Деянир отступил назад, забывая, что мы находимся на крыше. Ошарашено качая головой, он уже не мог собрать свое самообладание в кулак. Вытащил из воздуха свой меч, который по неосторожности не взял с собой сразу, приготовил в другой руке заклинание. Среди народа прокатился ропот, но уже не тот, который утверждал, что я самозванка, а раболепный, смиренный, с восхищением шептавший на разные лады оно слово: «Королева». Наверное, я тоже должна бояться той силы, которая окружала меня, создавая внутри тела живой эпицентр бури. Только мне не до этого.
— Я не сдамся! — крикнул Деянир, пытаясь успокоиться. — Я докажу всем, что это просто-напросто трюк!
Я улыбнулась, и мой разум окончательно померк во тьме, оставшись только где-то на краю существования самого себя. Меня захлестывала чужая ярость, не позволяющая мне владеть собой. Последнее, что я почувствовала, как ринулась вперед, направляя великолепное оружие на инкуба. Я бы хотела, вырезать ему глаза.
Сначала была пустота, живая и пульсирующая рядом. Я не знала, куда идти и к чему стремиться, утопая в ней. Шаг вперед. Или я отступила назад? Сделала еще один, обернулась, пытаясь найти глазами привидевшийся мне огонек. Сделала движение к нему — он стал больше. Пошла увереннее, хоть здесь я не могла бежать при всем своем желании. Пустота постепенно растворялась в этом огоньке, показывая мне картины моего боя с Деяниром. Создавалось ощущение, что я смотрю фильм от первого лица или играю в компьютерную игру.
Та женщина, которая сейчас безжалостно наносила удары молодому человеку, на последнем дыхании старающемуся их парировать, совсем не походила на меня. Я чувствовала ее ярость прямо здесь, чувствовала желание убить, победить любой ценой, но он не сдавался, цепляясь за жизнь из последних сил.
Я нанесла удар, но он отбил, поспешно убирая клинок и отскакивая от меня. Кажется, он успел швырнуть в меня что-то, но я не почувствовала ничего. Увернулась? Диким прыжком через голову оказалась у него за спиной, снова яростно бросаясь в атаку. Ушел, стал невидимым, попытался атаковать исподтишка, но я вывернулась, нанося ему ответный удар, который снова не достиг цели. Мой противник опять оказался далеко от меня и в очередной раз меч с диким криком молнии полетел на него.
Я перестала смотреть на это со стороны, меня выбросило в реальность как будто на берег из мутной морской воды. Звуки вернулись, как и осознание происходящего. Деянир лежал без движения у моих ног и, вывернув голову, смотрел куда-то в сторону. Видимо в последний момент он не успел увернуться, и меч достиг цели. Я попыталась подвигать левой рукой, но поняла, что она словно плеть висит вдоль туловища. Сломала? Правая шевелилась, поэтому я, неспешно, хотя хотелось торопиться, ощупала свое лицо. Кажется, там были порезы. Шея. После этого у меня на руках осталась кровь, но определить где раны, я не могла. Даже при том, что душа вернулась в этот мир, мое тело оказалось словно под наркозом. Бой происходил на пределе моих возможностей. Какое же у меня, оказывается, слабое тело…
Подняв голову, я только сейчас поняла, что ко мне до сих пор не посмел никто подойти из-за белесых прозрачных теней в капюшонах, стоявших вокруг нашего поля битвы и опиравшихся на двуручные тяжелые мечи. Белый отряд смерти. У меня бы просто не хватило силы призвать его. Они пришли сами. Повернув голову, которая почему-то не желала привычно повиноваться, я увидела то, на что смотрел Деянир перед смертью. Сняв капюшон, почти прозрачная, непривычно белая, но вполне узнаваемая женщина, смотрела на его останки. Ничего не говоря. Теперь они квиты.
Я не знала, что следует сказать, поэтому тоже молчала. Да и сил произнести хоть что-нибудь у меня не осталось. Селена, а это была именно она, осторожным шагом подошла к молодому человеку. Вложив меч в ножны, она подняла его, будто не чувствовала тяжести, и как живого погладила по голове:
— Бедный мой мальчик! Власть испортила тебя, давая неверное представление о том, что действительно важно в мире. Мне жаль, что я допустила подобное.
Она чмокнула его в лоб, и тело растворилось в воздухе тысячами маленьких огоньков. Дождавшись, пока из виду пропадет последний, она накинула на голову капюшон и стала медленно уходить прочь.
В небе, обретая нечеткие границы, проявлялась лестница, по которой возвращались в свое призрачное королевство все бывшие правители середины миров. Белый отряд смерти с сердцами настоящего цвета. А я так и осталась стоять на месте, чувствуя себя потерянной для этого мира. Я снова оказалась на грани, понимая, что существую только здесь.
Селена последней ступила на небесную лестницу. Шагнув на первую ступеньку, она обернулась ко мне, скидывая капюшон еще раз. Ее черты лица остались безупречны даже притом, что она была намного старше той девушки, которой я любовалась на фотографии. Если бы не подстриженные до плеч волосы, мне могло бы показаться, что я сейчас разговариваю со своим отражением. А если расставлять все на свои места, то, скорее, отражением являюсь я сама.
— Ты была воспитана абсолютно не так, как подобает королеве, — заговорила она со мной более строгим голосом, чем с Деяниром. — У тебя не те жизненные принципы, не тот характер и не те желания. Ты не являешься ни способнейшей и ни удобнейшей, — она сделала паузу, но я как будто не ощутила этого. Вместо ожидаемого жара, в душе царило ледяное спокойствие. — Но храни тебя Бог, Королева!
И, развернувшись, накинула капюшон и по расплывающейся под ее ногами лестнице ушла за облака, уже свободные от яростных черных туч.
Олег оказался рядом первым, задавая мне глупые вопросы, смысл которых я сейчас даже не понимала. Боль постепенно проступала, давая о себе знать почти в каждой клеточке тела. Но это сейчас не главное. Теперь я точно понимала, что имею право сражаться за этот мир и защищать его, пока смогу. Глупо улыбнувшись, я, кажется, повалилась Олегу прямо на руки, вступая в невесомое забытье без чужих образов и воспоминаний.
— Слава богу, проснулась! — услышала я голос Ядвиги.
— Проснулась! — я услышала голос Валерии Анатольевны, которая собиралась подойти ко мне, но была остановлена бдительной охраной в лице не знаю какого самоубийцы.
— Да не стоит так резко все воспринимать! Хоть она и очнулась, но, кажется, все еще слаба. Я бы хотела, чтобы ее никто не волновал.
Я приоткрыла глаза, понимая, что нахожусь в своей комнате, а на стульях, которых в помещении стало неожиданно больше, сидят почти все близкие мне люди. Бабушка Вэл ругалась с Ядвигой, сдерживаемая Витькой и Богданом, которые утверждали, что можно не сразу же лезть ко мне с расспросами, Юра сидел на стуле рядом. Он оторвался от своих лекций и просто мне подмигнул, понимая, что его сейчас никто ко мне не подпустит.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
