«Впрочем, теперь уже это не важно, — подумал барон. Он уже вновь обрел уверенность в себе. — Просто следующий капитан стражи начнет с ответа на этот вопрос».
Он заметил, что суета усилилась, особенно за углом коридора, у второй двери в эту комнату смерти. Барон оторвался от своей двери, оглядел слуг вокруг. Они молча смотрели — ждали, что будет делать хозяин. Гневается ли? И как?
Тут барон понял, что лишь несколько секунд прошло с того момента, как он выбежал из страшной комнаты.
Несколько стражников стояли, наведя оружие на дверь. Другие повернулись в сторону пустого зала, на звуки из-за угла справа от них.
Оттуда, из-за угла, быстро вышел, почти выбежал человек с противогазом, болтающимся на шее на завязках. Он внимательно смотрел на каждый ядоискатель — они висели под потолком вдоль коридора. Желтоволосый, плосколицый, с зелеными глазами, жесткими, резко очерченными линиями по сторонам толстогубого рта. Он походил на какое-то водное животное, по ошибке помещенное на сушу.
Барон, разглядев его, вспомнил и имя подошедшего: Нефуд. Йакин Нефуд, Капрал стражи. У него было пристрастие к семуте, комбинации наркотика и музыки, звучавшей в самых глубинах сознания. Такие вещи о людях всегда полезно знать.
Стражник остановился перед бароном, отдал честь.
— В коридоре все чисто, милорд. Я видел все снаружи и понял, что это какой-то ядовитый газ. Вентиляторы подавали воздух в вашу комнату из этих коридоров… — Он бросил взгляд на ядоискатель над головой барона. — Люди все на месте, никто не пытался скрыться. Мы сейчас дегазируем комнату. Какие будут приказания?
Барон узнал и голос — это он выкрикивал приказания. А этот капрал молодец, дело свое знает!
— Там, внутри, все мертвы? — спросил он.
— Да, милорд.
«Придется приспосабливаться», — подумал барон.
— Прежде всего — мои поздравления, Нефуд. С этого момента ты — капитан моей гвардии. И, надеюсь, ты извлечешь хороший урок из судьбы своего предшественника!
Барон наблюдал за изменяющимся выражением лиц? стражника, получившего неожиданное повышение. Нефуд знал, что теперь у него не будет недостатка в его семуте. Он кивнул:
— Милорд знает, что я всецело предан заботе о его безопасности.
— Знаю. Ну, к делу. Я думаю, у герцога что-то было во рту. Так вот ты узнаешь, что это было, как сработало, кто помог ему вооружиться подобным образом. И примешь все меры к тому, чтобы…
Он замолчал. Его мысль прервало какое-то смятение в коридоре, за спиной. Стража у дверей лифта на нижних ярусах фрегата пыталась задержать высокого полковника-башара, только что вышедшего из лифта.
Барон не мог вспомнить лицо башара. Узкое лицо, рот — точно разрез бритвой, глаза — два черных, как тушь, пятна.
— Руки прочь, стервятники, трупоеды! — прорычал башар, отбрасывая с дороги охрану.
«А, сардаукар…» — подумал барон. Полковник-башар уверенно подошел к барону, выжидающе прищурившему глаза. Офицеры Корпуса Сардаукаров стесняли его — все они казались ему родственниками герцога… покойного герцога. И как они позволяли себе говорить с бароном!..
Полковник-башар встал в полушаге от барона, упер руки в бедра. Охранники неуверенно крутились позади.
Барон заметил и то, что офицер не салютовал ему, и презрительное выражение на лице — и его неуверенность возросла. На планете был лишь один легион сардаукаров — десять бригад; но барон не обманывал себя. Этот легион вполне мог, повернув оружие против сил Харконненов, разгромить их.
— Скажите своим мальчикам, чтобы они не пытались мешать мне видеться с вами, барон, — прорычал он. — Мои парни привели к вам герцога Атрейдеса — прежде, чем мы с вами могли решить его судьбу. Мы обсудим ее сейчас!
«Я не могу потерять лицо перед своими людьми», — подумал барон.
— Так что же? — Барону удалось произнести эти слова холодно и спокойно, и он почувствовал гордость.
— Мой Император повелел мне проследить, чтобы его царственный родич умер без мучений, чисто и быстро, — объявил полковник-башар.
— Таков же был и приказ Его Величества мне, — солгал барон. — Вы же не думаете, что я могу ослушаться своего Императора?
— Я должен доложить моему Императору лишь то, что видел собственными глазами, — ответил сардаукар.
— Герцог уже мертв, — отрезал барон и махнул рукой, давая офицеру понять, что тот может идти.
Но полковник-башар не сдвинулся с места — стоял, глядя барону в лицо. Ни малейшее движение мускула или глаза не показывало, что он понял, что его отсылают.
— Как он умер? — резко спросил он. «Это уже чересчур!» — подумал барон.
— От собственной руки, если вам так уж необходимо это знать, — огрызнулся барон. — Он принял яд.
— Я должен увидеть тело, — заявил полковник-башар. — И немедленно.
В притворном негодовании барон поднял глаза к потолку. Тем временем он лихорадочно обдумывал создавшееся положение.
Проклятие! Этот глазастый сардаукар увидит комнату прежде, чем удастся убрать следы происшедшего!..
Помешать этому было нельзя, понял барон. Сардаукар увидит все. Поймет, что герцогу удалось убить людей барона… что сам барон уцелел, судя по всему, чисто случайно. Остатки ужина на столе, мертвый герцог напротив, смерть и разрушение вокруг говорили слишком о многом.
И помешать этому нельзя!
— И задержать меня не удастся! — рявкнул полковник-башар.
— Никто вас и не задерживает, — ответил барон, глядя в обсидиановые глаза сардаукара. — Я ничего не скрываю от своего Императора. — Он кивнул Нефуду. — Покажи полковнику-башару все, сейчас же. Проведи его в дверь, у которой ты стоял, Нефуд.
— Прошу вас сюда, сэр, — показал Нефуд. Медленно, высокомерно сардаукар обошел барона,
плечом вперед прошел сквозь толпу охранников.
«Невыносимо, — думал барон. — Теперь Император узнает о моем промахе! И поймет его как признак моей слабости!..»
Ужасно было понимать, что Император и его сардаукары одинаково презирали слабость. Барон прикусил губу, пытаясь утешить себя воспоминанием о том, что по крайней мере Император ничего не узнал о налете Атрейдесов на Джеди Прим и уничтожении харконненских складов с Пряностью.
Будь проклят этот скользкий герцог!
Барон глядел в спину уходящим — заносчивому надменному сардаукару и коренастому Нефуду, оказавшемуся таким полезным человеком.
«Надо приспосабливаться к обстоятельствам, — думал барон. — Придется опять поставить над этой чертовой планетой Раббана. И ничем его не ограничивать. Арракис должен быть готов принять моего Фейд-Рауту. Дьявол побери мерзавца Питера — дал себя убить прежде, чем я использовал его до конца!»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
