Даже когда появляется Тоня, я не реагирую. Все-таки она моя сестра, хотя я вовсе не рада ее видеть и уж конечно не приглашала. Но надо быть терпимее.
— Привет, дорогие мои! — кричит она на весь ресторан, и все до единого посетители кафе оборачиваются в нашу сторону. — Ну и как вам последние новости о дяде Билле?
Видимо, она рассчитывает на столь же бурные излияния с нашей стороны.
— Привет, Тоня, — киваю я. — Как мальчики? Как Клайв?
— Вы можете в это поверить? — она меряет нас недовольным взглядом. — Чего только не напишут в газетах! Ни на секундочку не верю в эти россказни! Обычные происки газетчиков.
— Полагаю, что все написанное — правда, — мягко возражает папа. — Тем более он сам во всем признался.
— Хочешь вина, дорогая? — вступает мама.
— Но как же… — Тоня опускается на стул и смотрит на нас обиженно. Она полагала, мы горой встанем на защиту дядюшки Билла. А мы вместо этого преспокойно жуем чесночные гренки.
— Держи, — мама протягивает ей бокал вина. — Сейчас попрошу меню.
Тоня снимает куртку и вешает на стул. Она растеряна. Не так-то просто приспособиться к новой ситуации. Но защищать дядюшку в одиночку она точно не станет.
— И кто же поспособствовал его разоблачению? — спрашивает она, отпивая вино.
— Лapa, — улыбается папа.
— Лара? Что значит — Лара?
— Это я рассказала газетчикам о двоюродной бабушке Сэди и картине, — объясняю я. — Рассказала все, что мне удалось узнать.
— Почему же, — недоверчиво щурится Тоня, — о тебе ничего не говорилось в газетах?
— Предпочитаю не высовываться, — напускаю туману я. — Настоящие герои держатся в тени и не требуют наград за добрые дела.
Хотя могли бы и упомянуть мое имя в газетах. Но никто не пожелал взять у меня интервью, хоть я и сделала на всякий случай модную прическу. Во всех репортажах просто говорилось: «Информация предоставлена членами семьи».
«Членами семьи». Как мило.
— Но я не понимаю, зачем ты вообще все это затеяла?
— Интуиция подсказала мне, что с двоюродной бабушкой Сэди что-то не так. Правда, никто меня не послушал, — не могу я удержаться от шпильки. — И на похоронах меня обозвали сумасшедшей.
— Речь, кажется, шла об убийстве, — замечает Тоня. — Но ее никто не убивал.
— Тогда я не знала подробностей, — произношу я со значением, — поэтому решила провести тщательное расследование. И через какое-то время мои подозрения подтвердились. — Они ловят каждое мое слово, будто я университетский профессор. — Эксперты Лондонской портретной галереи подтвердили мою правоту.
— А что им еще оставалось, — улыбается папа.
— И представляешь, — с гордостью добавляю я, — они оценили картину, определили стоимость, и теперь Билл отдаст папе половину.
— Охрене-е-еть! — Тоня шлепает себя по губам. — То есть… невероятно. И сколько ж тебе перепадет, папочка?
— Кажется, несколько миллионов, — смущается папа. — Билл твердо решил их вернуть.
— Ему не остается ничего другого, — в который раз объясняю я. — Он украл их. Он вор!
Тоня потрясена до глубины души. Она хватает гренок и яростно вонзает в него зубы.
— А редакционную статью в «Таймс» вы видели? — вопрошает она. — Это отвратительно.
— Да, его разделали под орех, — морщится папа. — Мы все сочувствуем Биллу, несмотря на…
— Лично я — нет, — возражает мама. — Так что говори за себя.
— Зачем ты так? — обескуражен папа.
— Я ни капельки ему не сочувствую. — Мама явно решилась на бунт, впервые в жизни. — Я чертовски зла. Зла на него.
Не верю своим ушам. Мама никогда ни на кого не сердилась. Тоня тоже растеряна. Она вопросительно смотрит на меня, но я только незаметно пожимаю плечами.
— Его поведение постыдно и непростительно. Твой отец всегда старается найти хорошее в людях, пытается объяснять дурные поступки, ищет смягчающие обстоятельства. Но в этом случае их просто нет!
Никогда не видела маму такой воинственной. Щеки пылают, пальцы нервно стискивают бокал.
— Ну ты даешь! — восклицаю я.
— И если твой отец продолжит защищать его…
— Я его не защищаю, — протестует папа, тяжело вздыхает, и скорбные морщины прорезают его лоб. — Но он же мой брат. Я вынужден с этим считаться.
— Успех твоего брата дорого обошелся нашей семье. — Мамин голос дрожит. — Мы не можем закрыть на это глаза. Надо быть честными. По крайней мере, хотелось бы. И давайте подведем черту под этой историей.
— Надо же, а я предлагала почитать книгу дяди Билла в нашем книжном клубе. Благодаря мне он продал восемь лишних экземпляров. (Надо думать, именно этот факт добил мою сестрицу.) А все это было вранье! Я презираю его! — Она резко оборачивается к папе: — И если ты, папа, не злишься на него, то ты просто размазня!
В глубине души я ликую. Тонина бесцеремонность раз в жизни только на пользу.
— Конечно, я злюсь, — признается папа. — Как же иначе? Но мне надо привыкнуть. Не просто осознать, что твой младший брат такой эгоистичный и беспринципный… кусок дерьма. Думаю, и так все понятно.
— Вот поэтому мы должны забыть о нем, — твердо говорит мама. — Проживем без него. Почувствуем себя наконец людьми первого сорта.
Энергии в мамином голосе больше, чем за все последние годы. Вперед, мамуля!
— Как же все удалось утрясти? — морщится Тоня.
— Это заслуга Лары, — с гордостью говорит мама. — Обсудила проблему с Биллом, пообщалась с музейщиками, все уладила и основала собственный бизнес! Мы за ней как за каменной стеной!
— Здорово! — Тоня широко улыбается, но я вижу, что она расстроена. — И как у тебя только получилось?
Явно ищет мое уязвимое место и надеется вернуть утраченные позиции…
— А что с Джошем? — вдруг сочувственно кудахчет она. — Папа сказал, вы снова встречались какое-то время, но потом расстались навсегда. Должно быть, нелегко тебе пришлось. Такая потеря.
— Какой Джош, господи! Я уже и думать забыла.
— Но ведь так больно расставаться с любимым человеком, — наседает Тоня, не сводя с меня выжидающего взгляда. — Сразу начинаешь сомневаться в себе. Думать, что ты недостаточно хороша и привлекательна. Но это, конечно, не так! Возможно, другие мужчины тебя оценят.
— Например, мой новый бойфренд, — соглашаюсь я.
— Как новый? — Физиономия у сестрички вытягивается. — Откуда он взялся?
Могла бы и не удивляться так сильно.
— Он американец, работает здесь по контракту. Его зовут Эд.
— Приятный молодой человек, — поддерживает меня папа.
— На прошлой неделе мы вместе обедали, — добавляет мама.
— Вот как? — надувается Тоня. — Что ж, я очень рада. Но каково тебе будет, когда он вернется в Америку? — цепляется она за соломинку. — Романы на расстоянии обречены. Международные переговоры, разница во времени…
— Посмотрим, как будут развиваться события, — улыбаюсь я.
— Я могу заставить его остаться! — грозно рявкает Сэди у меня в ухе. Оборачиваюсь и вижу, что она парит рядом со мной, выражение лица самое решительное. — Раз уж я твой ангел-хранитель. Останется как миленький.
— Прошу простить, — обращаюсь я к домашним, — но мне срочно нужно отправить сообщение.
Я достаю телефон и, расположив его так, чтоб Сэди удобно было читать, начинаю печатать.
Не волнуйся. Не надо никого заставлять. Где ты была?
— Хочешь, он попросит твоей руки? — продолжает она, игнорируя мой вопрос. — Вот будет весело! Я заставлю его сделать предложение и подарить самое лучшее кольцо, а потом мы начнем планировать свадьбу!
Нет, нет, нет! Сэди, прекрати! Не трогай его. Пусть сам решает. Слушает СВОЕ сердце.
Сэди читает сообщение и возмущенно фыркает:
— Уж я ему плохого не посоветую.
Я не могу сдержать улыбку.
— Ему пишешь? — интересуется наблюдающая за мной Тоня.
— Нет, — уклоняюсь я. — Подруге. Близкой подруге.
Спасибо за помощь. Не ожидала.
— Здорово я придумала? — радуется Сэди. — Смешно получилось? А шампанское вы уже заказали?
Пока нет. Сэди, ты лучший ангел-хранитель НА СВЕТЕ.
— Сложно не согласиться. Так, где бы мне присесть?
Перелетев через стол, она устраивается с краешку, и тут же появляется раскрасневшаяся, возбужденная Кейт.
— Вы не поверите! — восклицает она. — Нам только что прислали бутылку шампанского из магазина на углу. Сказали, что это приветственный подарок от соседей. И весь телефон нам оборвали, не бойтесь, я всех записала. И еще переслали корреспонденцию на новый адрес. Всю я приносить не стала, но одно письмо показалось мне интересным. Из Парижа… — Она протягивает мне большой пакет, одаривает всех улыбкой и подвигает себе стул. — Вы уже заказали? Я такая голодная! Мы, кажется, еще не встречались? Я Кейт.
