— Хм, — с сомнением отозвалась женщина.
Я уперся в тупик, несмотря на свои уникальные творческие способности, но не отчаивался. Я уже бывал на Ки-Уэсте и знал, каким образом здесь делаются дела. Я полез за бумажником.
— Пожалуйста, — попросил я, отсчитывая сотню долларов. — Вы вовсе ничем не можете посодействовать?
Деньги исчезли, прежде чем я успел договорить.
— Не знаю, — произнесла она. — Сейчас спрошу у Лeроя.
В стене под расписанием виднелась дверь, и женщина скрылась за ней. Через минуту она вышла в сопровождении мужчины в летной форме тоже лет пятидесяти с суровыми синими глазами и расплющенным носом боксера.
— Что стряслось, шкипер? — поинтересовался он.
— Мне как можно скорее надо на Тортугас.
Он кивнул.
— Джеки так и сказала. Но по расписанию следующий рейс — через два часа. Мы обязаны придерживаться расписания. Ничего не могу сделать. Жаль, если у тебя неприятности, но…
Я плевать хотел, насколько ему жаль. Он не ушел, а значит, не отказал. Он торговался.
— Пятьсот долларов, — предложил я.
Лерой покачал головой и облокотился на прилавок.
— Прости, мужик, никакие получится, — сказал он. — Правила есть правила.
— Семьсот, — продолжил я, но он опять покачал головой. — Там мои дети, — напомнил я. — Маленькие и беспомощные.
— Я могу потерять работу.
— Тысяча баксов, — сказал я, и он перестал качать головой.
— Ладно.
Пусть финансово ответственные люди с насмешкой и суровым осуждением смотрят на расточителей, которые размахивают кредитками. Но по воле сурового флибустьера за аэропортной стойкой я попал, что называется, как кур в ощип. Пришлось обналичить две карточки, но когда я наконец утолил его нечестивую алчность, всего через пять минут после этого я уже пристегивался, сидя в пассажирском кресле гидроплана. Самолет неуклюже прокатил по взлетной полосе, набирая скорость, и взлетел в небо.
Парень на причале и его брошюрка заверяли, будто полет к Драй-Тортугас — красив и незабываем. Честно говоря, не помню. Я видел только, как ползет вперед стрелка часов. Она, казалось, двигалась намного медленнее, чем обычно. Тик. Долгая пауза. Тик. Пауза. Полет занимал слишком много времени. Я должен был попасть на остров первым. Сколько времени прошло с тех пор, как катер отошел от причала? Я пытался вычислить в уме. Вроде бы ничего сложного, но почему-то я сосредоточился только на скрежете зубовном и не мог думать про время.
К счастью для моих зубов, мне и не пришлось.
— Вон он, — сказал пилот, кивая в сторону окна. Это были первые его слова с момента взлета, и я на мгновение перестал стискивать зубы и посмотрел на него. Он снова кивнул: — Катер. С твоими детьми.
Я выглянул в окно и увидел внизу ослепительно белую палубу огромного, быстро идущего катера, который оставлял длинный пенный след за кормой. Даже с такой высоты я различал на палубе людей, хоть и не видел, есть ли среди них Коди и Эстор.
— Расслабься, — посоветовал мне пилот, — мы прибудем минут на сорок пять раньше, чем они.
Я хоть и не успокоился, но почувствовал себя немного лучше. Мы обогнали катер и оставили его позади. Как только он пропал из виду, пилот вновь заговорил:
— Форт Джефферсон.
Форт обретал очертания, по мере того как мы приближались. Он и впрямь выглядел впечатляюще.
— Какой большой, — заметил я.
Пилот кивнул:
— Здесь поместится стадион «Янки», и еще останется место.
Хотя я понятия не имел, зачем кому-то втискивать сюда стадион, но все-таки кивнул в ответ:
— Очень красиво.
Не следовало поощрять этого типа — он принялся разглагольствовать о Гражданской войне, об убийстве Линкольна, о пропавшем госпитале на ближайшей отмели, и тогда я перестал слушать и сосредоточился на форте. Он действительно был огромный. Если Кроули первым войдет в него, я ни за что его не найду. На дальней стороне форта торчал пирс — насколько я понимал, единственный на острове.
— Катер пристанет вон там, да? — уточнил я.
Пилот посмотрел на меня с полуоткрытым ртом. Я перебил его в разгар истории про маяк, который видно, только если отплыть на милю от форта.
— Да, — ответил он. — Но иной раз посмотришь, какая публика с него сходит, так пожелаешь, чтоб их скинули прямо вон там. — Он указал на полоску темно-синей воды между фортом и маяком. — На обед Морскому Вепрю.
— Кому?
Пилот ухмыльнулся:
— Морскому Вепрю. Самая большая акула-молот в мире, блин! Двадцать футов в длину и всегда голодная. Не советую там купаться, старик.
— Учту, — пообещал я. — А когда мы… э… приводнимся?
Он, кажется, слегка обвделся, что я не оценил его юмор, но все-таки простил меня. В конце концов, я заплатил достаточно, чтобы он взглянул сквозь пальцы на небольшую резкость.
Пилот еще замедлил ход. Подскакивая на небольших волнах, мы миновали вереницу свай, оставшихся от давно исчезнувшего причала, и оказались в очаровательной гавани. В дальнем ее конце стояли яхты, а у пристани — маленький катер Национальной парковой службы, с логотипом на боку. Мы затормозили, развернулись и пристали рядом.
Я сошел на пирс и зашагал по вымощенной кирпичом дорожке, ведущей в форт, в поисках подходящего места, чтобы подождать Кроули. Места, откуда я увижу его первым, не боясь быть замеченным, и нападу раньше, чем он догадается, что я поблизости. Декстер, любитель сюрпризов, хотел подготовить для Кроули нечто особенное.
Жаркое солнце светило ослепительно ярко, и я не нашел снаружи форта никаких подходящих засад. Кирпичная тропинка вела к деревянному мосту надо рвом, и там стояло несколько туристов в шортах и сандалиях с неизменными наушниками в ушах. Они тихонько покачивались под разный ритм и разглядывали надпись, гласившую: «Форт Джефферсон. Национальный парк Драй-Тортугас».
Всего шесть слов. Не требовалось много времени, чтобы их прочитать, но, наверное, туристы не могли сосредоточиться, поскольку в мозгу у них гремела музыка. Или они просто медленно читали. В любом случае я усомнился, что табличка послужит хорошим укрытием, тем более в обществе малограмотных свидетелей.
Глава 34
Я стоял в тени под воротами, спрятавшись за каменной аркой, и наблюдал, как огромный катамаран причаливает к пристани. Много раз в моей короткой печальной жизни я ждал в засаде и утешался злобными мыслями, но сегодня все было по-другому. Предстояло отнюдь не прелестное приватное рандеву при лунном свете в тщательно выбранную ночь, а публичная казнь в толпе посторонних людей, извращение, навязанное необходимостью. Казалось, я делал это впервые в жизни. Я чувствовал себя неловким любителем. Я не слышал ни ласкового шелеста крыльев, ни одобрительного шепота Темного Пассажира, ни Танца Смерти. Недоставало приятного прохладного прилива сил и уверенности, от которой покалывало кончики пальцев. Во рту пересохло, распухшие руки вспотели, в ушах отдавался бешеный стук сердца. Куда девался чудесный Злобный Декстер, лежащий в засаде и полностью контролирующий себя? Я нервничал и мучился — почти до боли.
Но не было ни выбора, ни выхода, ни пути назад, только вперед, поэтому я ждал и смотрел, как на пристань с парома перебросили стальные сходни, и толпа зевак хлынула на берег Драй-Тортугас, к форту Джефферсон, туда, где Декстер готовился дать Последний Бой.
На борту оказалось человек шестьдесят, и почти все они сошли и двинулись к форту, прежде чем я разглядел светлую макушку Эстор. Через секунду толпа разомкнулась, и я увидел их всех. Коди и Эстор держались за руки, а Кроули шел вплотную за ними, направляя детей в сторону кирпичной дорожки, ведущей к форту.
Я напрягся и глубже спрятался в тень под аркой, разминая пальцы. Они казались непослушными и вялыми, не способными ни на что, кроме как завязаться узлом. Я несколько раз сжал их в кулак и разжал, а когда руки наконец обрели должную подвижность, полез в карман и вытащил обломок кирпича. От всех этих манипуляций лучше мне не стало.
Я ждал. В горле пересохло, глотать стало больно, но я все-таки сглотнул, сделал глубокий вдох и попытался вернуть себе ледяное спокойствие. Ничего не получилось. Руки дрожали, кирпич на ощупь казался скользким. Я выглянул из-под каменной арки и несколько секунд не мог найти своих путешественников взглядом. Я еще немного выдвинулся из тени и наконец нашел их — они как дураки стояли перед указателем и глазели по сторонам. Я видел, как губы Эстор раздраженно движутся, а Коди угрюмо смотрит перед собой. У Кроули через плечо висела спортивная сумка, а на лице — идиотская маска приятного предвкушения, словно он действительно отправился в волшебное путешествие с двумя очаровательными детьми.
Они не отходили от таблички. Интересно, как на них воздействовал Кроули, чтобы заставить слушаться? Мне бы пригодилось. У Эстор и Коди не было поводов тревожиться, если он придумал какую-нибудь правдоподобную ложь, но ведь они — не обычные воспитанные дети. В милых растрепанных головках пышно цвели темные, злые мысли, не давая им покоя. Кроули, вероятно, и не подозревал, что связался с будущими Декстерами и, во всех смыслах слова, Маленькими Монстрами. Я ощутил прилив искренней любви к обоим.
