Моё сердце разбивается на несколько частей. Я прикрываю ладонью лицо, наблюдая за тем, как Древаль отчаянно выбрасывает горсти земли наружу.
— Нет, нет, нет.
— Пап, — едва сдерживая эмоции, кричит Максим. — Папа, не надо.
— Там, Стасик! Там мой сын!
— Вылазь. — Максим хватает отца за руки и пытается вытянуть из ямы. — Пожалуйста!
— Максимка, чего же ты стоишь?! — таким тоном, словно его предали, спрашивает Александр. — Помоги же мне! Они закапывают твоего брата! Они хотят забрать его у нас!
— Папа.
Максим слабыми руками тянет отца, но бесполезно. К нему присоединяются ещё несколько мужчин, нас просят отойти подальше.
— Нет! — кричит Древаль, сопротивляясь. — Не трогайте меня! Нет! Стас! — его с силой тащат наверх. — Стас! Стасик! Стас! — из глаз мужчины градом льются слезы. Оказавшись на поверхности, Древаль падает на колени и взмывает голову к небу. — Куда же ты? Куда же ты уходишь от меня, Стасик?
Я отворачиваюсь и врезаюсь в грудь Кирилла. Не знаю, когда Тощак здесь появился, но не задумываюсь над этим. Лишь плачу в его объятиях. Приподнимая глаза, замечаю за спиной парня ещё несколько десятков человек. Все пришли почтить память своего предводителя. Стая пришла проститься со своим сердцем.
— Куда же ты от меня уходишь? — ревет Древаль, и Максим кладет руки ему на плечи. Сжимает их, прикусывает губу так сильно, что я даже с такого расстояния замечаю выступившие капли крови. — Прости меня, сынок. Прости! Прости, что не сберег тебя. Прости, что не уследил!
Рядом с Александром на колени падает его сестра. Она обнимает брата, громко втягивает воздух и начинает плакать.
С каждым её всхлипом, моё сердце судорожно сжимается. Я хочу подойти к Максу, хочу поддержать его, прижать к себе, но не могу даже сдвинуться с места. Попросту не могу.
— Прости меня, Стасик!
Неожиданно Кирилл выпускает меня из объятий, садится на одно колено. Он прикладывает руку к сердцу и медленно опускает голову. То же за ним повторяют все члены стаи. Каждый держит на груди ладонь, каждый прикрывает глаза и думает о своем предводителе, который не щадил свою жизнь, который собрал всех их вместе, который олицетворял свободу, любовь и мудрость.
Я присаживаюсь на колено, прикладываю руку к груди и вдруг вижу перед собой белые хлопья. Поднимаю голову, и понимаю, что идет снег. Первый снег.
Так небо плачет вместе с нами. Так природа страдает, потеряв достойного человека.
Мы молчим несколько минут.
Когда родственники поднимают на ноги Александра, земля полностью покрывается белым ковром. Люди начинают расходиться. Все стремятся поскорей выйти с кладбища, почувствовать запах жизни, а не запах смерти.
Стая следует к выходу, когда рядом со мной и Кирой появляется Макс.
Он наклоняется к уху блондинки и холодно отрезает:
— Собери стаю в парке. Сегодня. Через час.
Затем он уходит. Берет отца под руки и буквально тащит к выходу.
Кира недоуменно смотрит на меня, а я вытираю мокрые глаза.
Мне даже страшно подумать о том, что творится в голове у Бесстрашного. Но теперь он главный. Он наш главарь. Мы обязаны послушаться и прибыть на место ровно через шестьдесят минут. Таков приказ.
Глава 20. Святой клуб
Мы сидим на железной перекладине. Кира пьет виски, Кирилл брынчит какую-то грустную мелодию на гитаре. Стая молчит. Снег все так же медленно сыплется на землю, небо все так же плачет, а мы не в состоянии произнести и слова.
Достаю телефон и набираю домашний номер. Трубку поднимает Карина.
— Да?
— Я задержусь, — шепотом сообщаю и беспокойно наблюдаю за тем, как жадно подруга выпивает алкоголь.
— Что-то случилось? — озадачено спрашивает сестра. — Что-то серьёзное?
— Не знаю. Макс попросил собраться.
— Зачем?
— Понятия не имею. Он ещё не пришел. — Прикусываю губу. — Предупреди маму. Придумай что-нибудь, чтобы она не волновалась.
— Хорошо. Но ты все равно сильно не задерживайся. — Карина вздыхает. — Как прошли похороны?
— Ужасно. Поговорим об этом дома, ладно?
— Да, конечно. Ждем тебя.
Я прячу телефон в карман и горько улыбаюсь Кириллу. Тот начинает напевать какую-то новую песню, и я прислушиваюсь к его бархатистому, красивому голосу.
И лампа не горит.И врут календари.И если ты давно хотела что-то мне сказать,То говори.
Слышу, как всхлипывает подруга. Она ненавистно отрывает губы от горла бутылки и смотрит вдаль так испепеляюще и так разбито, что у меня сжимается сердце.
— Кира…
— Он не должен был умереть, — холодно чеканит блондинка и стискивает зубы. — Он не имел права, уходить. А раз уж так случилось, то не таким способом! Он, черт подери, Шрам! Он храбрый, сильный предводитель! Он не мог сдохнуть из-за паршивого сепсиса! Не мог!
— Не надо, — я кладу руку на плечо девушки. — Пожалуйста, давай не будем бросаться громкими словами.
— А какими тогда бросаться? — Кира растеряно смотрит на меня. — Какими?! — она с силой кидает бутылку и та с грохотом разбивается об асфальт. Втянув воздух, подруга твердо отрезает. — Я убью Наташу. Клянусь. Я убью эту суку.
Я собираюсь сказать что-то ещё, но замолкаю, так как замечаю приближающуюся фигуру Максима. Он идет быстро, решительно. В руках несет две огромные черные сумки. Встаю с перегородки и плетусь ему на встречу. Что-то внутри подсказывает: надвигается гроза, но я пытаюсь подальше запихнуть это чувство. Что может быть хуже того, что уже происходит?
Бесстрашный буквально врезается в меня. Осматривает покрасневшими глазами стаю, ждет, пока внимание обратится на него, и бросает две сумки на асфальт. Из них вываливаются биты, железные палки, ножи.
Я сначала испуганно замираю. Моргаю. Не понимаю, чего он хочет. Но затем меня охватывает такой дикий ужас, что я ошеломленно покачиваюсь назад. Поднимаю взгляд на Макса и не вижу в нем и капли совести, разума. Он сломлен. И он готов отмстить.
— Я не считаю нужным толкать речь, — жестко чеканит Бесстрашный и зло стискивает зубы. — Те, кто со мной — берите орудие из сумки. Мы направляемся в Святой клуб.
— Нет, — едва слышно выдыхаю я, и хватаю парня за руку. — Максим, не надо.
— Это не обсуждается. Не хочешь — не иди.
— Послушай меня! Нельзя заваливаться в логово противников и избавляться от них, как от не нужного мусора! Они же люди. Мы не имеем права причинять им боль.
— А мы? — взрывается парень и обижено смотрит на меня. — Мы, что не люди? Нам можно страдать, а им, значит, нет?!
— Максим…
— Хватит, чужачка. Твоя самоотверженность сейчас ни к чему.
Я громко выдыхаю, когда вижу, что Кира пьяно вытаскивает из сумки биту.
— Стой!
— Он прав, — прервав меня, отрезает блондинка. — Кровь за кровь.
И тут начинает происходить невообразимое. Все подходят, берут орудия. У меня голова кругом от того, что они собираются сделать. Но, кажется, волнуюсь только я.
— Тощак.
— Это дело чести, — шепчет Кирилл, не поднимая глаз. — Шрам заслуживает того, чтобы за него отомстили.
Я судорожно выдыхаю. Мне определенно не нравится то, что происходит. Вспоминаю просьбу Стаса, и сильно прикусываю губу. Я не могу допустить того, чтобы Максим сгоряча натворил глупостей. Я обещала.
— Нужно поговорить, — решительно тяну я и хватаю Бесстрашного за руку. — Сейчас же.
— Не старайся переубедить меня.
— Замолчи.
Я тащу парня за собой. Он идет нехотя, тяжело дышит. Наверно ждет, что я сейчас устрою ему истерику. Но вместо этого, я довожу Макса до нашего дерева и, резко развернувшись, прижимаю к себе.
— Пожалуйста, — зажмурившись, шепчу я. — Прошу тебя, не делай этого.
— Лия, — обескураженно протягивает Бесстрашный. — Я должен отомстить за брата.
— Разве ты забыл о том, что я тебе сказала сегодня утром?
— Нет, но…
— Никакая боль не оправдывает то, что ты сейчас собираешься сделать. — С надеждой смотрю в глаза Максима и тону в его темных океанах. — Ты страдаешь, тебе плохо. Но это не значит, что ты можешь делать все, что тебе заблагорассудиться.
— Я должен отомстить за брата, — сквозь стиснутые зубы, повторяет парень. — Стас считал тебя своей сестрой, а ты… что ты сейчас делаешь? Ты предаешь его!
— Нет, — я растеряно отстраняюсь. — О чем ты? Не говори так. Я страдаю не меньше твоего Макс!
— Да? Тогда почему ты останавливаешь меня? Стас умер, Лия! Он не заболел, и не уехал. Он умер! Неужели это не веская причина для того, чтобы свернуть всем тем, кто сейчас находится в Святом Клубе шею? — жестоко усмехается Бесстрашный. — Я не могу… не могу сесть и просто смириться. Не могу принять смерть брата. — На лице парня появляется безумная боль, и мое сердце сжимается. Я пытаюсь остановить то, что нельзя остановить. Он уже все решил. Я проиграла. — Они совершили роковую ошибку. И они должны за неё поплатиться.
