Вот как ужасно было состояние нашего Отечества в царствование Василия Иоанновича! Несчастный государь, несмотря на всю свою твердость, начал отчаиваться; но Бог, вероятно, умилостивленный усердными молитвами добрых защитников Сергиевой лавры, послал избавителя и им, и всем верным Русским.
Русский воин в медной шапкеКнязь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский от 1609 до 1610 года
Этот избавитель был племянником царя, князь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский. Прекрасного душой, прекрасного наружностью, необыкновенного превосходными качествами ума и сердца, молодого князя точно можно было назвать существом небесным и утешителем, посланным Богом любимому Им народу в трудное время бедствий.
Когда несчастья Василия Иоанновича достигли высочайшей степени, когда окруженный изменниками, беспрестанно переходившими из Москвы в Тушино и из Тушина в Москву, он уже не находил надежных защитников царства среди Русских, князь Скопин, не раз отличавшийся победами над войском самозванца, был послан просить помощи у Шведского короля. Умный посланник, несмотря на свой двадцатилетний возраст, исполнил самым лучшим образом важное поручение: Шведский король принял истинное участие в бедствиях России и дал князю Михаилу пять тысяч воинов под командованием молодого генерала Делагарди. Сходство высоких характеров, одинаковое благородство, одинаковая любовь к чести и справедливости соединили обоих полководцев теснейшей дружбой. При единодушном желании спасти Россию для двух друзей не было ничего невозможного: Делагарди удерживал корыстолюбивых Шведов, когда, не получая во всей исправности обещанного им жалованья, они несколько раз собирались возвратиться в Швецию; Скопин, не имея казенных денег, платил им собственные. Действуя с таким усердием, в несколько месяцев выгнали они мятежников из всех мест от границ Новгородских до Московских, возвратили под власть Василия все города, через которые проходили; в другие же, отдаленные города посылали для этого чиновников; везде напоминали жителям об их священной присяге, данной законному государю, одним словом, использовали все средства, какие были в их власти, и имели полный успех: 12 января 1610 года верные и благочестивые монахи Троицкой Лавры уже прославляли своего избавителя, князя Михаила, и с радостью смотрели, как бежал от их стен гордый Сапега, шестнадцать месяцев осаждавший знаменитую обитель святого Сергия.
Поляки, жившие в Тушине, узнав о победах Скопина и о том, что он приближается к Москве, немедленно оставили Тушино и разбрелись в разные стороны. Надо сказать, милые читатели, что самозванца там уже не было: он убежал оттуда при первом известии об успехах войск князя Скопина и союзников. Дерзкий обманщик отправился в Калугу, а там собрал новые полки из безрассудных жителей, добродушно веривших его рассказам. Но теперь ему труднее было находить приверженцев: кроме сильного удара, которым Скопин поразил его, еще и другой человек жестоко вредил ему. Это был Польский король. Долго смотря на ужасные беспорядки, происходившие в нашем Отечестве, честолюбивый Сигизмунд рассудил, что для него гораздо выгоднее воспользоваться ими самому, чем помогать негодяю овладеть знаменитым престолом, которого давно добивались Польские короли. Итак, он начал с того, что отправил в Россию новое войско, которому приказано было не защищать, а преследовать самозванца, возвратить от него всех Поляков под знамена короля, и обещал всем Русским мир, спокойствие и счастье, если они свергнут Шуйского с престола и покорятся Польше.
Русские пистолиКак только Поляки, уже более двух лет разорявшие Россию с Тушинским самозванцем, узнали о новых распоряжениях Сигизмунда, то вместо того, чтобы покориться воле своего короля, многие из них остались защитниками Лжедмитрия и смело пошли против Сигизмунда. Таким образом, наше бедное Отечество должно было видеть не только междоусобную войну своих собственных сынов, но и кровопролитные ссоры чужеземцев! Сигизмунд уже осаждал Смоленск; Тушинский вор вместе с недостойной Мариной гордился своими последними успехами в Калуге, в то время как князь Скопин разогнал из Тушина остатки Поляков и Русских изменников.
Довольный счастливыми успехами, относя их не к себе, а к чудесной помощи Бога, надеясь довершить избавление Отечества и изгнать из Смоленска Сигизмунда, из Калуги самозванца, молодой герой был в это время счастливейшим человеком в мире. Благодарный народ в порыве признательности называл его не иначе, как отцом Отечества, своим возлюбленным Михаилом! Радостные восклицания встречали и провожали его везде, где он показывался. Не любя Василия Иоанновича и приписывая ему все свои несчастья, Русские — иные шепотом, другие громко — говорили, что никто больше Михаила не заслуживает чести быть царем России и что старый, никакими достоинствами не отличающийся дядя должен уступить престол молодому, храброму, великодушному племяннику, обещающему столько славы Отечеству. Рязанские дворяне осмелились даже торжественно предложить корону Скопину через своего наместника, думного дворянина Ляпунова.
Князь М.В. Скопин-Шуйский. Парсуна. Ок. 1630 г.Михаил Васильевич Скопин-Шуйский (1586–1610) — князь, боярин, русский полководец, пользовался огромной популярностью и уважением в народе. В 1610 г. Михаил Васильевич возглавил Русско-Шведский отряд, который освободил Москву от осады «Тушинского вора». Многие видели в князе Василии наследника царского престола, ведь он был племянником царя Василия Шуйского, у которого не было детей.
Бескорыстная, великая душа героя, нелицемерно уважавшего несчастного дядю, содрогнулась от гнева при таком предложении. Он с твердостью отверг его, и только слезы и раскаяние спасли от наказания дерзких Рязанцев.
Велик был Михаил, любезные читатели, в эту минуту, лучшую в его жизни! Редко встретите вы в истории царей и царств человека, который отказался бы от престола и отказался бы так искренно, не только не пожалев, но даже не подумав ни одной минуты о великости того счастья, от которого отказывался. Больше того: его невинная душа даже и не понимала, как могло что-нибудь быть выше того счастья, каким он наслаждался, спасая свое Отечество и видя радость и веселье народа, бывшего еще так недавно печальным и близким к отчаянию!
Со сладостным ощущением этого счастья, с самым чистым намерением посвятить свою жизнь милой родине молодой князь вместе со своим другом Делагарди въехал в Москву, где его встретили с различными чувствами: народ — с неописуемым восторгом, дядя — с притворной радостью: он узнал о предложении Рязанцев и уже боялся великодушного князя, слишком любимого всеми Русскими.
Русский крестьянинЭтот страх в Василии возбудил его брат — князь Димитрий Шуйский, надеявшийся быть со временем наследником престола и потому ненавидевший Скопина. С каждым днем больше и больше пугал он брата своими подозрениями, так что царь, хотя и знал, что надо как можно скорее послать помощь к осажденному Смоленску, все еще не мог решиться поручить опять войско Михаилу и, чтобы его медлительность не была заметна, старался отвлечь племянника от его цели пышными праздниками. Беспрестанно кто-нибудь из бояр давал пир в честь избавителя, и на одном из них — на обеде у Димитрия Шуйского — молодой князь вдруг занемог, и через несколько часов его прекрасная душа вместе с лучшими надеждами России отлетела на небо!
Невозможно описать ужас Москвы! Как только страшная весть о неожиданной кончине Михаила разнеслась в столице вместе с рассказами о том, что его болезнь случилась в ту самую минуту, когда он выпил кубок вина, поднесенный хозяйкой дома, княгиней Екатериной Шуйской, — народ с отчаянием и яростью бросился в дом царского брата, и Димитрий едва спасся от смерти благодаря воинам, присланным от государя. Усмиряя народ, старались его уверить, что молодой князь скончался естественной смертью, но немногие верили этому, и почти все подозревали, что в вино, поднесенное знаменитому гостю, был положен яд.
Такое бедственное происшествие могло ли не вооружить весь народ против Шуйских? Они отняли у него того, кто один мог спасти Россию в это трудное время. Все знали, что и Поляки, и самозванец, и Русские изменники боялись только одного Михаила, и все ожидали, что с известием о его кончине они все оживут новыми надеждами. Так и случилось: все они снова обратились к Москве. Один Сигизмунд не хотел оставить Смоленска, но зато он отправил к несчастной Русской столице одного из своих самых умных и храбрых полководцев — гетмана[179] Жолкевского и с ним несколько тысяч войска. К многочисленным врагам Василия Иоанновича прибавился еще новый род злодеев — люди, уверявшие народ, что он был причиной смерти племянника.
