Не выпуская из рук канистру, он бесстрастно произнес:
- В чем дело? Одной медали вам мало?
- Я с ним разделаюсь. Давайте сюда бензин.
- Послушайте, герой, - мягко сказал он. - Вы что, хотите отважно прохромать туда и геройски погибнуть, получив пулю промеж глаз? У нас слишком мало времени. Прикройте меня.
Что и говорить, заварил эту кашу я, а он теперь вынужден нас вытаскивать.
Я кивнул.
- Пока он не выстрелит в меня, ничего не предпринимайте.
- О'кей. А куда мне бросать эту штуку - на крышу, чтобы бензин потек вниз и залил амбразуру?
- Алена это не остановит. Бросайте внутрь. Он отвел взгляд, потом снова повернулся ко мне и спросил:
- Вы действительно можете выстрелом поджечь бензин?
- Да.
Он осторожно прошел по стрелковой ступени до угла. Дождавшись, пока он туда доберется, я поднял голову и принялся методично обстреливать амбразуру одиночными выстрелами. Первая пуля подняла под ней облачко пыли, а вторая попала прямиком внутрь дота. С расстояния в восемь ярдов из "маузера" можно палить с такой же уверенностью, с какой нейрохирург орудует скальпелем в мозгах. Третья пуля тоже угодила в амбразуру.
Тут загрохотал "стэн", и вокруг меня застучали пули разбрасывая комья сырого песка. В этот момент Харви, сделав стремительный бросок, выскочил из-за угла.
Ален забыл и еще один урок - он позволил отвлечь себя. Я переключил "маузер" на автоматическую стрельбу и выпустил очередь, которая подняла облако пыли вокруг амбразуры и задела крышу дота. "Стэн" замолчал.
Харви не мешкая взлетел по ступенькам; мне были видны его голова и плечи, возвышавшиеся над бруствером; здоровенную канистру он держал кверху дном, оставляя за собой дорожку из бензина.
И угодил прямиком в объятия выскочившего из дота Алена.
Какое-то мгновение они стояли друг против друга, причем так близко, что Ален не мог воспользоваться "стэном", - а Харви не успел выхватить револьвер. Затем они отскочили в разные стороны. Харви бросил канистру и вцепился ему в запястье; Ален ударил его прикладом "стэна" и столкнул со ступенек.
Я выпрямился и, выбросив вперед руку с "маузером", нажал на спусковой крючок. Он выстрелил всего один раз - и патроны кончились. Ален пригнулся, затем хладнокровно навел свой "стэн" и прицелился вниз, в траншею.
Но Харви опередил его.
Я увидел отблеск вспышки - и Ален заполыхал ярким пламенем.
Я и прежде видал, как горит бензин, но почему-то забывается, как стремительно он вспыхивает. Ален, должно быть, запачкался в бензине, наткнувшись на канистру; ступеньки тоже были залиты горючим. В долю секунды он обратился в пылающий факел.
Он не стал стрелять в Харви. Он повернулся - фигура, объятая пламенем, - попытался сбить огонь с глаз горящей рукой, а затем принялся выпускать прицельные очереди поверх моей головы в сторону "роллса". Он очень многое подзабыл, но только не то, зачем он здесь.
Харви снова выстрелил. Пылающий силуэт зашатался на ступеньках, не выпуская из рук строчащего "стэна", и с шипением рухнул на дно траншеи.
Я опустил голову на мокрый песок; к горлу подступила неудержимая тошнота.
Харви встретил меня возле рокадной дороги; обожженный, весь в грязи и насквозь промокший, он шел медленно и устало. Позади него, в траншее, все еще плясали языки пламени, а позади меня, всего в нескольких сотнях ярдов, мелькали фонарики полицейских. Но почему-то теперь они казались чем-то несущественным.
- Похоже, мы выиграли эту войну, - сказал Харви. Голос его прозвучал уныло и безжизненно, безо всякого выражения.
- Да, - отозвался я и приготовился выслушать дифирамбы в честь моих блестящих идей. Однако вместо этого услышал:
- Мне бы выпить.
- И мне тоже.
Мы медленно направились к "роллсу", который переехал кульверт и остановился возле траншей передовой линии. Подойдя к машине, я сказал:
- Возьмите у меня из кейса кусачки. Возможно, впереди нам встретится колючая проволока.
Он забрал их и зашагал перед автомобилем, но вдруг остановился и тихо произнес:
- Бернар. А теперь еще и Ален. - Но голос его звучал все так же безжизненно. Он не испытывал никаких эмоций по этому поводу. Во всяком случае - пока.
Глава 32
Пять минут спустя мы уже были в Лихтенштейне и вырулили на автостраду, с которой съехали за три километра до границы. "Роллсу" изрядно досталось, но на то они и рассчитаны, а пятьдесят ярдов, да еще в темноте - слишком большое расстояние для "стэна". Тем не менее одна фара была разбита, пулевые отверстия усеивали ветровое стекло и обе левые дверцы, а еще одна пуля пробила решетку радиатора. Неизвестно было, поврежден ли сам радиатор - впрочем, это мы, безусловно, выясним на горной дороге, ведущей в Штег.
Я сидел сзади рядом с Маганхардом, морщась при каждом толчке и проливая коньяк на рубашку. Харви расположился впереди, рядом с мисс Джармен.
Маганхард не произнес ни единого слова, но выглядел столь же бесстрастным, как и прежде.
Через несколько миль Харви обернулся и, опустив перегородку, спросил: - Может, остановиться где-нибудь, не доезжая Вадуца, и поискать доктора?
Маганхард встрепенулся и посмотрел на меня.
- Вы ранены?
- Во всяком случае, не смертельно. И вряд ли у вас есть знакомый доктор, который с готовностью назовет дырку от пули комариным укусом. Кроме того, не стоитзабывать о Галлероне.
- Думаете, нас ждут неприятности? - спросил Харви.
- Не слишком большие. Не мог же он заключить контракты со всеми наемными убийцами Европы. А если даже и заключил, то наверняка расставил их в укрепрайоне.
Немного погодя Маганхард промолвил:
- Мистер Кейн, когда я говорил вам, что хочу прорваться через границу, я не думал, что для этого будет необходимо сжигать человека заживо, как вы только что проделали.
- Никто не думал, что это будет необходимо, мистер Маганхард, - устало отозвался я. - Так уж вышло. При такого рода профессии люди не всегда погибают с бесстрашной улыбкой на устах и с теплыми словами, обращенными к матери.
- Мне казалось, вы с ним были знакомы!
- Был. И мне жаль, что он сгорел, если от этого кому-нибудь легче. Но никто не принуждал его сидеть там со "стэном" в руках.
Несколько секунд он размышлял, потом сказал:
- Наверное, они пришли туда, чтобы убить или быть убитыми. Возможно, это было честной игрой.
- Вы приписываете им излишнюю сентиментальность. Они пришли, чтобы убить - и точка. Если бы они считали, что есть шанс погибнуть, то не взялись бы за эту работу. - Я покачал головой. - Оттого что Ален умер столь ужасной смертью, он не сделался Святым Франциском.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
