Все было очень спокойно, словно мы и не были мужем и женой, а просто собирались расторгнуть некую сделку. Сидя напротив меня в ночной рубашке, Полина внимательно слушала, а я перечислял причины, по которым наша дальнейшая жизнь для меня неприемлема. С Полиной в полной мере работает принцип экономии мышления – если есть возможность доказать что-то несколькими способами, то для нее самый истинный тот, что короче. Все лишнее надо убрать – несбывшиеся надежды, сожаления, неудовлетворенность и прочую муру.
Пункт первый – измена. Ее, разумеется, измена, не моя. Обо мне Полина ничего не знает.
Пункт второй – наши давно уже неровные отношения.
Пункт третий – ее неспособность к полноценному сексу, во всяком случае со мной.
Пункт четвертый, завершающий наши отношения на позитивной ноте, – если у нее не получилось со мной, то будет правильным расстаться ради нее же самой, в следующем браке у нее получится лучше.
Полина согласно кивала, и я невольно залюбовался ее тонкими ключицами в вырезе ночной рубашки. Я только сейчас заметил, что она изменила прическу – вместо привычно гладких волос распущенные по плечам кудри, как у Мальвины, кудри придавали ей трогательно-беззащитный вид… На меня всегда действовала ее красота, и я еще раз порадовался, что выбрал верный тон – все логично, неэмоционально.
– Ну что, Полина, у тебя полный успех? Контракт готов, бонус заплатят, должность Head International Counsel тебя ждет? Неужели ты была готова отказаться от всего этого ради любви? Я восхищаюсь силой твоих чувств, Полина. Ты, наверное, всегда хотела такого мужчину, сильного-молчаливого-надежного, – не удержался я, – вот и исполнилась твоя мечта – только что же твой идеал тебя не взял?
Полина неловко кивнула, словно подтвердив – не взял, и посмотрела на меня покорным взглядом человека, которого уже унизили, и теперь он готов принять еще одно унижение. А то, что произошло дальше, вообще не укладывалось ни в какие рамки моих представлений о ней!.. Я бы ничуть не удивился, если бы Полина повела себя в жанре бульварного романа – металась, как раненый зверь, кричала и оскорбляла меня, залепила мне парочку пощечин и, главное, яростно шантажировала бы меня самым для меня дорогим, Юлькой. Полина вообще очень естественно выглядит в ситуации клинча.
– Я больше не буду, – сказала Полина, и это было, как если бы луна вдруг упала с неба прямо в нашу съемную квартиру на улице Верейской, уселась напротив меня в ночной рубашке и попросила прощения. И я вдруг увидел совершенно другую Полину. Маленькая пришибленная девочка – вот она, оказывается, кто…
Наверное, за всю нашу совместную жизнь мы столько не говорили, сколько в эту ночь. А может быть, мы с ней вообще не разговаривали все это время, что мы здесь, в Питере?.. Я не знал не только ее любовную историю, а вообще не знал о ней ничего. Все эти сложности, все эти интриги на заводе… например, она рассказала, что старший экономист пытался завести с ней роман, а потом оказалось, что его прислал директор завода, чтобы держать ее под контролем, и так далее, и тому подобное… Со стороны – полная ерунда, но она нервничала, переживала. А вчера Полина была на свадьбе у кого-то с завода – ее пригласили в качестве американского свадебного генерала. Она пела с гостями песни «Ой цветет калина» и «Вот кто-то с горочки спустился». Оказывается, у нее была здесь какая-то своя жизнь…
– Ты сейчас со мной не поедешь, а потом? Потом приедешь? – спросила Полина.
Полина сидела сгорбившись и подперев рукой голову, в ней вдруг откуда-то появилось что-то деревенское, только платочка не хватало…
– Нет, я не приеду.
– И я буду жить одна? И мы разведемся? – уточнила Полина. – И это уже правда все?
Мне было жаль Полину, но это было и правда все.
– Он тоже меня не любит. Андрей тоже меня не любит, – ясным голосом сказала Полина, – меня никто не любит… можешь сказать, за что он меня не любит? А ты теперь на ней женишься?
– На ком, Полина? – осторожно спросил я. Полина ничего не знает о нас с Дашей, не может знать.
– Ты знаешь на ком, – по-детски сказала Полина, – Андрей уже все равно никогда к ней не вернется. Он не из тех мужчин, которые прощают измену…
И тут я всерьез испугался:
– Что ты еще натворила, Полина?
– Ничего я не натворила. Я только сказала ему, что у Даши с тобой роман… а что? – безжизненно произнесла Полина. – Я подумала, тогда он точно будет со мной. Не простит ей измену и тогда уже точно будет со мной.
Ах вот оно что. Он не из тех мужчин, которые прощают измену, а я, значит, из тех, кто прощает?..
– Но это же подло, Полина, неужели ты не понимаешь?! – растерялся я.
– Почему подло? – удивилась Полина. – Я бы была с Андреем, а ты с Дашей… Я же хотела по-честному, чтобы все были счастливы…
Я махнул рукой. От Полининых рассуждений меня всегда оторопь берет, она мне неизбывно интересна как объект исследования… О Полине даже не скажешь «безнравственная», она какая-то схематично-нравственная или схематично-безнравственная, – кстати, на выходе получается одно и то же. Однажды Полина на работе донесла на своего коллегу, рассказавшего ей сексуальный анекдот. На мой вопрос: «Как ты могла это сделать?» – она удивленно ответила: «Но я же подписала бумагу, в которой было написано – если вы услышите, как наш сотрудник рассказывает анекдот сексуального характера, вы обязаны сообщить об этом руководству компании».
– Я бы была с Андреем, а ты с Дашей… Я хотела по-честному, чтобы все были счастливы… Я хотела, чтобы все…
…Полина не виновата, она как ребенок, она действительно не понимает. Бедный маленький бульдог, вцепившийся в облюбованную косточку, неужели она всерьез пыталась измерить общее количество счастья в мире? Подсчитала, что общее счастье в мире увеличится, если она и Андрей будут вместе, или по крайней мере не уменьшится, потому что мы с Дашей сможем утешить друг друга…
– Дурочка, – нежно сказал я.
Полина потянулась ко мне – как цветочек к свету, посмотрела жалобно:
– Андрей пропал. Как я сказала, что у Даши с тобой роман, что она ему тоже изменяла, он совсем пропал, исчез. Пропал, исчез, не отвечал даже на звонки… Я не понимаю почему, ведь я же правду сказала. Я ему все доказательства привела, что я не вру, все точно, а он… Пропал, и я с ним даже не смогла попрощаться. Пожалей меня, а?..
После нашего разговора показалось очень правильным и естественным, что мы спали вместе. И тут для меня обнаружились некоторые неожиданности…
– Что это с тобой, Полина? – удивился я. – Ты не притворялась? Ты действительно кончила?
– Не-ет, не притворя-алась, – расслабленно простонала Полина, – че-естное сло-ово…
