Теперь Пайпер было немного страшно. Она не знала точно, какова продолжительность жизни драу, могут ли они вернуться в своём прошлом обличие или переродиться в новом. Мысль засела в её голове так же крепко, как и сотни остальных: отрицать существование богов и некой загробной жизни больше не получится. Почему-то, думая об этом, Пайпер становилось неуютно. Она словно чувствовала, как немилосердные боги, не отвечавшие на молитвы сигридцев, наблюдают за их жизнью из какого-нибудь уютного местечка. Может быть, они пьют своё божественное вино и веселятся, словно сигридцы — маленькие игрушки в кукольном домике. Или они играют в бридж и не следят, как развиваются события. Пайпер помнила, как бабушка Линда пыталась научить её играть в бридж, и до сих пор считала, что отвлекаться во время партии не следует.
— Не унывай, Золотце, — Магнус легонько ударил её локтем, широко улыбаясь. — Драу этого не любят. Им нравится, когда мы веселы.
В сочетании с тем, что они до сих пор стояли возле алтаря, слова Магнуса казались очень странными.
— На самом деле это не только алтарь для погибших, — словно прочитав её мысли, добавил он. — Драу живут иначе, чем мы, так что… Ну, они не так серьёзны в этом вопросе, как ты можешь подумать. А вот ирау — другое дело. Им подавай помпезные алтари, посвящай баллады и всё прочее. Если когда-нибудь встретишься с ирау — не делай глупостей. Убьют без колебаний.
Пайпер не смогла заставить себя кивнуть. Она думала целую вечность, ругала себя и обещала навернуться с лестницы, но всё же произнесла:
— Я не встречала ирау лично, но я видела, что она сделала.
Третий, — и как он умудряется стоять так тихо, неподвижно и незаметно, что о его присутствии забывают? — издал какой-то странный звук.
— Надеюсь, это было не что-то ужасное, — пробормотал Магнус.
— Это было что-то ужасное. Потребовалась моя кровь, чтобы появился хотя бы шанс на спасение.
Она покосилась на Третьего и заметила проблеск заинтересованности. Либо он начал предполагать, для чего потребовалась её кровь, либо уже знал ответ и пытался соотнести его с тем, что было известно ему.
Наверное, если бы Пайпер сказала ему, что произошло на самом деле, они бы придумали, как помочь Стефану. Каким-то образом же Арне смог спасти Эйса от последствий эриама — сумеет спасти и Стефана. Нужно лишь понять, каким именно образом использовать Время. Пайпер согласилась бы, даже если бы это означало, что ей придётся отложить своё возвращение домой.
Теперь она даже не могла понять, что было домом. Может быть, дом дяди Джона. Или особняк Гилберта. Или Омага — приветливая, яркая вопреки снегам, ветрам и миру, в котором она находилась. Пайпер думала, что город ей не понравится, пусть даже она осмотрела всего ничего. Первое впечатление всегда было самым важным.
Она сама, наверное, произвела ужасное впечатление. Катон приказал всадникам нести весть о сальваторе, которая скрывается во дворце под защитой Третьего и Киллиана, и те, кто видел её в тот день, наверняка дополнили весть какими-нибудь неприятными подробностями. Своими тщетными попытками никого не замечать во время этой прогулки Пайпер лишь ухудшала ситуацию.
«Тебе бы успокоиться, — посоветовал внутренний голос. Не Лерайе, ведь она опять игнорировала её вопросы. — Давай, Золотце. Ты ведь решила, что со всем справишься».
Лишь секундой позже она поняла, что прозвище Магнуса мёртвой хваткой вцепилось в неё. Это тревожило и нравилось в равной степени.
— Пожалуйста, скажи что-нибудь, — шепнул Магнус. — Меня пугает твоё молчание.
Пайпер выдохнула, улыбнувшись.
— Я думала, ты будешь выпрашивать подробностей или что-то такое.
— Я, вообще-то, не такой уж и засранец. Но если хочешь рассказать мне какую-нибудь историю, я с радостью послушаю. Мне всё ещё интересно, каков твой мир.
— Не то чтобы я его по-настоящему знаю.
Магнус нахмурился, посмотрел на Третьего, но тот старательно сверлил пространство перед собой сосредоточенным взглядом. На руках у него были чёрные перчатки, так что он лишь водил кончиком пальца по месту, где был его перстень. Пайпер заметила, что в последнее время он слишком часто так делает.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ты что, жила в каком-то закрытом городе? — старательно улыбаясь так, будто ничего не произошло, спросил Магнус.
— Нет, но мой мир действительно огромен. Всё время забываю, сколько всего стран. То ли двести, то ли сто девяносто.
Магнус присвистнул.
— И как вам удаётся всё это контролировать?
— Я могу прочитать тебе лекцию, если захочешь. Всё-таки, я не всегда спала на уроках истории.
Правильнее было бы сказать, что она не всегда имитировала сон, но это уже детали.
— Неужели ваши школы настолько ужасны?
— Ужаснее твоих тренировок ничего нет.
Магнус возмущённо втянул воздух и отпрянул, театрально махая руками.
— Как ты смеешь заявлять мне такое? Я в тебя душу вкладываю, а ты!..
Третий на её выпад не отреагировал. Обычно он всегда начинал волноваться, если она в шутку жаловалась на Магнуса или Джинна. Последнего он заставил изменить подход к обучению Пайпер, но даже после этого Джинн не сумел приблизиться к мастерству и точности, с которыми Третий занимался с нею. Третий всегда тщательно объяснял значение каждого сигила, каждого заклинания, даже простым чарам уделялось особое внимание. Он пересказывал то, что успел узнать от Йоннет, но до сих пор не решался притронуться к её кристаллу. Пайпер не знала, в чём причина: то ли он признавал, что теперь кристалл принадлежит ей, то ли просто не хотел видеть что-то из прошлого. При этом всё, о чём он говорил, основывалось на прошлом.
Магнус либо не замечал задумчивости Третьего, либо считал, что этому не стоит уделять внимание. Он распинался перед Пайпер, в красках описывая своё мастерство владение мечом, пересказывая жестокие битвы, из которых состояло Вторжение, мелкие стычки с демонами и те, которые едва не стоили ему жизни, при этом уводя её дальше от тиса и алтаря для драу. Постепенно каменные дома становились меньше, в два-три этажа, и в устройстве площадей и улиц стала появляться хаотичность: сплетенные узкие дороги; лотки торговцев с яркими навесами, расположенные то тут, то там; тонкие, но крепкие деревья, привыкшие к холоду севера и его беспощадному ветру, украшенные разноцветными лентами и посланиями; возле некоторых дверей и окон Пайпер видела деревянные плашки с ещё дымящейся едой и чистой водой. Для драу — сразу же поняла она. Вот только ни одного драу она ещё не увидела.
Пайпер осмелилась перебить Магнуса, не без гордости рассказывающего от том, что он отговорил Третьего от какой-то давней самоубийственной затеи:
— Драу и впрямь вас навещают?
— Конечно, — уверенно ответил он. — В празднества их всегда очень много. Боги, какие только сущности не являются! Иногда и небесных китов видим.
— Кого?
— Небесных китов, — подал голос Третий. Он шёл рядом, отставая всего на шаг, и выглядел отстранённым. — Таинственные ирау, которые редко появляются. Но иногда они прибывают, и я разговариваю с ними. Что за случай с ирау, из-за которого понадобилась твоя кровь?
Пайпер остановилось. Вопрос Третьего застал её врасплох. Пора было бы привыкнуть, что он ничего не забывает и всегда ждёт удобного момента, чтобы спросить. Однако нынешний момент нельзя было назвать удачным. Они остановились возле здания с высеченными понизу сигилами, изнутри доносилось множество голосов. Пайпер надеялась, что это какая-нибудь казарма, а не таверна.
Магнус натянул вежливую улыбку и провёл рукой по чёрным волосам. Он явно не собирался спасать Пайпер.
— Почему понадобилась твоя кровь? — повторил Третий.
Его голос был ровным, взгляд — спокойным, а его извечная манера держаться так, словно он статуя, не казалась пугающей, как это было поначалу. И всё равно ей стало неуютно. Она выпытывала ответы на свои вопросы с остервенением и злилась, если сделать этого не получалось, но не была готова простить такое же поведение Третьему. Должна была, но не могла — она не знала, может ли она рассказать о Стефане. Маг-полукровка, если она правильно всё поняла, не испытывал к Третьему той ненависти, которая для каждого второго в коалиции была естественной. Они были знакомы, и Третий совершил Переход во Второй мир, чтобы помочь Стефану разбудить Марселин от сомнуса — сна, подобного смерти. Наверное, он имел право знать, что произошло, особенно если учесть, что для пробуждения Стефана нужно Время.
