Рейтинговые книги
Читем онлайн Ошибка Оноре де Бальзака - Натан Рыбак

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75

Судьба не баловала его. Помимо письма от Шанфлери, прибыло еще одно письмо из Парижа, не принесшее с собой ничего, кроме боли. Бальзака официально уведомляли, что при голосовании его кандидатуры во Французскую академию за него подано только два голоса. Это было похоже на издевательство. Вместо него избрали малоизвестного и незначительного литератора Ноайля.

Прочитав письмо, он долго бегал по комнате из угла в угол, как запертый в клетку лев, не находя покоя. Горькая обида вошла в его душу, отравила мозг.

«Неужели я ничего не сделал для Франции?» — думал Бальзак, охваченный тревогой. Он жаловался Эвелине на тяжелую несправедливость, но она отнеслась к происшедшему очень спокойно.

— А чего другого ждали вы от них, Оноре? — спросила она и сразу перевела разговор на другое.

Но он не мог так легко забыть об этом позоре. Он написал в Париж Лоран-Жану:

«Академия отдала предпочтение г. де Ноайлю. Он, вероятно, лучший писатель, чем я, но я лучший джентльмен, чем он, потому что в свое время я отказался от баллотировки, узнав о кандидатуре Виктора Гюго».

Бальзак надеялся, что эти слова не останутся тайной для Парижа. Так и случилось.

Пятнадцать лет прошло уже с того дня, когда он опубликовал в «Ревю де Пари» свое письмо французским писателям XIX столетия. Думалось ли ему тогда, что в иное время, вдали от Парижа, метельной январской ночью, охваченный отчаянием, не веря в собственную судьбу, он будет вспоминать то ноябрьское утро, когда все литераторы Парижа читали его послание? Тогда он верил, что все изменится к лучшему. Теперь он вынужден признать, что, как это ни обидно, надежды не оправдались. Все шло к худшему. И это было не только его судьбой, это было судьбой всей литературы Франции, всех, кто желал писать правду и служить этой непритязательной, но строгой и честной богине.

Так, погружаясь в воспоминания, он достал с полки книжечку своих газетных фельетонов и безошибочно раскрыл ее на нужной странице.

«Берегите искусство и язык, ибо когда вы перестанете существовать, то будете жить в ваших творениях, которые никогда не умрут, и даже если наша страна исчезнет, скажут людям: здесь была Франция».

Бальзак тяжело вздохнул, прочитав эту фразу. Что же, она не утратила силы и все еще могла служить укоряющим предостережением тем, кто стоял у кормила. Но каковы результаты? Что изменилось за эти пятнадцать лет? Ничего! Горечь этого признания не могла стать успокоительным лекарством для измученного сердца, для больной печени, для растрескавшихся бронхов и для десятка других болезней, которые старательно отыскивал у него подобострастный и болтливый доктор Кноте. Вот и теперь Кноте, верно, храпит под периной, а он, измученный бессонницей, кашлем и одышкой, в отчаянии склонился над письменным столом. Все, что было крепкого, прочного, светлого и привлекательного в его жизни, осталось позади. Такое признание своего бессилия трудно кому-нибудь доверить. Даже Эвелине. Она умна, она одарена чутьем тонко распознавать все тревоги его души. Но ей не нужны искренние признания и откровенные разговоры. О том, что болит, не всегда скажешь. Таков ее принцип. И, может быть, в самом деле лучше придерживаться этого принципа, чем разбалтывать обо всех тревогах своей души?!

Теперь, когда все решено, когда немного осталось ждать до свершения, к которому он стремился всем своим существом долгие годы, когда Эвелина наконец станет его женой перед законом и людьми и они вместе появятся в Париже, теперь должна была начаться другая жизнь. Он всегда думал об этой другой жизни, но какою она должна быть — не представлял. Прежде всего не станет Франсуа, не станет и самого дома на улице Фортюне. Не легко будет расстаться с верным оруженосцем, защитником от плутов-кредиторов, но Эвелине Франсуа не нравится. Об этом уже говорено здесь, в Верховне. Что же, он дал согласие на эту жертву. При этом не исчезло ощущение измены. Да, он изменил. Он, как трус, как неблагородный рыцарь, предал своего верного оруженосца, который ради него не жалел живота своего. Это было ничем не оправданное предательство. Боже мой! Одна ли измена была среди его пороков? В рыцарских романах Вальтера Скотта такие вещи не прощались…

Он понимал недовольство Эвелины. Франсуа знал своего хозяина в других условиях, возможно, знал лишнее из его личной интимной жизни, теперь, для новых условий, он непригоден. Бальзак внутренне улыбнулся. Как мелочно рассуждала Эвелина о его былой жизни! Не далее как вчера, когда она спрашивала его о Париже, о том, как он жил, Бальзак взволнованно рассказывал:

— Сколько лет? Десять, двадцать, тридцать… Да, Ева, все годы, лучшие годы моей жизни, с полуночи и до полудня я работал, сидел в кресле по двенадцати часов…

— А мадам Берни? А Зюльма Карро? А другие красавицы Парижа? Разве на все это у вас не оставалось времени, уважаемый литератор?

Эвелина явно издевалась над ним. Чем она ответила на его исповедь, что она могла понять в его признании, которое было криком самого сердца? Кто знает! Может быть, она понимала, а быть может, такая жизнь вызывала у нее только презрение. Но теперь, когда император Николай не разрешил Ганской сохранить право на владение недвижимостью в России после вступления в брак с французским подданным, теперь Эвелине придется более внимательно отнестись к тому, чем наполнена жизнь Бальзака. Может быть, с ней следует поговорить об этом откровенно.

Но Эвелина мечтала о другом.

— У нас будет салон, Оноре, все высокопоставленные лица Парижа будут мечтать о посещении его.

В те минуты, когда Эвелина говорила об этом, ее лицо светилось приязнью и радостью. Она напоминала ту Еву, которая вошла на рассвете в его комнату в невшательской гостинице. Как давно это было! Теперь мечта осуществилась. Еще месяц-два, и Эвелина выедет с ним в Париж. Что скажет Гюго? Как встретят их Теофиль Готье, Александр Дюма? Впрочем, последний будет рассыпать перлы своего красноречия щедро и беззаветно. Но Бальзак уже видел осуждающую улыбку на губах Зюльмы Карро. До него уже дошла фраза болтливых салонных дам: «Господи! Ну кто женится в пятьдесят лет?»

«В самом деле, кто женится в такие годы?» У Бальзака заныло сердце. Но ведь они же знают, что все это началось давно! Он оправдывался перед самим собой.

…Между тем в Верховне стояла зима. Над округой властвовали вьюжные дни и ночи. Унылая музыка ветра порождала грустные мысли, навевала ненужную тоску, которой и без того хватало. Приехали гости, Мнишек и Ганна. Во дворце было тихо, уютно. Только по временам на половине Эвелины раздавалась музыка. Графиня часами сидела за роялем. Играла она хорошо. И Бальзак приходил в жарко натопленный зал, садился в кресло, кутая ноги в мех, и, положив голову на руку, внимательно слушал.

В эти дни довелось пережить другую беду. Она больно язвила измученное сердце, он попробовал бороться, но пал сраженный. Новый управитель доложил пани Ганской:

— Ваш лакей Леон разрешил себе говорить о вашей светлости такие вещи, каких я и повторить не могу…

— Что же именно?

Бальзак, присутствовавший при этом разговоре, удивился. Надо ли спрашивать? Мало ли что скажет управитель. По нему видно, что он может и солгать. Эта лисья мордочка и мышиные глазки не вызывают доверия. Но вместо того, чтобы выгнать его, Эвелина снова спросила:

— Что же именно, пан управитель?

— Он сказал, что у вас нет сердца, — заторопился управитель. — Он назвал вас, о, я не смею, ясновельможная пани, нет, не смею…

— Да говорите же! — раздраженно крикнула Эвелина.

Управитель побледнел. Переступая с ноги на ногу, он попятился к двери, но решился и, остановясь у порога, сказал:

— Он назвал вас, ваша светлость, сукой… И сказал… — управитель запинался, — сказал, что… что надо сжечь вас живьем, что вы погубили крепостных, вы…

— Довольно, — теряя самообладание, закричал Бальзак, — довольно!

— Молчите, мсье! — строго обратилась к нему Эвелина. — Ступайте, пан управитель, я скажу позднее, как поступить с этим холопом.

Управитель исчез, как дурной сон.

…А дальше все произошло согласно распоряжению пани Ганской. И хотя не все в рассказе плута-управителя, лезшего из кожи в стремлении выслужиться перед графиней, было правдою, Леон перестал быть Леоном и снова стал Левком.

— Что вы решили с ним сделать? — спросил вечером Бальзак.

— Оноре, не вмешивайтесь в мои дела, пусть судьба моих крепостных вас не заботит.

— Как вы можете, Ева, как вы можете так говорить?

Эвелина долго молча пила кофе. Она презрительно взглянула на Бальзака и спокойными шагами, высоко держа голову, вышла из столовой. Ее прямые плечи под собольим мехом палантина, казалось, не могли не ощутить на себе взгляд Бальзака, исполненный гневного осуждения. Но это только казалось ему. И, в конце концов, это ничего не решало в судьбе Леона. Левка выпороли плетьми на конюшне и, связав руки за спиной, бросили на грязную солому в старый коровник.

1 ... 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Ошибка Оноре де Бальзака - Натан Рыбак бесплатно.
Похожие на Ошибка Оноре де Бальзака - Натан Рыбак книги

Оставить комментарий