в круг вышел Ранек. Его танец отличался быстротой и сложностью движений, что вызвало новые крики восторга и рукоплескания. Заканчивая, он позвал в круг Уимеза, который сначала было отмахнулся от него, но потом, ободренный сородичами, исполнил какой-то оригинальный танец, состоявший из причудливых и необычных телодвижений.
Эйла смеялась и одобрительно вскрикивала вместе с остальными, наслаждаясь музыкой, пением и танцами, а главное – атмосферой безудержного веселья, наполнившего восторгом ее душу. Друвец показывал какие-то изящные акробатические этюды, затем Бринан стал подражать ему. Конечно, младшему брату не хватало еще ловкости движений старшего, но, видя его старания, все одобрительно захлопали в ладоши, и тогда к нему осмелился присоединиться Кризавек, старший сын Фрали. Следом за ним в круг вышла малышка Тузи, решив поучаствовать в общем веселье. Барзек, с обожанием взглянув на девочку и взяв ее на руки, начал кружиться с ней. Талуту явно понравилась эта идея. И он вывел в круг Неззи. Джондалар попытался уговорить Эйлу присоединиться к ним, но она колебалась и, глянув на Лэти, которая сияющими глазами наблюдала за танцорами, посоветовала ему пригласить ее.
– Лэти, – сказал Джондалар, – может быть, ты поучишь меня танцевать?
Одарив этого высокого мужчину благодарной улыбкой – улыбкой Талута, вновь отметила про себя Эйла, – Лэти взяла его за руку, и они присоединились к танцующим. Для своих двенадцати лет она была, возможно, излишне худенькой и высокой, но зато ее движения отличались изяществом и легкостью. Как сторонний наблюдатель, сравнивая эту юную девушку с остальными женщинами, Эйла подумала, что вскоре та превратится в очень привлекательную молодую женщину.
Еще несколько женщин присоединились к этому танцу, мелодия вновь изменилась, но все почти сразу уловили это, и характер их движений соответственно стал другим. Взявшись за руки, люди образовали большой круг и начали петь, и Эйла невольно была вовлечена в общее действо. С одной стороны от нее находился Талут, а с другой – Джондалар, и она, двигаясь вместе с ними по кругу то в одном, то в другом направлении, танцевала и напевала общую мелодию, которая становилась все быстрее и быстрее.
Наконец прозвучали последние завершающие слова, и музыка умолкла. Как музыканты, так и танцоры возбужденно смеялись и шутили, переводя дух.
– Неззи! Неужели мясо все еще не готово? Его запах дразнит меня целый день. Ох, как же я изголодался! – воскликнул Талут.
– Вы только посмотрите на него, – сказала Неззи, поглаживая могучий торс рыжебородого гиганта. – Разве он выглядит изголодавшимся? – (Мамутои, ухмыляясь, взглянули на вождя.) – Конечно, еда уже готова, мы просто ждали, когда у всех разыграется аппетит, чтобы приступить к праздничной трапезе.
– Ну, я-то уже давно готов, – заявил Талут.
Часть людей отправилась за приготовленными яствами, остальные пошли в дом за посудой. У всех были свои личные тарелки и чашки. В качестве тарелок обычно использовались тазовые или лопаточные кости бизонов и оленей, а посуда для питья изготавливалась иногда из чашеобразных лобных костей оленя, у которых спиливались рога, а иногда это были маленькие, туго сплетенные из трав чашки. Племена, что жили неподалеку от моря или устраивали там временные стоянки, чтобы заняться морским промыслом, торговали как солью, так и раковинами двухстворчатых и других моллюсков, которых мамутои использовали в качестве маленьких блюдец, черпаков, а самые маленькие раковинки – в качестве ложек.
Тазовые кости мамонтов служили подносами и блюдами. Еду накладывали большими черпаками, вырезанными из костей, бивней или рогов различных животных, или прямыми костяными палочками, используемыми как щипцы. У каждого человека имелись такие маленькие щипцы и кремневые ножички, предназначенные для разных блюд. Соль, которая в этих далеких от моря краях являлась редкостью, была насыпана отдельно в красивую и не менее редкую раковину.
Тушеное мясо, сделанное Неззи, оказалось таким же замечательно вкусным, как и распространявшийся от него запах. К тому же оно было приправлено хлебными шариками Тули, сваренными прямо в кипящем мясном бульоне. Безусловно, двумя запеченными птицами нельзя было накормить изрядно проголодавшихся обитателей стоянки, но тем не менее каждому удалось отведать куропаток Эйлы. Приготовленные в земляной печи, они были такими нежными и мягкими, что сами так и распадались на части. Ее набор приправ – непривычный, на вкус мамутои, – был одобрен, о чем явно свидетельствовала быстрота исчезновения этого блюда. А Эйле понравились хлебные шарики, сваренные в мясном бульоне.
Ближе к концу трапезы Ранек предъявил свое угощение, удивив им всех без исключения, поскольку это было нечто совсем новое. На широком блюде, которым Ранек обнес собравшихся, лежали маленькие, очень аппетитные на вид лепешки. Эйла попробовала одну и тут же потянулась за другой.
– Как вкусно! – сказала она и поинтересовалась: – А из чего они сделаны?
– Вряд ли мне удалось бы сделать их, если бы мы сегодня не устроили наше дробильное соревнование. Размолотое зерно я смешал с растопленным мамонтовым жиром и в это тесто добавил немного черники и меда, который мне удалось выпросить у Неззи. Все размешав, я сделал лепешки и испек их на раскаленных камнях. Уимез говорил, что в племени моей матери готовили нечто подобное с кабаньим салом, но он не смог ничего толком объяснить мне. В общем, я решил попробовать сделать тесто с мамонтовым салом.
– Эти растопленные жиры на вкус почти одинаковые, – сказала Эйла. – И лепешки твои получились на редкость вкусными. Они просто тают во рту. – Затем она задумчиво взглянула на этого темнокожего мужчину с черными глазами и сильно курчавой шевелюрой, который, несмотря на свою необычную внешность, был настоящим мамутои, как любой другой обитатель Львиной стоянки. – Но почему ты вдруг стал готовить еду?
Он рассмеялся:
– А что, разве нельзя? Очаг Лисицы представлен только двумя мужчинами, и мне приятно иногда порадовать остальных чем-нибудь вкусненьким. Хотя обычно я с удовольствием ем то, что готовит Неззи. Но почему ты спросила об этом?
– Мужчины клана не готовят еду.
– Большинство наших мужчин тоже предпочитают не заниматься этим делом, если позволяют обстоятельства.
– Нет, ты не понимаешь. Мужчины клана не умеют готовить. Не знают, как это делается. А точнее, не помнят.
Эйла была не слишком уверена, что Ранек понял ее объяснения, но в этот момент разговор прервался: к ним подошел Талут, чтобы налить своей знаменитой бражки. Эйла заметила, что Джондалар поглядывает на нее, стараясь казаться веселым и спокойным. Протянув костяной кубок Талуту, она наблюдала, как он наполняется темноватой жидкостью. В прошлый раз этот напиток не особенно понравился Эйле, но все остальные с таким наслаждением пили его, что она решила попробовать еще раз.
Когда чаши всех желающих были наполнены, Талут взял свою тарелку
