Инвесторы звонили и звонили, а Шафран наблюдал за сотрудниками. «На самом деле удивляет то, что эти парни – инвестиционные банкиры, которым крупные корпорации платят за жесткие советы в сложных ситуациях. Слышали старую поговорку о том, что врач не должен лечить самого себя? Похоже, у нас как раз тот случай».
* * *
В середине сессии Майкл Майо, известный аналитик из Deutsche Bank, по громкой связи напрямую спросил: «Вам потребуется 7 млрд долларов[484] для капитализации новой организации, вы получите 3 млрд с отделением части IMD [более жизнеспособное подразделение по управлению инвестициями]. А где вы возьмете остальное?»
Левитт перевел дыхание, вспоминая четкие инструкции, данные ночью во время встречи с банкирами JP Morgan и Citigroup: не позволяйте им подловить вас, говоря о каких-то конкретных цифрах. Вас раздавят. И вот как раз сейчас прозвучал вопрос, на который он не хотел отвечать.
– Нам не нужно будет покрытия на 7 млрд, – ответил он, стараясь казаться уверенным, – потому что в основном Lehman у нас будет меньше заемного капитала, чем в конце этого квартала.
Другими словами, план был бухгалтерским трюком: в результате выделения Lehman станет меньше и, соответственно, будет использовать меньше заемных средств, следовательно, ему потребуется меньше собственного капитала.
Майо ответил, что сомневается по поводу плана Lehman, но, соблюдая протокол Уолл-стрит, не стал продолжать. Здесь не место для оглашения деталей.
На мгновение показалось, что Фулд может претендовать на победу: утром акции Lehman Brothers открылись выше на 17,4 %. Рост мог дать необходимую передышку.
* * *
По другую сторону Атлантики, в финансовом районе Лондона, группа топ-менеджеров Barclays, сидя в конференц-зале в известной как «бунгало»[485] штаб-квартире фирмы, также внимательно слушала совещание и тщательно его конспектировала. Они зарегистрировались на совещании под вымышленным именем. Боб Даймонд, президент Barclays Capital, обдумывал покупку Lehman в течение нескольких месяцев с тех пор, как в апреле ему позвонил Боб Стил, тогда еще из казначейства. В июне Даймонд затронул идею на совете Barclays во время обсуждения возможных планов по расширению в США. В конечном счете они решили пока не торопиться с покупкой Lehman, если только, по словам председателя Джона Варли, «фирму не будут продавать по бросовой цене». Даймонд в свою очередь передал сообщение непосредственно Стилу.
И вот теперь, казалось, время для сделки пришло. «Все очень неустойчиво, и я удивлен, что мне не позвонили из казначейства, учитывая, что они в курсе нашей заинтересованности в покупке по низкой цене и что такая цена уже не за горами», – заявил Даймонд Варли еще накануне. Во вторник Даймонд был на презентации в Wharton, элитной школе бизнеса при университете Пенсильвании, когда зазвонил его мобильный. Это был Варли. Даймонд прервал свое выступление и ушел со сцены. «Если мы намерены собрать совет директоров, мы должны сделать это завтра», – сказал ему Варли. Даймонду оставалось выбрать один из трех прямых ночных рейсов из Филадельфии в Хитроу.
В последнюю минуту он сел на лондонский рейс, чтобы опять попросить поддержки для покупки Lehman. Нужно было переубедить Варли и совет, причем быстро.
Варли был образцовым консервативным англичанином, женатым на девушке из квакерской семьи основателей банка. Мягкий, манерный, он носил подтяжки, любил настольный теннис и рыбалку и рисковал значительно реже Даймонда. Но независимо от его собственных профессиональных пристрастий Варли всегда давал Даймонду свободу действий, даже если волновался по поводу аппетитов коллеги на заключение сделок.
Уже давно между ними было легкое напряжение – в 2003 году они были соперниками в борьбе за высший пост[486]. Хотя выиграл Варли, Даймонду было выплачено почти в шесть раз больше. (В 2007 году Даймонд заработал 42 млн долларов, а Варли – 8,4 млн.[487]) В течение многих лет Даймонду удавалось избегать места в совете Barclays, чтобы не раскрывать своего компенсационного соглашения, что привело бы его на страницы британской бульварной прессы как «жирного кота». Несмотря на свой титул, для многих Даймонд де-факто был главным исполнительным директором. В 2006 году аналитик из Dresdner Kleinwort написал доклад с провокационным названием «Боб Даймонд – 3; Джон Варли – 0».[488]
Конференция Lehman подходила к концу, и руководители Barclays пришли к единому мнению: они попытаются купить фирму. Но, еще раз подчеркнул Варли, если получится купить ее за бесценок.
Даймонд вернулся в свой кабинет и позвонил Бобу Стилу на его новый номер в Wachovia.
– Помните наш разговор о Lehman? – спросил он.
– Конечно, – ответил Стил.
– Ну так вот, теперь мы заинтересованы.
* * *
После объявления доходов акции Lehman временно стабилизировались, но всего через несколько часов Фулд столкнулся с новой проблемой: Moody's заявил, что готовится к пересмотру кредитного рейтинга Lehman, и предупредил, что если фирма в ближайшее время не вступит в «стратегическую сделку с сильным финансовым партнером», то ее рейтинг будет снижен. Фулд решил позвонить Джону Маку, генеральному директору Morgan Stanley, – ему были нужны варианты. К тому же он все-таки доверял Маку.
– Послушайте, мне на самом деле нужно что-то предпринять, – сказал ему Фулд. – Давайте предпринимать вместе.
Мак всегда искренне любил Фулда, а сейчас был озабочен его состоянием. Но он не был заинтересован в сделке и задавался вопросом, не обманывается ли Фулд.
– Дик, я хочу помочь, но это не имеет никакого смысла. Мы говорили об этом раньше, – ответил Мак, напоминая о летней встрече у него дома. – Слишком много всего.
Но после того, как разговор был закончен, Мак снова задумался о возможности сделки с Lehman и понял, что заинтригован. Первоначальная мысль о нереальности сделки, когда акции Lehman торговались на уровне 40 долларов, скорее всего, была верной. Но с учетом текущей цены на акции сделка вполне могла быть финансово привлекательной.
– Я подумал, – сказал он Фулду, перезвонив. – Я согласен. Мы должны поговорить.
Фулд поблагодарил его, Мак помолчал в ответ, а потом твердо сказал: «Дик, я простой парень. Вы мне действительно симпатичны, но давайте проясним – это не слияние на равных. Управлять может только один человек. Мы должны решить сейчас».
После неловкого молчания Фулд наконец ответил: «Я не думал об этом». А затем, чуть поколебавшись, добавил: «Мне надо подумать. Я перезвоню».
Через 20 минут Фулд перезвонил.
– Вы правы, – сказал он, и в его голосе чувствовалась усталость. – Я хочу поступить правильно. Давайте посмотрим, что можно сделать.
Фулд предложил созвать встречу руководства обеих фирм, но без Фулда и Мака, и пусть на этой встрече решат, хороша эта идея или плоха.
Встреча была назначена той же ночью в квартире Валида Чаммы, сопрезидента Morgan Stanley.
* * *
Боб Даймонд барабанил пальцами по столу в ожидании ответа Тони Райана в казначействе, которому предложил позвонить Боб Стил.
– Тони, – начал Даймонд, – вы помните разговор со Стилом?
На какое-то мгновение Райан замешкался.
– Какой именно? – переспросил он, пытаясь притвориться, что понимает, о чем говорит Даймонд.
– О Lehman.
– О да, конечно.
– Я хотел позвонить вам, потому что подумал: было бы полезно поговорить с Хэнком. Не получится – неважно, но я все же думаю, что нам есть о чем поговорить.
Райан ответил, что Полсон свяжется с ним, как только сможет.
Через час секретарь Даймонда сообщил, что на линии Тим Гайтнер. «Что я могу сделать, чтобы помочь?» – спросил он.
Даймонд объяснил, что был бы очень заинтересован в покупке Lehman, если бы компания могла быть продана по низкой цене.
– Почему вы не позвоните Фулду? – спросил Гайтнер.
– Вы не понимаете, – ответил Даймонд. – Я пытаюсь не провоцировать. – Он рассказал Гайтнеру о своей попытке купить ABN AMRO[489], о том, как рассыпалась сделка и насколько это было унизительно для фирмы. – Мы не хотим, чтобы о нас думали, будто мы во все вмешиваемся. Это было бы уже слишком.
Гайтнер считал такую излишнюю деликатность слишком британской, несмотря на то что Даймонд был американцем. В общем, он просто слушал.
– Должно быть понятно, что вы нас пригласили, что вы нас направляете, – говорил Даймонд. – Если есть цена, которая нас устроит, вы спросите: «Что вам нужно?» Это не значит, что я собираюсь звонить Фулду, все обстоит иначе.
Гайтнеру надоела двусмысленность, и он спросил: «Почему вы не можете просто позвонить Фулду? В чем дело?»
