейся копьями пехотами и проходит сквозь оставленные промежутки между солдатами.
— Пехотинцев это приучит не боятся мчащихся на них всадников с копьями наперевес, а лошадей приучит не боятся стены щитов и копий, — объяснил идею Володя. — Заодно это поможет пехотинцам и всадникам лучше понимать друг друга, ибо ошибок тут быть не должно. Но это уже под конец обучения. Я скоро в столицу уеду, а вам придется остаться еще некоторое время здесь — окончательно сформировать штаты двух полков, — кивок Лигуру, — обеспечить всем необходимым обозников и медслужбу, плотников. Подготовить кавалерию и заставить ее работать совместно с остальными частями армии, — взгляд в сторону Конрона. — И обеспечить все необходимое для артиллерийских частей. Я переговорил с некоторыми подмастерьями, они согласны вступить в армию. Я сам тут отберу. Хорошо бы здесь студентов привлечь — тут нужен особый склад мышления… ладно, это тоже возьму на себя.
— Милорд, а когда вы в столицу?
— Через неделю, но эту неделю я намерен заниматься только учениями. Очень много времени, к сожалению, упустили, придется наверстывать его более интенсивными тренировками.
Офицеры переглянулись. Интенсивными? А какие тогда сейчас были? По их представлению и это усиленные занятия, а князь еще недоволен, говорит, что слабо проходят занятия.
— А еще обсудим подготовку будущего марша и то, как он будет проходить, но это уже позже. Пока же расписания завтрашних занятий… — Мальчик развернул лист…
Времени катастрофически не хватало. Раньше месяц казался таким большим сроком… просто огромным. Но когда за тот же месяц надо подготовить армию, привить хотя бы зачатки дисциплины, научить действовать слаженно совершенно чуждые друг другу элементы… Честно говоря, Володя видел реальный прогресс. Благодаря усилиям Конрона, Лигура, Филлипа и еще нескольких толковых офицеров собранные люди постепенно превращались в армию и даже латная тяжелая конница — привилегия благородных — постепенно вписывалась в общую структуру несмотря на молчаливый саботаж отдельных тиров. Помогало еще то, что многие участвовали в недавних боях за Тортон и имели реальный боевой опыт. Каждодневные учения тоже помогали сплачивать людей, иной раз даже социальные различия стирались, особенно после десятикилометрового марш броска. Счастье еще, что готовить надо было всего четыре тысячи людей. Володя не представлял, как бы справился с большим количеством солдат. Так что даже если бы ему сейчас предложили увеличить армию вдвое, он ни за что не согласился бы. По крайней мере до тех пор, пока имеющаяся армия не станет спаянной боевой единицей, из которой можно будет черпать кадры. Сейчас же он предпочел иметь пусть и небольшую, сильно уступающую по численности герцогской армию, но хорошо управляемую и дисциплинированную.
