как я посмотрю, — проворчал он беззлобно. — Ну да ладно, веди. Посмотрю, что тут у тебя, да как.
— Так ведь чернила в шариковых ручках застывают! Писать нет никакой возможности, — всплеснула она руками, как крыльями, из под накинутой на плечи шали.
— Карандаши есть, — буркнул Митрич, поводя кустистыми бровями, но не стал развивать дальше эту тему. — Ладно, мать, веди меня к тому месту, где батареи еще горячие.
Внимательно исследовав состояние батарей в каждом помещении, и убедившись в реальности гипотезы начальника котельной, комендант попросил директрису провести его в свой кабинет, чтобы оттуда связаться с местным жилкомунхозом.
— Семеныч, узнал? — обратился он к главному коммунальщику, даже не поздоровавшись.
— Как, не узнать?! — послышалось подобострастно в ответ.
— Угадай, откудава я тебе звоню?! — елейным голосом вопросил Виттель.
— Понятия не имею, Михал Дмитрич, — ответила эбонитовая трубка допотопного телефона.
— Из школы звоню! Просекаешь ситуацию?!
— А-а-а, — протянул разочарованно Семеныч, — и до вас добралась наша несравненная Эльвира Моисеевна?
— Ты мне в августе на совещании исполкома, что обещал? — издалека начал комендант и сам же ответил. — Ты мне обещал к учебному году подготовить школу. Так?
— Так, Михал Дмитрич, — не стал спорить Семеныч. — Мы так все и сделали. Досрочно провели капитальный ремонт из выделенных бюджетных средств и полностью заменили отопительную систему установив вместо чугунных батарей металлические. Все по СНиПам.
— Но почему металлические, а не алюминиевые, как уговаривались еще, помнится в мае?
— Мне что с материка прислали, то я и поставил, — недовольно пробурчал комунхозовец.
— Но ведь заявку-то мы формировали на алюминиевые. Я, как сейчас помню.
— Они дороже, — нехотя признал Семеныч, — мы бы тогда в смету не уложились. Сами знаете, как алюминий в последнее время скакнул. Тогда и вовсе бы к началу отопительного сезона не успели.
— Отопительный сезон у нас — круглый год, если ты не забыл, — перебил его полковник. — Ну, ладно, об этом еще у нас будет отдельный разговор и не по телефону, — в голосе Митрича прозвучали явные нотки угрозы. — А сейчас ответь-ка мне: стояки ты тоже менял?
— Зачем их менять? — не понял собеседник вопроса. — Они не забиты, мы их проливали. Все было путем.
— А как вы их подсоединяли к новым батареям? — хитренько улыбнулся трубке комендант.
— Странные вопросы вы задаете мне, Михал Дмитрич, — недоумевающе констатировал Семеныч. — Сваркой, конечно. Чем же еще?!
— Сваркой, говоришь?! — уже перешел на зловещий тон полковник. — А почему же ты не проверил качество этой самой сварки?!
— Я проверял. Батареи теплые, — забубнил, явно оправдываясь, коммунальщик.
— Врешь! — рявкнул Митрич, окончательно рассерчав на изворотливого собеседника. — Это я, сейчас ходил и проверял, а не ты. В том месте, где вы в школьной столовой сваривали стояки с батареей, стояк горячий, а дальше уже просто теплый. Как ты это мне объяснишь?!
— Ну-у, не знаю, — протянул Семеныч, — видимо, попало что-нибудь этакое? Поддать напору, может и выбьет?
— Это я сейчас тебе поддам коленом под зад, чтобы у тебя днище выбило, сукин ты кот! — не сдержался Митрич, а Эльвира Моисеевна демонстративно зажала пальчиками уши, услыхав такие обороты речи. — Немедленно ремонтную бригаду в школу!
— Михал Дмитрич, за ради Христа, не могу никак сейчас! — заюлили на том конце провода. — У городской библиотеки трубу магистральную прорвало утром! Фонтан хлещет! Всех людей туда отправил. В конторе только я и бухгалтерша. Боюсь, до вечера провозимся!
— Делай что хочешь! Работай хоть в две, хоть в три смены, но чтобы завтра к утру отопление в школе было налажено в полном объеме! А не то…
— Что, не то?! — захотел уточнить свою участь Семеныч, задетый за живое грубыми словами в свой адрес.
— А не то, ты меня знаешь, сниму с тебя прилюдно портки, да отхожу по голым телесам голиком.
— Права не имеете, учинять телесные расправы! — забулькал Семеныч, обидевшись не на шутку. — Я буду жаловаться в вышестоящие инстанции на ваши угрозы применения насилия в мой адрес.
— Эва, напужал так напужал! — хохотнуло Его Величество. — Кому и как ты будешь жаловаться, паря!? Или ты забыл, что в стране чрезвычайное положение и вся законодательная, исполнительная и судебная власть полностью сосредоточена в руках военных?! А по Закону «О чрезвычайном положении» военные комендатуры во всех городах страны, и уж тем более в нашем ЗАТО имеют право любыми средствами принуждать каждого гражданина к выполнению своих распоряжений! Слышишь?! Любыми!
— Слышу-слышу, — сразу приуныл Семеныч, ощущая своей «пятой» точкой будущее место приложения грубой силы, и все-таки не удержавшись, спросил. — Неужели у вас поднимется рука на человека?
— И поднимется, и опустится, и еще раз поднимется, и еще раз опустится. И так будет до полного обоюдного удовлетворения. Это я тебе обещаю, а ты знаешь, что я привык исполнять обещанное, — с ядовитой улыбочкой, прячущейся в бороде, констатировал полковник. — Ясно?
— Куда уж ясней.
— Так что, если завтра Моисеевна позвонит мне и скажет, что с отоплением опять проблемы, то, мил друг, не обессудь и жди меня в гости! — подытожил он разговор и для пущей наглядности с грохотом опустил трубку на рычаги.
— Так что, — немного испуганным голосом поинтересовалась директриса, — можно надеяться на разрешение конфликтной ситуации?
— Ишь, как ты, мать округло выражаешься! — сделал сомнительный комплимент полковник Эльвире Моисеевне. — Сразу видать в тебе учительницу словесности.
— И все-таки? — жалобным голосом от того, что стала невольной причиной жесткого разговора, спросила директриса.
— Я, думаю, что к завтрашнему утру все наладится. Не горюй, мать! — хлопнул он легонько по ее плечику и захромал к выходу.
II.
После посещения школы, Митрич, как и было им заведено с самого начала, отправился в обход своего «хозяйства». Не слишком доверяя новомодным средствам дистанционного наблюдения, он самолично обходил все «дозоры», караулы и «секреты». На улице начинало слегка пуржить. С неба летела какая-то дрянь — то ли мокрый снег, то ли ледяной дождь. Ампутированная нога отозвалась тягучей и ноющей болью, а это было верным признаком того, что погода будет ухудшаться и дальше. И вообще, в теле ощущался какой-то дискомфорт. Митрич никак не мог понять его причины. «Неужто вакцина так быстро дала о себе знать?» — с тревогой подумал он, прислушиваясь к своему внутреннему состоянию. Заглянул на стрельбище, где проходили каждодневные учения по огневой подготовке солдат-срочников под руководством опытных офицеров. Курс РХБЗ читал для новобранцев он сам, никому из своих замов не доверяя эту обязанность. Сегодня курс по этой дисциплине должен быть по расписанию — после обеда. Обеда! Произнеся это слово про себя, он вспомнил, что собираясь утром на службу, забыл позавтракать. «Ах вот почему я так скверно себя чувствую!»
