— Ну, святая не святая…
— Нет, правда. Ты ведешь себя так, будто тебе на него вообще наплевать.
— К чему вечно думать о плохом, — говорит Сэди.
— Могу только восхищаться тобой. На твоем месте я бы его в порошок стерла!
— Это несложно. Могу отправиться на юг Франции и превратить его жизнь в ад. Но станет ли мне лучше? И стану ли я сама лучше?
— Франция? — оживляюсь я. — Он на юге Франции?
— Возможно, — уклоняется от ответа Сэди. — Вполне подходящее место для богатых дядюшек.
Интересно, почему она избегает моего взгляда?
— Как я сразу не догадалась? — доходит вдруг до меня. — Ты же знаешь, где он. Сэди! — возмущаюсь я, но она медленно растворяется в воздухе. — Сэди, вернись!
— Ну хорошо, — капризно говорит она, появляясь. — Ты права. Я знаю, где он. Я слетала к нему в офис и все быстренько разнюхала.
— И мне не сказала?
— А зачем?
— Ты просто не желаешь признавать, что хочешь посчитаться с ним не меньше моего! Что ты там натворила? С удовольствием послушаю.
— Вот еще, больно надо мараться! — надменно фыркает она. — Так, пустяки. Просто разведала обстановку. До чего же он богатый.
— Настоящий денежный мешок, — соглашаюсь я. — А при чем здесь это?
— Представь только, у него есть даже личный пляж. Жарился там на солнцепеке, весь измазанный маслом, а слуги суетились рядом — готовили еду. Выглядел страшно самодовольным. — Сэди презрительно усмехается.
— И ты на него даже не наорала?
— Конечно, наорала, — признается она после паузы. — Не смогла удержаться. Слишком разозлилась.
— Так я и знала! Молодчина. А что ты наорала? Я хочу знать каждое слово!
— Что он жирный, — хихикает она.
Я ослышалась?
— Ты обозвала его жирным? — Я недоверчиво смотрю на нее. — И это все? Вся твоя месть?
— Прекрасная месть! — парирует Сэди. — Он дико разозлился. Я наступила на больную мозоль.
— Думаю, мы способны на большее. — Я решительно отставляю чашку. — У меня есть план. Ты говоришь, куда покупать билет, и завтра же мы садимся на самолет. Согласна?
— Как хочешь. — В глазах ее появляется озорной блеск. — Проведем каникулы с пользой.
Сэди очень серьезно подготовилась к отдыху. На мой взгляд, даже слишком. Она вырядилась в шелковый развевающийся оранжевый костюм с открытой спиной, который именует «пляжной пижамой», на голове огромная соломенная шляпа, в руке — зонтик от солнца и плетеная корзинка, и она без перерыва напевает песенку «Sur la plage».[25] Настроение у нее превосходное, а мне так и хочется напомнить ей о серьезности наших намерений. Конечно, ей проще. Она уже встретилась с дядюшкой, поорала на него всласть и успокоилась. А меня колотит от напряжения. И от ненависти. Я заставлю его корчиться от боли. Я жажду крови. Да чтоб он…
— Еще шампанского? — вырастает возле меня улыбающаяся стюардесса.
— Ну… — колеблюсь я, но все же отдаю ей бокал: — Почему бы и нет?
Путешествие с Сэди — это нечто. Она накинулась на пассажиров в аэропорту, и мы прошли без очереди. Потом обработала девушку за стойкой регистрации, и меня перевели в бизнес-класс. И теперь стюардессы усердно потчуют меня шампанским! (Не пойму, приложила тут руку Сэди или мне по статусу положено.)
— Разве не здорово? — Сэди располагается в соседнем кресле и с вожделением глядит на мое шампанское.
— Да, неплохо.
— Как поживает Эд? — В голосе ее слышатся ревнивые нотки.
— Замечательно, — легкомысленно отзываюсь я. — Думает, я поехала повидать старую школьную подругу.
— Между прочим, он рассказал о тебе своей матери.
— Серьезно? — поворачиваюсь я к ней. — А ты откуда знаешь?
— Случайно проходила мимо его кабинета пару дней назад, — усмехается Сэди. — Решила заскочить, а он как раз болтал по телефону. Вот и услышала пару фраз.
— Сэди, — негодую я, — да ты за ним шпионишь.
— Он сказал, что в Лондоне ему отлично живется, — продолжает Сэди как ни в чем не бывало. — Что кое-кого встретил и теперь даже рад неожиданному предательству Коринны. Мол, ничего такого он не планировал, просто… само собой получилось. Мамочка его в восторге и ждет не дождется встречи с тобой, но Эд попросил не торопиться. Кстати, он смеялся.
— Ага. Что ж… он прав. Некуда торопиться. — Я изображаю безразличие, но в душе ликую. Эд рассказал обо мне матери!
— Ради такого стоило порвать с Джошем! Разве ты не рада, что я помогла тебе от него избавиться?
Прихлебываю шампанское и раздумываю, стоит ли с ней соглашаться. Конечно, Эд по сравнению с Джошем все равно что свежий домашний хлеб со злаками против безвкусного, черствого батона. (Не хочу унижать Джоша. Раньше я так не думала. Но теперь поняла. Он именно такой. Безвкусный, черствый батон.) Так что справедливо будет сказать: «Да, Сэди, ты помогла мне избежать горькой участи». Но она и так много о себе мнит.
— Жизнь развела нас в разные стороны, — произношу я загадочно. — Не судите и не судимы будете; не осуждайте и не будете осуждены; прощайте и прощены будете.[26]
— Что ты там несешь? — крутит она пальцем у виска. — Стараешься ради тебя, стараешься, и никакой благодарности… — Но ее отвлекает вид в иллюминаторе. — Ой, посмотри! Почти прилетели!
Тут загорается надпись «Пристегните ремни», что все и делают, кроме Сэди, которая продолжает парить по салону.
— Надо признать, его мать довольно стильная леди, — доверительно сообщает она.
— Чья мать? — вздрагиваю я.
— Эда, чья же еще. Думаю, вы с ней отлично поладите.
— А это ты откуда знаешь?
— Разумеется, я успела на нее взглянуть, — беззаботно отвечает она. — Они живут рядом с Бостоном. Очень милый домик. Матушка как раз принимала ванну. У нее очень неплохая фигура для женщины ее возраста…
— Прекрати немедленно! — едва слышно возмущаюсь я. — Ты не имеешь права вторгаться в частную жизнь! Что это за привычка — шпионить за моими знакомыми?
— А что такого? — она невинно округляет глаза. — Я же твой ангел-хранитель. Значит, должна присматривать за тобой.
Тем временем мы снижаемся, мотор ревет, уши заклыдывает, и меня немного подташнивает.
— Как я ненавижу посадку, — морщит носик Сэди. — Увидимся позже.
Не успеваю я ответить, как она исчезает.
Мы долго едем на такси от аэропорта Ниццы до особняка дяди Билла. В деревенском кафе я выпиваю стакан «Оранжины» и, к немалому восторгу Сэди, опробую свой школьный французский на хозяйке. Потом мы снова залезаем в такси и делаем последний рывок. А вот и дядюшкина усадьба. А как еще назвать огромный белый дом с раскиданными вокруг маленькими домишками, виноградниками и вертолетной площадкой? Повсюду суетится обслуга, но это не проблема, если тебя сопровождает привидение, для которого французский — как второй родной. Каждый, кто нам встречался, тут же превращался в статую с остекленевшими глазами. Беспрепятственно мы попадаем в сад, и Сэди быстро ведет меня к скале с вырезанными ступеньками и балюстрадой. Внизу — песчаный пляж и бескрайнее Средиземное море.
Так вот как живет владелец кофеен «Лингтонс». Личный пляж, личный вид, личный кусочек моря. Теперь понятно, зачем нужны такие деньги.
Пару минут, щурясь от слепящего солнца, я наблюдаю за дядюшкой Биллом. Я-то думала, он греется себе на лежаке, с блондиночкой под боком. Но ничего подобного. Под присмотром тренера дядя Билл, обливаясь потом, делает приседания. Застонав, он валится на коврик.
— Дай… мне… пару… минут, — хрипит он. — Потом… еще… сто.
Меня он не замечает.
— Вы пора отдыхать. — Тренер-француз озабоченно смотрит на подопечного. — Вы хорошо поработай.
— Мне не нравятся мои бедра, — дядюшка похлопывает себя по ляжкам, — надо скинуть еще чуток жирку.
— Мистер Лингтон. Вы не имей лишний жир. Сколько раз вам повторяй?
— Нет, имей! — Я вздрагиваю от вопля Сэди. — Ты жирный! — вопит она ему в ухо. — Очень-очень жирный! Просто омерзительный!
Лицо дядюшки перекашивается. Он решительно встает и принимается приседать, испуская душераздирающие стоны.
— Вот так, — подбадривает Сэди, паря у него над головой. — Мучайся. Ты этого заслуживаешь.
Я не могу удержаться от смеха. Лучше мести не придумаешь. Какое-то время мы наслаждаемся его страданиями, потом Сэди снова подлетает к нему.
— Теперь пусть твой слуга уйдет! — вопит она ему в ухо, и дядя Билл замирает, полуприсев.
— Можешь идти, Жан-Мишель, — с трудом произносит он. — Увидимся вечером.
— Очьень хорошо. — Тренер собирает спортивные снаряды. — Тогда встречайся в шьесть.
Он вежливо кивает мне и взбегает по каменным ступеням.
Ну вот. Теперь мой черед. Я глубоко вдыхаю теплый средиземноморский воздух и иду к дяде Биллу. Ладони у меня неожиданно потеют. Делаю несколько шагов по горячему песку и замираю, ожидая, когда дядюшка обратит на меня внимание.
