ваш Этикет, провалиться бы ему сквозь землю, и почему я, будущий повелитель мира, должен повиноваться его дурацким требованиям?!
Серафима приподняла бровки домиком, совсем слегка, но вполне достаточно для того, чтобы обозначить некоторую степень удивления.
– Как, вы не знаете, кто такой был Этикет? – уточнила она, откладывая нож в сторону, и наткнулась на почти враждебный взгляд Костея.
– Нет.
– Я могу рассказать вам, – сделав вид, что так и должно быть, улыбнулась она. – Легенда гласит, что Этикет Семьдесят Пятый был королем Этики, маленькой страны
далеко на западе от Лукоморья, теперь давно ставшей провинцией страны побольше и повлиятельнее. Но много лет назад это была самая древняя королевская династия всего дикого тогда еще Запада. Ее суверены правили в сороковом колене уже в то время, когда родоначальники остальных династий только еще ходили за своими волами или косили солому…
– Солому не косят, – автоматически поправил царь.
– Ну, силос, – отмахнулась Серафима. – Не будем сейчас обсуждать ботанические подробности. Суть в том, что Этика была чрезвычайно маленькая, бедная и незначительная страна во всем Забугорье. Все торговые пути проходили мимо, из полезных ископаемых были одни бесполезные, земли – сплошные неудобья, а армия состояла из главнокомандующего – короля, генералиссимусов – его братьев, фельдмаршалов – его сыновей и генералов – его внуков. Но, как я сказала, это
была чрезвычайно древняя династия, и правители других стран по одной только этой причине завидовали ей и уважали ее. К чему привела зависть, вы знаете – страны больше нет. Уважение же привело к тому, что все монархи Запада стали стараться им подражать, быть похожими на них манерами и поведением, если не древностью. И именно Этикет Семьдесят Пятый собрал все правила поведения своей семьи на все случаи жизни и записал их, потому что короли, герцоги и эрлы создавали немалую
неразбериху и стеснение при его дворе своими постоянными приездами-отъездами для перенимания опыта.
– Но они нелепы, они не имеют смысла!
– Ну, почему же, – легко пожала плечами царевна, ясно показывая, что смысл-то, безусловно, есть, только не для всех, не будем тыкать пальцем, заметный.
– Ну, например, кто придумал, что нельзя класть локти на стол? – Костей думал подловить Серафиму, но та была наготове.
– Это очень просто, – развела она руками. – Семья у Этикета Семьдесят Пятого была очень большая, а обеденный зал и стол – гораздо меньше. И когда они все вместе садились кушать, то руки им приходилось держать к телу близко-близко, потому что если бы кто-то положил локти на стол, то какому-нибудь фельдмаршалу, или царевне, или инфанту не хватило бы места.
– Ну, хорошо. А как насчет неразговаривания с набитым ртом? – не сдавался Костей.
– Еще проще. Семья у Этикета Семьдесят Пятого была очень большая, а продуктов – гораздо меньше, и если кто-то начинал говорить не прожевав, то к тому времени, когда он свою речь заканчивал, заканчивалась и еда на столе.
– Ладно. Но почему нельзя резать мясо сразу?
– Видите ли, семья у Этикета Семьдесят Пятого была очень большая, а мясо – очень дорогое, и поэтому если кто-то разрезал его сразу на мелкие кусочки, то к концу трапезы оказывалось, что половину растащили соседи слева или справа, а иногда и напротив.
– Так, понятно. Но почему нож нужно держать именно в правой руке, а вилку – в левой?
– Это еще логичнее. Большинство людей – правши.
– Ну, и что? – недоуменно уставился на царевну Костей.
– Видите ли вы, семья у Этикета Семьдесят Пятого была очень большая, а еды – в
разы меньше, и поэтому когда недальновидно разрезавший все мясо сразу, к примеру, генерал ловил своего соседа – генералиссимуса за похищением разрезанного, то ссора иногда перерастала в дуэль, нож использовался вместо меча, а вилка – как кинжал.
– А разве нельзя было выйти из-за стола…
– Зал для трапез был очень маленьким.
– Или на улицу?..
– И страна – тоже. И, к тому же, они ведь хотели, закончив выяснять отношения, застать еще хоть что-то у себя в тарелках.
Костей задумался, нахмурив брови, но вскоре просветлел и высокомерно заявил:
– Елена. Поскольку я вскоре стану владыкой мира, я не буду обязан знать какие-то правила какого-то там Этикета. Поэтому мне это неинтересно.
– Но если вы станете владыкой мира, у вас же будут придворные? Наместники? Советники по национальным вопросам?
– Н-наверное, – осторожно, не понимая, куда клонит его будущая супруга, согласился Костей.
– И они все будут знакомы с этими правилами. А вы – нет.
– Ну, и что? Я буду повелителем! Они будут преклоняться предо мной! Трепетать! Бояться!
– Бояться, ваше величество, должны разбойников с большой дороги, – снисходительно усмехнувшись и кокетливо поправив венец, возразила Серафима. – А владыку мира должны уважать. Они не будут уважать человека, который не знает того, что знают с младенчества все.
– Они не посмеют сказать мне это в лицо!
– Они будут хихикать у вас за спиной.
– У меня будут шпионы и доносчики!
– Тогда они будут ДУМАТЬ, и этого вы им запретить не сможете.
– Я прикажу таких вешать!
– Всех не перевешаете.
Костей изумленно уставился на Серафиму:
– Почему?
– Вы же не хотите быть властелином полей, повелителем рек и королем гор?
– Что вы имеете в виду?
– Властителю нужны подданные, над которыми можно было бы властвовать. Нет?
Царь сдался.
– Хорошо. Если так – я должен изучить эти правила. Елена…
– Я вам в этом помогу, – тонко улыбнулась царевна и склонила голову в знак согласия.
Не она первая это предложила, заметьте.
Четвертый час без перерыва, позабыв о делах государственной важности, кознях и интригах, царь Костей обучался правилам этикета за столом в условиях, максимально приближенных к боевым.
– …Рыбные косточки не выплевывают на скатерть, ваше величество! И не достают изо рта руками! И ножом тоже!
– Что тогда я должен делать, ваше величество? – Костей только что не кипел и не дымился, но слово царское – тверже гороху. Приходилось терпеть.
– Аккуратно положить губами косточку на вилку, и только потом – на край тарелки, я же говорила!
– Мои губы не предназначены для этого! Они так не складываются!
– Они просто обязаны!
– Нет. И я терпеть не могу рыбу. Уже. Давайте потренируемся на чем-нибудь другом. На мясе, к примеру.
– Давайте на мясе, – любезно согласилась Серафима.
Костей материализовал румяный бифштекс, вдохнул под цепким взглядом Серафимы,
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
