- Что там я слышу о французском флоте, который вышел? - воскликнул Стивен, внезапно появившись на переполненном квартердеке в разгар подъема брам-стеньг и заведения тросов на топы: двух тонких, сложных, опасных операций, требующих внимания всех умелых матросов корабля, огромного количества толстых и тонких тросов, а при этом сильном ветре и бушующем море еще четкой синхронизации и мгновенного исполнения приказов.
Стивен не адресовал свой вопрос непосредственно к капитану Обри, стоящему у наветренного среза полуюта не отрывая взгляда от грот-мачты, поскольку это было бы некорректно, но у капитана Обри таких запретов не существовало, и он тут же проревел:
- Идите вниз, доктор. Идите вниз немедленно.
Весьма шокированный резкостью окрика, Стивен развернулся, но пока поворачивался, группа моряков протащила жесткий конец перлиня в его сторону, оттолкнув доктора к поручню полуюта и выкрикивая "с вашего позволения, сэр, с вашего позволения", проделывая эти манипуляции.
И пока он отцеплялся от кофель-нагеля, то случайно запутался ступней в ганапути и убрел вместе с ним, пока его старый товарищ Том Пуллингс не заорал:
- Прекратите забавляться с ганапутью и идите вниз, - с такой свирепостью, которая могла напугать и Вельзевула.
Уже начинало темнеть, прежде чем Мэтьюрин снова рискнул подняться наверх, да и то лишь благодаря любезному приглашению: «капитан шлет свои приветствия, и если доктор желает подышать свежим воздухом, то все уже прибрали и уложили в бухты".
Воздуха на палубе имелось в избытке, поскольку сейчас он уже не смешивался с дождем и задувал через поручень правого борта даже быстрее и в большем количестве, чем раньше.
Джек разделял общее мнение, что на открытом пространстве инфекции следует опасаться меньше, чем между палубами, и пригласил Стивена к наветренной стороне: в любом случае его мозг оказался настолько поглощен вкусом к жизни и ожиданием битвы - величественного и решительного сражения флотов - что для болезни места не осталось.
- Французы вышли на семнадцати линейных кораблях, - сообщил Джек. - Так порадуемся же нашим перспективам.
- Есть ли реальная вероятность, что мы их обнаружим? Мы плывем на восток, как я вижу, - усомнился Стивен, кивнув в сторону кровавых клочьев заката справа на раковине.
- На запад, полагаю, - поправил Джек. - Кажется, в Средиземном море солнце, как правило, садится западнее.
Стивен редко терпеливо сносил несерьезное отношение к себе, но теперь сказал лишь:
- Я имел в виду запад. Ты убежден, что они отправились на запад?
- Надеюсь, что так. Если бы намеревались плыть в противоположном направлении, то, полагаю, прихватили бы некоторое количество транспортов, но по сообщению "Сюрприза", там только военные корабли, а я уверен, что Латам подошел достаточно близко, чтобы убедиться в этом.
Если же мы ошиблись, и если они атакуют Сицилию и наши позиции на востоке, пока мы несемся на запад, то мы попадем в серьезную переделку, но я уверен в адмирале. Он думает, что противник идет в Атлантику, и проложил курс, чтобы перехватить их где-то к северу от мыса Кавалериа.
- Ты думаешь, так и нужно? И если мы так и сделаем, то можем ли атаковать семнадцать кораблей всего лишь двенадцатью?
- Полагаю, мы увидим их утром. Любая эскадра, направляющаяся к Проливу при этом ветре, скорее всего, пройдет в десяти или пятнадцати лигах от Кавалериа.
А что касается шансов, - продолжил Джек, смеясь, - то я уверен, что адмиралу наплевать, даже если их было вдвое больше. Кроме того, там будет висящий у Эмеро на хвосте Митчелл на "Сан-Иосифе" вместе с тем, что осталось от прибрежной эскадры. Если все пойдет так, как я надеюсь, мы завтра принудим их к сражению.
- С Божьей помощью, - ответил Стивен.
- Решительное сражение очистит Средиземное море. Мы сможем отправиться в Америку, а адмирал - домой. Господи, как же это поднимет ему дух. Он станет совсем другим человеком! Как и я. Решительное сражение, Стивен! Невероятно способствует подъему духа.
- Это может покончить с войной, - сказал Стивен. - Решительная победа на данном этапе может прекратить войну. Скажи, почему ты не...
- Перевернуть часы и отбить склянки, - крикнул старшина-рулевой от штурвала.
- Есть перевернуть часы и отбить склянки, - ответил морской пехотинец, делая шаг вперед к судовому колоколу.
На втором ударе мичман, мокрый от подъема лага, сообщил скорость корабля вахтенному офицеру, за ним последовал плотник, доложивший уровень воды в льяле, и каждый раз мистер Коллинз, вахтенный офицер, направлялся к Джеку, снимал треуголку и повторял информацию:
- Восемь узлов и один фатом, сэр, если вам угодно. Два фута одиннадцать дюймов в льяле, сэр, если вам угодно, и прибывает быстро.
- Спасибо, мистер Коллинз, - ответил Джек. Пусть оснастят носовые помпы.
Уже почти три фута воды. Это на восемнадцать дюймов больше, чем он ожидал, хотя и знал, что давление моря на корпус в последнюю склянку просто огромное.
Они уже приняли все меры, которые могли принять в море, и единственное, что теперь оставалось - это молиться, что цепные помпы не откажут, хотя, вероятно, можно расширить входное отверстие помпы...
- Прошу прощения? - переспросил он.
- Почему мы не плывем быстрее? Конечно, это достойная скорость для обычного вояжа, но при такой цели разве мы не должны мчаться, обгоняя ветер? Распустив все паруса, что есть?
- Ну, адмирал может неправильно понять, если мы оставим его позади: он поддерживает скорость на таком уровне, чтобы даже тихоходы могли удерживать темп. Но, что намного важнее, каким сборищем придурков мы окажемся, если достигнем Кавалериа прежде французов. При условии, что они следуют этим курсом, - прибавил Джек, отдавая дань фортуне.
- Но все же, - воскликнул Стивен, - если хочешь остановить врага, разве не лучше броситься поперек его пути - оказаться там первыми?
- О боже мой, нет, - сказал Джек. - Только не на море. На море это не работает. Почему? Потому, что если ветер не изменится, и мы доберемся мыса Кавалериа первыми, то потеряем все преимущество наветренного положения. Мистер Коллинз, можно потравить фока-шкот на полфатома, если изволите.
Джек прошел по правому проходу на бак, глядя на паруса, пробуя такелаж. Холлар, хотя и отличный во многих отношениях боцман, имел страсть к показухе - идеально прямым вантам и оттяжкам, и, что бы Джек ни говорил, будет натягивать стоячий такелаж втугую до стальной твердости, что грозило мачтам опасностью отправиться за борт.
Тем не менее, сейчас все находилось в порядке. От заведения тросов на салинги гордость бедного Холлара пала так низко, что он не выбрал тайком, как обычно, втугую талрепы, и ванты оставались достаточно гибкими.
