Нет! — пыталось возразить ее сердце, но Эйра больше не слушала свое сердце. Она рискнула с Адамом, потом с Ферро.
Никогда больше.
Утром седьмого дня та же пожилая служанка появилась с узелком одежды и объявила:
— Сейчас я отведу вас обратно в Башню, дорогая.
Эйра оделась и последовала за женщиной из императорских залов. Они двигались потайными ходами, отличными от тех, по которым вела ее Денея, пока они не добрались до обычного коридора для слуг.
— Я знаю, где я. — Эйра поправила мантию Башни на плечах. К ней снова был прикреплена булавка участника. У нее была свобода и статус участника соревнований, видимо Йемир проиграл. — Я найду дорогу отсюда.
— Мне сказали отвести вас к входу. — Она была настойчива, а Эйра слишком устала, чтобы возражать. Они остановились у иллюзорного прохода, вход в который был окутан магией, выглядя как каменные стены по обе стороны туннеля. — На другой стороне вас будет кое-то ждать.
— Спасибо вам за все, — попыталась искренне сказать Эйра, хотя было так легко обидеться на женщину за то, что она скрывала информацию на каждом шагу.
— Это мой долг перед короной. — Она поклонилась и ушла.
Эйра проскользнула сквозь иллюзию в тусклый проход. В дальнем конце сидела девушка с толстыми косами, каскадом спускающимися по спине. Девушка, к которой Эйра поспешила.
— Эйра! — Элис уперлась ногами и твердо стояла, когда Эйра врезалась в нее. Их руки обвились друг вокруг друга в сокрушительных объятиях. — Благодари Мать, что тебя, наконец, оправдали. Я молилась каждую ночь. Я слышала, они держали тебя в камере. Насколько все было плохо?
Элис поверила лжи, распространяемой императором и императрицей, что Эйра была задержана в качестве подозреваемой, но объявлена невиновной в ходе расследования. Она открыла рот и закрыла его, прежде чем успела рассказать все Элис. В конце концов, она может это сделать, но сейчас было не время.
— Там было… очень одиноко. — Эйра продолжала обнимать подругу, глубоко вдыхая знакомый и успокаивающий аромат лосьонов и духов, которыми пользовалась Элис.
— Я могу себе представить… Маркус, он… я ходила на Обряд Заката ради него.
— Ты сделала это? — Эйра отстранилась, чтобы встретиться взглядом с темными глазами Элис.
— Да. Я бы все равно пошла, но когда узнала, что они не разрешают тебе присутствовать, мне по-любому пришлось пойти. — Элис грустно улыбнулась. — Я помолилась за тебя.
— Элис, я тебя не заслуживаю. — Эйра снова притянула подругу к себе.
— После всего, через что ты прошла, ты заслуживаешь кого-то гораздо лучшего. — Элис еще раз сжала ее в объятиях, но Эйра не хотела отпускать ее. — Я видела там твоих родителей.
— Моих родителей? — Новости, безусловно, распространились быстро. — Они… ты говорила с ними? — неловко спросила Эйра. Надежда сжала ее грудь, хотя она и не знала, на что надеялась.
— Нет. Это… показалось неуместным. — Элис нахмурилась.
— Ну да, конечно, — пробормотала Эйра. Фриц, Грэм и Гвен хоть видели ее. Разве ее родители не могли придти? Хотели ли они этого?
Элис взяла ее за руку.
— Нам пора идти, твой дядя ждет.
Фриц был последним человеком, которого Эйра хотела видеть, особенно после тех мучений, которые ее разум с удовольствием создавал о ее семье в течение последних нескольких дней. Но она знала, что у нее нет причин возражать. Поэтому Эйра послушно последовала за Элис обратно в главную спираль Башни.
Другие ученики останавливались и пялились на нее, когда она проходила мимо. Эйра слышала шепот, порхающий вокруг нее, как маленькие птички, готовые поклевать ее усталый разум. Они бросали на нее скептические взгляды, а некоторые даже враждебные.
Каллен был прав. Все видели в ней мотив избавиться от конкурентов. Внезапно ее известная одержимость Меру стала обузой. Эти люди — ее ровесники — думали, что она могла убить, чтобы перебраться через море. Они считали, что за это она взаправду убила своего брата.
Хотя он и не был ее братом. Возможно, слух наконец-то просочился и дал ростки. Возможно, для всех них она выглядела как разъяренный осиротевший ребенок, которого изгнали из дома, и который решил отомстить семье, к которой он никогда не принадлежал.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Эйра смотрела прямо перед собой и закрыла рот. Она не доверяла тому, что могла бы сказать.
— Я буду читать в своей комнате. Так что, когда закончишь, если тебе нужна будет компания, приходи и найди меня, — сказала Элис, когда они остановились перед дверью Фрица.
— Спасибо, — сказала Эйра. Чего она действительно хотела, так это умолять Элис не уходить. — Скоро увидимся.
— Ты лучшая. Я скучала по тебе. — Элис сжала ее руки и сделала шаг в сторону. Намеренно или нет, но ее присутствие не давало Эйре возможности убежать.
Готова она или нет, но ей придется встретиться лицом к лицу со своим дядей.
Он сидел за столом, молча указывая на место перед собой. Эйра закрыла дверь и села на свое обычное место. Стул рядом с ней — тот, который должен был занять Маркус — был болезненно пуст.
Эйра нарушила молчание.
— Я так поняла, что я больше не подозреваемая?
— В глазах короны и, следовательно, Сената? Да. Но многие все еще скептически относятся к тебе, — вздохнул он. — Но, что более важно, как у тебя дела?
— Хорошо, — солгала она.
— Я знаю, что это не может быть правдой.
— Ты бы увидел это, если бы пришел навестить меня, — небрежно сказала Эйра. Она мысленно репетировала этот разговор.
— У меня были дела, которыми я не мог пренебречь… и ради тебя тоже. Никто из нас не мог рискнуть прийти к тебе и обнаружить, что тебя больше нет в той ужасной камере.
— Спасибо вам за ваши усилия от моего имени. — Эйра слегка вцепилась в подлокотники кресла, собираясь с духом. — Мои родители прилагали какие-либо усилия повидаться со мной?
— Я просто сказал, что это невозможно. — Фриц нахмурился, и в его глазах лежала тяжелая печаль.
— Они пытались передать письмо? — спросила она. Его молчание подсказало ей ответ, но Эйра все равно надавила. — Они передали тебе какое-нибудь сообщение?
— Нет.
Одно слово, произнесенное тихо, никогда еще не звучало так громко. Фриц больше ничего не сказал по этому поводу, но Эйра в этом и не нуждалась. Ее родители списали ее со счетов. И как она могла их винить? После того, как она вела себя последние несколько месяцев, после разоблачения, после смерти Маркуса?
Эйра ожидала, что будет еще больнее. Но любой шанс почувствовать боль утонул в океане оцепенения, в который она погружалась все глубже и глубже с каждым днем. Они долго смотрели друг на друга, ничего не говоря.
— Есть что-нибудь еще, дядя?
— Да, мне нужно предпринять для тебя следующие шаги. — Его взгляд упал на булавку на ее одежде. — В свете этих инцидентов пятое испытание не состоится. В качестве участников не осталось ни одного Бегущего по воде, кроме тебя. Однако один из инструкторов сказал, что готов занять твое место.
— Ты… ты все еще ждешь, что я брошу соревнования? — недоверчиво спросила Эйра. Ее рука накрыла булавку, словно защищая ее от его хватки.
— Эйра… — Он замолчал, уставившись на нее. Был ли он каким-то образом искренне шокирован тем, что она все еще хочет поехать? Эйра думала, что это будет очевидно. — Пожалуйста, не делай этого.
— Я поеду, — спокойно сказала Эйра, хотя ей хотелось накричать на него за то, что он даже подумал попросить ее об этом после всего, что случилось.
— Я знаю, что ты должна чувствовать. Это было тяжело для тебя… для всех нас.
— Ты не имеешь ни малейшего представления о том, что я чувствую.
Он проигнорировал это замечание.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— У твоей семьи и так разбито сердце. Я не могу сидеть здесь и отправлять тебя в Меру после… после смерти Маркуса. Мы любим тебя и хотим, чтобы ты была в безопасности, здесь, с нами.
— Я должна поехать, особенно после смерти Маркуса.
— Сейчас не время становиться эгоисткой.
— Я делаю это, чтобы люди, убившие моего брата, предстали перед судом.
