Прицепившись словно муха к чудовищному лицу, Чейн мотал атомарным резаком, который висел на тросике, прикрепленном к космическому костюму. Этот тросик перепутался с тросиком анализатора, и Чейн раздраженно пытался его высвободить.
— Чейн!
Голос шел из приемного устройства в гермошлеме. Говорил Ван Фос-сан.
— Чейн, уж не собираешься ли ты продырявить одну из этих голов? Помни приказ Дайльюлло.
Чейн крепко про себя выругался, когда, повернувшись увидел, что навстречу ему летит фигура в космическом костюме, подгоняемая импеллером. Ван Фоссан — молодой, ретивый наемник. И надо же ему появиться как раз сейчас.
Чейн прекрасно помнил наставления Дайльюлло. Перед их выходом из корабля, который теперь крейсировал за пределами метеорного потока на одной с ним скорости, Дайльюлло предупредил:
— Тех, что вытесал эти головы, будь они люди или нелюди, давно уже нет. Но памятник есть памятник. Я не хотел бы, чтобы в моей могильной плите ковырялись какие-то чужаки. Наверное и вы бы не хотели. Так что оставьте эти памятники в покое.
Чейн не имел ничего против сентиментальности Дайльюлло. Но он никогда не считал себя связанным с нею. Ему просто не повезло, что Ван Фоссан оказался тут.
— Я только что кончил распутывать мои тросики,— сказал Чейн.— Ты продолжай движение.
Он выждал, пока Ван Фоссан не отбыл и пока фигура, выглядевшая крошечной на фоне бесчисленных солнц, не растворилась в величаво текущей реке камней.
Как только Ван Фоссан скрылся из виду, Чейн достал свой режущий лазер и начал им полосовать по краю чудовищного уха.
Чужестранец...
Чейн оцепенел, потом начал крутить головой и шарить глазами в поисках того, кто говорил.
Чужестранец, пощади, не посягай на наше несчастное бессмертие...
Неожиданно Чейн понял, что слова эти проникали в его разум, а не в уши, что было вовсе не слова, а мысли. Телепатическая речь.
Если ты оказался здесь, значит ты властелин звездных дорог. Ты тоже были властелинами звездных дорог... и от всего нашего могущества и величия сохранились только эти каменные лица. Оставь нам их...
Словно пораженный током Чейн оттолкнулся ногами от огромной каменной головы. Он поплавал около нее и расхохотался.
Понимаю, почему из этих голов никогда не извлекали минералы, догадался он, в каждую из них вставлена телепатическая запись.
Чейн сказал себе, что плевал он на предрассудки и сентиментальные призывы, если обрывки телепатической записи все еще действовали, то, наверное, в этих памятниках сохранили свое действие и другие более опасные вещички.
Он включил импеллеры полетел прочь. Пришлось рассекать косяк мелких камешков, которые барабанили по его упругому костюму и шлему.
На него лился яркий свет от солнц Арго и в этом свете он увидел вдали других наемников, которые плавали словно темные человеко-рыбы среди каменного потока, выискивая добычу, останавливаясь и снова продолжая поиск.
Он тоже плавал, останавливался и снова искал, используя анализатор. Прибор молчал. Это начало раздражать Чейна. Ему казалось, что безглазые каменные лица просто глумятся над ним.
Чейна охватила странная тревога. Сначала он не понял почему. Затем вспомнил. Ведь он чуть не погиб, когда в последний раз в своем космическом костюме, двигался в потоке один как сейчас. Он был ранен, обессилен, преследуем Звездными Волками и, казалось, плыл совершенно одиноко во вселенной, сопровождаемый безжалостными взглядами солнц созвездия Ворона. Спасло только то, что поданный им сигнал был замечен наемническим кораблем Дайльюлло.
— К черту все это,— пробормотал Чейн.— Все это в прошлом.
Заставив себя избавиться от нахлынувших чувств, он продолжал работу, забрался поглубже в поток, держась подальше от острых метеоритов и наскучивших каменных лиц. Но куда бы он ни направлял анализатор, прибор молчал.
— Чейн,— с удивлением услышал он голос Дайльюлло в гермошлеме.
— Да?
— Возвращайся на корабль.
— Джон, я почти ничего не добыл.
— Другие добыли. Возвращайся,— повторил Дайльюлло.
Чейн прекратил поиск и включил на высшую скорость свой импеллер. Без сожаления он расстался с величественным, нескончаемым парадом каменных лиц, который вечно двигался вместе с потоком.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Оказавшись перед одним из огромных лиц, высокомерно взиравшем на него, Чейн повернулся задом и издал непочтительный звук.
В трюме корабля он выложил на сетки добытые им небольшие кусочки руды.
— Ты, профессиональный сборщик камней, принес меньше, чем любой из нас!— громко воскликнул Секкинен.
Высокий, сухощавый Секкинен имел привычку выразительно высказывать то, что было на уме. Он не любил Чейна.
Чейн пожал плечами.
— Вам, как новичкам, повезло. Мне нет. Так бывает.
Он бросил взгляд на собранные сверкающие куски камней и металлов, которые заиндевели от абсолютного холода Вселенной.
— Не так уж и много,— сказал Чейн.
— Добрый кусок тербия, есть палладий и немного из редких руд С-20,— заявил Дайльюлло.— Да, это немного. Но мы еще добавим по дороге.
И огни продолжили путь. Маленький корабль рискованно скользил вдоль побережья одной из темных туманностей, которые делали тусклым Отрог Арго. Главный анализатор вел впереди поиск богатств, но ничего не было.
А корабль все полз и полз по краю огромного облака. Наконец, наступил момент, когда Боллард, работавший с главным анализатором, кисло произнес:
— Обнаружил..., но только вам это не понравится.
Наемникам действительно не понравилось. Перед ними была потухшая звезда с карманами редкого трансуранового элемента, которые иногда создает на своей поверхности выгоревшее солнце за долгие эры своего угасания.
Когда они высадились на звезде в своих специальных костюмах, предназначенных для большой гравитации, занялись нелегким трудом добывания руды, Джансен, обычно самый веселый из наемников, проворчал:
— Мне тут совсем не нравится.
Чейн с ним согласился. Для космонавта огромные огненные звезды — это яркая, сияющая жизнь Вселенной. И как жестоко было теперь стоять на трупе бывшего солнца.
Огромная темная пепельная равнина с невысокими кряжами из окалины выглядела мрачно и уныло на фоне звездного неба. Наемники добывали руду атомарными резаками, но каждый их шаг, каждое движение были крайне затруднительны, несмотря на то, что в противогравитационные костюмы были встроены механизмы, облегчающие работу. Чейн привык к сильной гравитации, но не столь сильной. Через переговорное устройство в гермошлеме он мог слышать шумное пыхтение Болларда.
— Чейн,— сказал Боллард,— а ты придумал довольно умный план набрать драгоценных руд и взять их с собой на Мруун.
— Мне тоже кажется, это довольно умно,— согласился Чейн.
— Сделай мне одолжение,— продолжал Боллард,— в следующий раз не приноси в жертву своему уму мою больную спину.
Наемники погрузили собранную руду в трюм и покинули потухшую звезду. Снова они шли по краю огромной темной туманности, проверяя анализатором каждое космическое тело на вероятность руды, но без каких-либо успехов.
Затем корабль оставил туманность и устремился в проход между тремя сверкавшими огромными солнцами, два из которых были желтыми, а одно желтовато-зеленым. Они были приметной звездной вехой на старой варновской дороге: Чейн хорошо их знал.
Он еще раньше рассказывал Дайльюлло о странной звездной системе, находящейся за этой тройкой солнц, и вот теперь, соблюдая максимум осторожности, они направлялись туда. Это была действительно одна из любопытнейших систем, где-либо встречавшихся: вместо планет в ней ходили по орбитам кометы. Беспорядочный рой эллиптических комет носился вокруг белой звезды, выглядевший блестящими мотыльками в лучах яркого света.
Корабль шел через этот рой. Кометы были пустой массой, если не считать возможного ядра метеорного вещества, но оказывали кошмарное воздействие на приборы. Дайльюлло относился ко всему этому крайней осторожно и, наконец, высадил группу наемников на один из астероидов, ближайший к единственной планете, которую это солнце имело.
