Я не выживу, если ей удастся! Я не оборачивалась не только для того, чтобы не давать ей фору ни на долю секунды, я не оборачивалась еще и потому, что в ее глазах увидела бы свою смерть.
Нет, только не это. Вот такого Кирилл мне никогда не простит.
Вот теперь у меня действительно остался единственный выход.
— Бэлсибел! — в отчаянье простонала я, чувствуя, как хлыст задевает мое плечо, буквально вгрызаясь в кожу.
Этого мне не выдержать, как больно!
Я рухнула на землю.
Если Кирилл не придет, мне конец.
— Наконец-то! — торжествующе рявкнула позади меня Соэрен. — И стоило заставлять меня напрягаться? Знала ведь, что не убежишь!
Я лишь в отчаянии обернулась, надеясь, что она еще одумается.
— Ну, начинай молиться!
Хлыст угрожающе завертелся в ее руке. Я попыталась сформировать себе хотя бы тоненький щит из тьмы…
Но тут свист резко прекратился, а хлыст внезапно растворился во тьме.
— Что? — растерянно захлопала Соэрен ресницами.
— Как ты вообще посмела? — услышала я знакомый голос, дрожащий от гнева.
Это был он, Бэлсибел! Он шагнул из тьмы около меня в своем настоящем обличье. Такой же прекрасный и белокурый, с гордой осанкой, каким он и был, когда умер.
— Кто ты? — испуганно уставилась на него Соэрен.
Так она не видела его таким? Даже в такие минуты я испытала огромное облегчение. Это значит, что он не спал с ней, что она никогда не значила для него то, что значу я.
— Ах простите!
Секундная вспышка тьмы, и он предстал пред ней таким, каким мы все привыкли его видеть.
— Я не верю! — вспыхнула Соэрен. — Неужели ты научил ее призывать тебя?! Ее?!!! Да ты точно рехнулся, Винченцо! Ты хотя бы понимаешь, что это — ведьма? Она скоро превратится в отвратительное, пускающее слюни и крушащее все на своем пути существо!
— Не превратится, — уверенно произнес Кирилл. — Только после тобою сделанного, ты точно не увидишь, кем она станет, и насколько тебя превзойдет.
Всего мгновение, и я — в его руках. В ушах у меня засвистел ветер, потому что мы поднимались.
Я так и не поняла, что случилось, но под нами явно происходило что-то ужасное. Там поднималась тьма, такая вязкая, что даже находясь вне ее невозможно было не чувствовать ее вибраций, в которых утонул вопль Соэрен.
— Что это? — спросила я, испуганно глядя вниз.
— Просто тьма, — пожал Кирилл плечами. — Думаю, тебе пора поесть. Только желательно подальше отсюда. Закрой глаза.
Я послушалась и прижалась к его груди, понимая, каким путем он поведет меня в это «подальше».
13
— Соэрен умерла? — спросила я, когда снова почувствовала на своем лице дыхание обычного земного ветерка и солоноватый запах моря.
Мы находились на побережье, далеко от людского жилья, и над нами было только звездное небо.
— Да. Что поделать? Ее время настало…
— О чем ты?
— Такое случается со многими вампирами по достижению определенного возраста. Собственное могущество затуманивает им мозги, и они начинают считать себя богами. Соэрен взяла на себя смелость решать, жить ли ее сестре по крови. Не думаю, что в дальнейшем принятые ею решения были бы намного разумнее.
Я не возражала. Останься Соэрен живой после такого, мне никогда больше не видать покоя.
Кирилл распорол свое запястье и поднес его к моим губам. С первыми глотками его крови в мое тело стала возвращаться жизнь.
— Давай пока не возвращаться, — попросила я, когда, спустя около получаса мы просто бок-о-бок лежали на песке. — Мне так хорошо с тобой.
— Пока и не стоит. В Донецк нагрянул Анкель, — без малейшего выражения произнес Кирилл.
— Кто?
Я посмотрела на него с любопытством да так и замерла, таким красивым было в лунном свете его бледное лицо с тонкими чертами в обрамлении темных длинных волос. Он нравился бы мне любым, но именно таким, как он был прекрасен!
— Анкель — это мой кармический узел, Даша. Я как-то упоминал тебе, что есть один.
Вот это да! Он так редко откровенно говорит о себе!
— Думаю, — с этими словами Кирилл повернулся и посмотрел на меня, — тебе уже пришло время услышать всю историю моей, да и своей собственной жизни. Готова?
Я кивнула, словно завороженная.
— Все началось очень давно, дорогая, около двенадцати тысячелетий назад, дорогая. Земля тогда была совсем другой. Там, где сейчас суша, были моря, а там, где ледники и пустыни — цвели сады. Похоже на сказку, правда?
Я улыбнулась.
— Цивилизация тогда тоже была совершенно другой, — продолжал Кирилл (или же в этот момент он как никогда был Бэлсибелом?), — не похожей на нынешнюю. Хотя, нужно отдать ей должное, она была гораздо старше. Возможно, когда-то мои предки были так же повернуты на технике, как твои современники. Но когда я был молод, главное место у нас занимали биотехнологии. Грубо говоря, мы могли вырастить все, что нам было необходимо, а все отходы были органическими и со временем истлевали, не оставляя следа. Перед нынешним же типом производства в те времена испытывали ужас. Рассказывали что-то о легендарной катастрофе, когда отходное производство стало причиной того, что вся планета была покрыта толстым слоем мусора, избавиться от которого было невероятно сложно. Даже тогда еще существовали пустоши, полные каких-то странных останков, где почти ничего не росло. Но я ухожу в сторону.
Естественно, что особым направлением всей нашей науки, если можно так ее назвать, было изучение болезней. Правда, болезнями тогда считалось многое такое, на что сейчас никто и внимания не обратит. Направление было особо перспективным, потому как сочетание некоторых видов вирусов, иногда и радиации, позволяло вызвать в растениях необходимые для создания той или иной породы мутации. Я родился в не особо богатой и влиятельной семье, и, чтобы добиться признания, решил работать именно в этой отрасли. Добиться достаточно высоких результатов в обучении было сложно, но мне все далось довольно легко, и я попал на одну из самых престижных баз, где разрабатывались алгоритмы необходимых мутаций. Расположена она была на территории современной Сибири.
Спустя несколько лет меня стали считать ценным сотрудником, и я был допущен к особо секретному проекту, целью которого было эволюционное развитие самого человечества. В те времена люди жили несоизмеримо дольше, но нам хотелось добавить к этому еще и способность регенерировать, двигаться с потрясающей быстротой. Впрочем, делать многое из того, на что сейчас способен вампир, достигший хоть более-менее приличного возраста.
Исследование проходило с довольно-таки большими трудностями. После того, как был разработан первый удачный штамм вируса, потребовались добровольцы для проведения опыта на них. Думаю, ты и сама догадаешься, что первым добровольцем согласился быть я. Меня снедало честолюбие и желание прославиться. Любимой женщины у меня не было, и я не слишком-то дорожил своей жизнью.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
