заминировано.
Послышались проклятья, их выход из здания прикрывали стрельбой.
– Надо убираться отсюда, – сказал один из лейтенантов, Леонардо. – Прикончим этих ублюдков в другой раз.
Они успели отойти от дверей буквально на пару шагов, когда сзади послышался оглушительный грохот. Энди, вновь ведомый лишь инстинктами, как мог аккуратно, учитывая скорость, уложил Тома на тротуар и накрыл его своим телом.
30.
– Этот ублюдок что, подорвал сам себя? – откашлявшись, спросил Леонардо, которого отбросило взрывной волной почти что рядом с ними.
– Или кто-то попал в детонатор, – Энди приподнял голову, прислушиваясь. – Том… Томми, ты меня слышишь? – он легонько похлопал парня по щеке.
Том открыл один глаз и с трудом сел на тротуаре.
– Я должен увидеть, что он мертв, – откашлялся он. – Должен увидеть его тело.
– Попробуем найти его, – Энди был согласен, что уходить просто так нельзя. – Леонардо, помогите найти этого ублюдка, – он помог Тому облокотиться на гидрант.
– Скоро здесь будет полиция и пожарные, у нас мало времени, – напомнил Леонардо, глядя, как внутрь театра проваливается крыша. Зрительный зал зиял, словно кратер, кресла, усыпанные досками, тлели и дымились.
– Он должен быть в районе последнего ряда, – прикинул Энди, забираясь на обломки, осматриваясь и прислушиваясь.
Том, держащийся из последних сил, пробирался следом, часто и поверхностно дыша. Ему было важно узнать, что тот, кто истязал его все это время, отправился в ад. Тогда и самому можно будет умереть со спокойной душой.
Они услышали стоны, а потом заметили движение. Тони Давид, жалкий, как слизняк, полз, волоча за собой сломанную ногу. Его явно хорошо приложило взрывом, но он все еще был жив.
– Знаешь, убить тебя будет милосердием, – Энди остановился прямо над ним, а потом вытащил пистолет и прострелил ему вторую ногу.
О, как бы он хотел делать это час, два, день, выстреливая по пуле в час. Но на это у них, к сожалению, не было времени, и глухая ярость от того, как легко отделается Давид, желчью обжигала ему горло.
Том молча положил руку на его плечо.
– Дай мне, – попросил он, протянув ладонь за пистолетом. – Я хочу сделать это сам.
– Конечно, Томми, – Энди даже не думал спорить.
Он отдал пистолет Тому, а сам перевернул стонущего от боли Давида на спину, чтобы он видел, кто оборвет его жизнь.
– Ты знаешь… в одном я тебе не врал. Я никогда не предавал. Тех, кто мне дорог. И это Адриано Рапаче и его семья, – сказал Том. – И даже если я после всего, что ты со мной сделал, сдохну, по крайней мере, я буду знать, что я не один в аду. Тебя там тоже ждут. Прощай, Антонио Давид. Знай, что расплата неизбежна, – сказал Том, наведя на него пистолет.
Перед смертью тот не раскаялся. Он успел обозвать Тома шлюхой и ирландской швалью, а потом замолк. Выстрел отдался эхом и звоном в ушах Тома, но нажать на спусковой крючок оказалось очень легко. И одновременно недостаточно, чтобы отплатить за все, что Тони сделал с Томом. Том разрядил всю обойму, дрожа от злости и отчаяния и не сразу понял, что уже стреляет вхолостую, щелчками, пока Энди не опустил его руку.
– Он мертв, Томми, – Энди сжал его руку. – И он очень долго будет вертеться на раскаленной сковороде, – пообещал он, убирая пистолет.
Вдалеке послышался вой сирен.
– Пора, – Энди дернулся и снова подхватил Тома на руки. Всего-то и надо было, что добраться до машины.
Силы покинули Тома вместе со всплеском адреналина. Он совершенно ослаб, а потом ощутил сильную боль в ребрах и осознал, что не может дышать.
– Энди… – едва просипел он, когда они уже добрались до машины. – Я… не могу....
– Томми, что? – даже в темноте Энди увидел, как он побледнел. – Леонардо, едем в госпиталь, к Фабрицио, – прорычал он, помогая Энди устроиться на сиденье.
Конечно же, у Мазари везде были свои люди, и среди врачей в том числе.
– Господи, что с ним приключилось? – Фабрицио, увидев Тома, опешил, но подозвал санитаров с каталкой. – Пневмоторакс, судя по всему перелом ребер, срочно на рентген.
– Вытащи его, Фабрицио! Во что бы то ни стало! – Энди даже не попросил, не взмолился – потребовал, прежде чем отпустить врача, а потом сам безвольным кулем опустился на лавку в холле.
– Я не Господь Бог, но сделаю все, что смогу, – пообещал Фабрицио и скрылся за дверями в оперблок.
– Шеф, вы сами-то как? – спросил Леонардо.
– Я… в порядке, – отмахнулся Энди. Он был грязный, в крови Тома, но сам, похоже, вообще не пострадал. – Нужно доложить сеньору Мазари, – вздохнул он, стараясь убедить себя, что в отношении Тома от него сейчас ничего не зависит.
– Я отвезу вас. Фабрицио знает, куда звонить, когда станет ясно, что к чему, – сказал Леонардо.
– Хорошо, – Энди кивнул и заставил себя подняться.
Ему бы ликовать из-за того, что Давид уничтожен, но на душе было тоскливо до невозможности.
– Сеньор Мазари наверняка повысит вас после этой операции, – попытался подбодрить его Леонардо, когда они сели в машину.
В ответ Энди лишь криво улыбнулся. Он не был лишён амбиций, но сейчас повышение волновало его меньше всего.
Но когда Энди вошел в кабинет Мазари, тот уже был в курсе новостей.
– Вся каморра в трауре, – сообщил он. – Наследник клана Давида мертв.
– Какая невосполнимая утрата, – на лице Энди появился волчий оскал. Он опустился в кресло и рассказал о событиях последних часов.
– Я хочу, чтобы ты понимал, что это еще только начало войны. Выигранная битва, но не полная победа, – сказал Мазари. – Что с твоим информатором?
– Я понимаю, сеньор Мазари. И не собираюсь расслабляться, – заверил его Энди. Это была третья бессонная ночь, но он держался.
– Его пришлось отвезти к Фабрицио, – как можно более спокойно ответил он. – Давид… этот ублюдок пытал его, но Том ничего ему не выдал. Вообще ничего, сеньор, – вот тут Энди был заинтересован, чтобы Том получил и награду, и компенсацию за пережитое.
– Тогда я надеюсь, Фабрицио его подлатает, и мы с ним поговорим о том, как наша семья ему благодарна, – сказал Мазари, кивнув. – Тебе нужно отдохнуть, ты плохо выглядишь.
– Не думаю, что сейчас у меня есть время для этого, – Энди потер глаза, в которые словно песка насыпали. – Нужно быть начеку. Давид-старший не может не знать, что его сын заминировал здание, но это не отменяет пулевых ранений. Думаю, он будет нас искать.
– Тогда тебе нужно залечь на дно, – велел Мазари. – Потому что вероятно он объявит вендетту.
– А как же
