После этих развлечений гости вернулись на час в свои комнаты, чтобы передохнуть и переодеться к вечерней трапезе. Как только оранжево-золотой закат окрасил Большой Зал, отдохнувшие и проголодавшиеся гости стали заполнять его.
— Сколько прошло времени с тех пор, как они ели, Мейдок? — проворчала Уинн. — Хорошо, что они возвращаются завтра к себе домой, а то они опустошили бы наши кладовые. — На ней опять было свадебное платье.
Мейдок, который тоже переоделся после охоты, усмехнулся.
— Это говорит о том, что ты хорошая хозяйка замка, моя прелестная жена. — И он поцеловал ее в щеку — Это говорит об их отличном аппетите, — ответила она с улыбкой, когда садилась вместе с мужем за свой стол.
Уинн подготовила славное свадебное пиршество для гостей, и, судя по их восторгам, когда подавалась очередная перемена блюд, ей это и впрямь удалось. С побережья доставили дюжину бочек устриц, переложенных льдом. На них с жадностью набросились и моментально уничтожили. Сейчас слуги разрезали на куски и раскладывали на блюда в меру зажаренные говяжьи туши. Рыл подан бык, две косули и несколько видов ветчины, гуси, жаворонки, каплуны, фаршированные сухими фруктами, несколько жирных уток, истекающих соком, огромный зажаренный кабан, несколько больших пирогов с куропатками, покрытых слоеной корочкой, из-под которой струился пар, распространяя аромат красного вина и трав, котел с кроликом, тушенным с морковью и луком. Еще была дюжина ножек молодых барашков, натертых чесноком и розмарином.
Форель, отваренная в масле, с лимоном и укропом; лососина, сваренная на пару и посыпанная петрушкой; мелко наструганная треска в соусе из сливок и сладких вин; креветки и мидии, сваренные со сладким укропом. Молодой латук, отваренный на пару с белым вином. На столах стояли миски с крошечным зеленым горошком и маленькими отварными свеколками. В изобилии были прекрасный белый хлеб, свежее масло, мягкий сыр Бри из Нормандии и несколько кругов гарнокского сыра. Пиво, эль, красное и белое вино текли рекой.
Свадебный торт украшали фигурки и цветы из марципанов. Было испечено несколько больших пирогов с начинкой из сухих фруктов и пряностей. Засахаренные цветы фиалок и бутоны роз подали к столу с крошечными вафлями, обсыпанными сахарной пудрой. На столе красовались блюда с земляникой, хотя Уинн не представляла, откуда она могла взяться после щедрого угощения в лесу на поляне.
Ирландские менестрели услаждали слух гостей замечательными любовными балладами и песнями о великих подвигах. Танцоры в костюмах героев легенд о Робин Гуде и смешной сморщенный человечек с труппой дрессированных собачек, которые танцевали и прыгали сквозь обруч по команде хозяина, развлекали гостей. Гости ели, пока на столах не осталось больше еды, и пили, сколько в них влезло. Мейдок и Уинн тихо покинули зал, поскольку никто не мог уйти прежде них. К тому же Уинн заметила, что ее бабушка и Неста утомились. Что же касается малышки Map, то она заснула в своем кресле, а Дьюи, несмотря на свое хвастовство, тоже клевал носом. Эйнион взял обоих детей и отнес спать.
Меган раздела хозяйку и ушла, Уинн сидела на кровати и медленными, размеренными движениями расчесывала волосы, когда в комнату вошел Мейдок. Повернувшись к нему, она улыбнулась.
— Это был прекрасный день, мой господин, но я рада, что он закончился.
Он взял у нее щетку и, встав на колени, начал расчесывать ей волосы.
— Моя жена, — нежно промолвил он. — Моя прекрасная жена. Господи, дорогая! Я не могу поверить, что ты моя! — Он зарылся лицом в ее темные волосы и вдохнул их нежный аромат.
Восхитительная дрожь пробежала вверх по ее спине, и Уинн перевернулась, чтобы посмотреть на мужа. Взяв его лицо в ладони, она коснулась его губами.
— Да, — прошептала она. — Я твоя, Мейдок, но это значит, что ты — мой, и я люблю тебя. — Ее губы сделались мягкими, и она поцеловала его, язычок ее кружил у него во рту, поддразнивая и приглашая к битве. Она отпустила его лицо и сплела руки в густых темных волосах.
Щетка выпала из его рук и со стуком упала на пол.
Мейдок уткнулся головой во впадинку между ее прелестными юными грудками. Он ощутил ровное биение ее сердца, когда осыпал поцелуями ее нежную кожу. Руки, скользнув под шлейфом ее волос, обхватили тонкую талию. Уинн изогнулась, и губы Мейдока нашли чувствительный крошечный сосок. Неторопливо он посасывал нежную плоть, извлекая сладость наслаждения сначала из одного, потом из другого соска, пока она тихо не застонала в его объятиях. Его язык ласкал чувствительные соски, быстро скользя взад и вперед, а она с нарастающей настойчивостью массировала пальцами его голову Губы отпустили распухшие сосцы и двинулись вниз по упругому телу Уинн снова охватила дрожь, ее гладкая кожа тотчас же украсилась крошечными пупырышками. Она изогнулась, и легкий смешок сорвался с ее губ.
— Щекотно, Мейдок! — воспротивилась она. Она ощущала, как в ней нарастает желание.
— Мы оба знаем, какая ты смешливая, — ответил он, глядя на нее обманчиво спокойным взглядом.
Он потянулся к ней, но она оказалась проворней и переползла через их огромную кровать.
— Ага, мой господин! — поддразнивала она его. — Надо быть расторопней, чтобы поймать меня!
Он бросился на нее, и Уинн завизжала от притворного ужаса, когда он схватил ее, чтобы взять в полон. Они катались, сцепившись, по их брачному ложу, как два щенка, щекоча друг друга пальцами.
В конце концов, обессилев от смеха, Мейдок и Уинн рухнули рядом, — тяжело дыша. Когда наконец она почувствовала, что силы возвращаются к ней, Уинн проявила инициативу, удивив Мейдока. Одарив его соблазнительной улыбкой, она крепко обхватила бедрами его тело и начала ласкать его грудь. Уинн взглянула на него глазами, похожими на ягоды терновника.
— Хочешь ли ты меня, как я этого желаю? — спросила она.
— Да, — протянул он нежно и медленно и, подняв палец, коснулся долины между ее грудями и стал спускаться вниз к животу, потом еще ниже, прокладывая путь между нижними губами. На мгновение палец замер на ее крошечном любовном сокровище, которое он безошибочно отыскал. Он стал гладить его с нежной настойчивостью.
— Я тебя очень, очень хочу, моя красивая жена.
Дрожь прошла по ее телу от первого наслаждения, которое он доставил ей, и слабость потекла по жилам, словно горячее вино. Ей так хотелось управлять ситуацией, но она еще не умела делать этого. Она сейчас желала только одного, чтобы он овладел ею, и она порывисто вздохнула.
Он улыбнулся ей, а затем нарочито слабыми движениями стал гладить ее тело от живота к груди. Его руки двигались спокойными маленькими кругами, слегка лаская ее и разжигая огонь желания.
