Не знаю, что чувствовать. Она убила Шрама. Я её ненавижу. Но почему-то жалость вскипает в крови. Я оглядываюсь, прикусываю губу и выдыхаю:
— Он не захотел обращаться в больницу, чтобы у тебя не было проблем.
— Идиот! — орет она, извиваясь в судорогах. — Почему? Почему он так сделал? Почему так поступил?
— Наверно, потому что даже после стольких месяцев, он любил тебя.
Новая порция стонов.
Я сжимаю руки в кулаки. Понятия не имею, что делать. Добить сейчас эту суку, или пожалеть? Господи, какие разные эмоции!
Выдыхаю и резко приближаюсь к Наташе.
— Скажи мне, кто предводитель, — гладу руки на её плечи, хорошенько их встряхиваю. Рыжая поднимает на меня свои красные, слипшиеся глаза и постанывает. — Давай же! Это не вернет Стаса, но зато позволит остаться в живых другим!
— Я не могу сказать, — плачет Третьякова. — Не могу.
— Но почему?!
— Потому что должна ему.
— Кому? — меня начинает злить эта мыльная опера. Или Рыжая говори правду, или я бросаю её здесь, наедине с убивающей душу болью. — Кому ты должна?
— Я не могу сказать, — стонет Наташа. — После того, как меня выгнали из стаи, я общалась лишь с одним человеком, который и поставил меня на ноги. Я обязана ему жизнью! Он не бросил мою тушу, когда все отвернулись, мать вашу, и кинули меня за борт!
— Ты же видишь, что происходит! Погибли 16 подростков, теперь Стас! Неужели ради него, ты не скажешь мне правду? Неужели ради него, ты не попытаешься помочь своей бывшей стае?
После упоминания имени предводителя, Третьякова вновь горбится и начинает рыдать. Я разочарованно отбрасываю её плечи. Нет времени на психологический час.
— Значит так, — протираю лицо и указываю пальцем в сторону Наташи. — Жди меня здесь. Я попытаюсь остановить бойню в клубе, слышишь? А ты приди в себя, и найди силы рассказать мне правду.
Рыжая не отвечает. Я в принципе на это и не рассчитываю.
Вырываюсь из туалета и сразу же сталкиваюсь с высоким качком. Он размахивается в мою сторону. Кулак практически достигает челюсти, я испуганно расширяю глаза, собираюсь нагнуться, как вдруг передо мной возникает Кирилл. Он ловко выворачивает кисть блондина и с рыком отталкивает его назад.
— Где Макс? — благодарно киваю и кричу, дергая Тощака за локоть.
— Не знаю. Вроде был рядом с барной стойкой.
— А Кира?
Кирилл не отвечает. С пола поднимается блондин, и разъяренно бежит в его сторону.
Я сначала думаю о том, что должна помочь, но затем отбрасываю эту идею. Тощак и сам отлично справляется.
Несусь в сторону стойки, отталкиваю людей от себя в разные стороны, нарываясь на толчки, ругательства, просто на ненавистные взгляды. Но мне плевать. Я должна найти Бесстрашного и остановить этот абсурд. Сейчас же!
Внезапно вижу, как один парень поднимает с пола разбитую бутылку. Он заносит её над своей головой, собирается кинуть в скрученную в углу девушку. Та не сопротивляется. Просто прикрывает руками лицо, словно это спасет от битого стекла голову или руки. Парень испускает крик, размахивается, и я с ужасом понимаю, что согнувшаяся в три погибели девушка — Кира. Неистово ору, хватаю незнакомца за горло и толкаю в сторону. Бутылка выпадает из его руки и окончательно разбивается, ударившись об пол.
Испуганно сажусь на колени перед подругой. Осторожно отнимаю руки от её лица, и судорожно выдыхаю:
— Кира? Эй? — сглатываю. — Ты в порядке?
— Конечно, — пьяно сообщает мне блондинка, поднимает голову и приторно улыбается. — Я почти победила, но потом вдруг в его руке появилась эта чертова бутылка, и…
— Черт, — недовольно поджимаю губы и раздраженно фыркаю. — Какого хера ты приперлась сюда пьяная?! Совсем разум потеряла? Хочешь сдохнуть?
— Не кричи на меня. Я ведь не сделала ничего плохого.
— Господи, — смотрю на Киру, и понимаю, что она ни черта не соображает. — Кто позволил тебе пойти на стрелку в таком виде?
— А кто посмел бы мне запретить?
Я взволнованно протираю руками лицо.
Итак, теперь у меня ещё на одну проблему больше.
Дьявол.
— Кира, прошу тебя, — поворачиваю лицо подруги к себе и серьёзно хмурюсь. — Никуда не уходи. Сиди здесь тихо, словно мышь. Не двигайся, не кричи, не пытайся вступить в драку, ясно? Слышишь меня? Эй!
— Да-да, — отстраненно тянет блондинка. — Сидеть и следить за всеми. Если что ударить того качка по паршивой лошадиной морде…
— Нет, черт. Кира! — устало выдыхаю и раздраженно встряхиваю подругу. — Ты должна сидеть тихо! Ни звука!
— Но почему? Он ведь явно нарывается… Эй, ты! Да, ты, козел!
Блондинка хочет встать, но я резко припечатываю её обратно. Пронзаю железным взглядом и зло чеканю:
— Если сдвинешься с места, лично сверну тебе шею, поняла?!
— Ты скучная, Лия, в курсе? Тебе просто необходимо развеяться.
— Боже, — протираю руками лицо и встаю. — Я тебя предупредила. Узнаю, что ты меня ослушалась, и надеру тебе задницу, услышала?
Блондинка обижено скрещивает на груди руки, а я с грузом на сердце продолжаю искать Макса.
Осматриваюсь.
Мне пришлось слишком много времени потратить на разговоры. Я вижу, что десять минут серьёзно изменили всю ситуацию в клубе. Стая значительно проигрывает. Даже эффект неожиданности не сработал. Членов моей семьи избивают, выкидывают из помещения, унижают, заставляют просить прощения…
Я не могу на это смотреть. Прикусываю губу и судорожно думаю, что делать. Стас бы не допустил такого низкого проигрыша. Он бы не опустился до столь мерзкой отметки.
Двигаюсь в сторону бара, и вдруг замечаю группу людей, столпившихся вокруг чего-то интересного. Прорываюсь к ним. Отталкиваю подростков в стороны, вытягиваю шею, становлюсь на носки и с ужасом замираю.
В центре Максим. Он дерется одновременно с тремя парнями. Они хорошенько его потрепали. Из носа Бесстрашного течет кровь. Губа разбита. На виске и под глазом красуются два огромных иссини-бардовых синяка. Мне так непривычно видеть Макса поверженным, что тело наливается свинцом. Руки тяжелеют и валяться вниз, под действием огромной силы тяжести. Я судорожно втягиваю воздух и испуганно ощущаю колики во всем теле. Макс, Любимый мой Максим, что же с тобой произошло?
Неожиданно к трем парням присоединяются ещё двоя. Семье не нравится, что Бесстрашный до сих пор стоит на ногах, не сдается. На такой порыв, мой хранитель лишь улыбается. Сплёвывает кровь и выставляет перед собой руки.
— Это даже весело, — хрипит он, и отбивается от двух нападающих. Когда со спины на него накидывается брюнет, Максу приходится тяжко. Он прогибается вперед, едва не теряет равновесие. Воспользовавшись слабостью противника, четвертый незнакомец ударяет Максима коленом по ребрам, а пятый — ногой по лицу.
Я испускаю истошный крик и рвусь вперед. Меня не пускают: какая-то незнакомка недовольно вцепляется в мою руку и качает головой.
— Туда нельзя.
— Плевать мне на тебя и на твои указы, — ударяю девушку, держащую меня за руку по плечу, и выпрыгиваю вперед.
Тут же путь мне преграждает парень. Он отталкивает меня назад: сильно, грубо, резко. Я валюсь на кого-то, спотыкаюсь, но успею схватиться рукой за барную стойку. Качаю головой и усмехаюсь.
— Зря ты это сделал.
— Не лезь не в свое дело, потаскуха, — отрезает незнакомец и угрожающе хрустит пальцами. К нему присоединяется незнакомка. — Вали отсюда подальше, неженка. Иначе не уйдешь живой.
Встаю. Выпрямляюсь, вижу, как за спиной качка, брюнет вновь ударяет Максима ногой по животу, и сжимаю руки в кулаки. Кровь с такой силой разгоняется по жилам, что в глазах вспыхивает пламя.
— Отойди с моего пути, — холодным тоном чеканю я, и я выпрямляюсь.
— Что? — смеется качок. — Ты мне угрожаешь?
— Я не стану повторять дважды.
— Знаешь, что, мелкая, кажется, ты давно не испытывала на себе мужской ласки.
Парень кидается на меня, хочет распустить свои руки, но фигура, внезапно возникшая передо мной, не позволяет ему этого сделать. Силуэт ловко отпрыгивает в сторону, выворачивает кисть нападавшего и с дикой силой вонзает локоть незнакомцу в челюсть. Даже в таком шумном месте, я слышу, как хрустит его кость.
— Черт, — он стонет. Девушка кидается ему на помощь, орет ругательства, но я не обращаю на это внимания.
Смотрю ошарашенно на парня, ставшего на мою сторону, и вскидываю брови.
— Астахов?! — у меня сердце подпрыгивает. Он, наконец, вышел из машины! Он, наконец, пересилил себя и решил бороться!
Леша стискивает зубы и кивает в сторону Макса.
— Ты нужна ему. — Я не двигаюсь. Все ещё не верю в то, что мой друг сумел победить свои страхи. — Ну же! — кричит он. — Давай, ты же сильная. Ты справишься со всеми. Только не сдавайся! — я неуверенно киваю. Моргаю и тяжело дышу. — Лия, давай.
