Роту не удалось создать коллектив, способный слаженно работать. Правда, он не подавлял своих сотрудников — он слишком зависел от их прилежания и симпатий, — но в глубине души думал вполне по-немецки: начальник указывает, как правильно сориентироваться, подчиненные слушаются. Он был одним из тех, кто, оставаясь внешне располагающим и открытым, втайне глубоко презирал весь этот, как он называл, «пешечный народ», простых смертных. При таких обстоятельствах Георг выбрал, бесспорно, верное решение.
Рот сказал несколько остроумных и проникновенных слов. Тяжело вздохнув, он дал понять, как нелегко ему расставаться с издательством. Но есть объективные причины — его тоска по Англии, желание вернуться в Лондон все время усиливались и наконец победили. Кроме того, у него есть брачные планы.
Он одарил Давида радужной улыбкой. Давид дружелюбно улыбнулся в ответ. Вот — можно было подумать — двое мужчин, сердечно расположенных друг к другу. Карола стояла между Давидом и Питером и улыбалась так же безмятежно.
Георг попросил извинить его и отказался от речи. Едва ли существовал повод к разного рода пересудам, но на самом деле никого не волновало, почему, собственно, Рот уходит из фирмы: сейчас гораздо больше всех занимал вопрос, кто станет его преемником.
— Уверен, его пригласят со стороны, — сказал Герд Бехштайн и изобразил на лице полное отсутствие интереса к этой проблеме. Но его глаза с жадным любопытством были обращены на Марлену. Не прячется ли улыбка в уголках ее губ? Может, она знает больше, чем другие?
Марлена тоже попрощалась с Питером и пожелала ему счастья в будущем. Рот отвел ее на минуту в сторону.
— Вам предстоит борьба, Марлена.
Она вопросительно уставилась на Питера.
— Как вы знаете, кандидатуры на должность коммерческого директора не обсуждаются широко. На этот раз поговаривают об одном человеке из Дюссельдорфа. Специалист по маркетингу.
— Почему вы мне рассказываете об этом?
— Потому что, согласитесь, вы хотели бы получить мое место.
Что это он лезет не в свое дело?
— Откуда вы это взяли, Питер?
Он рассмеялся:
— Я ведь знаю вас. Уверен, что вы всегда стараетесь на автобане перегнать всех, потому что вас раздражает, если кто-то едет впереди!
— И вы бы поддержали меня, если бы я попыталась стать вашим преемником? — спросила Марлена.
— Нет! — Питер обезоруживающе улыбнулся. — Я не люблю карьеристов вашего типа. Вы всех поучаете, вы знаете все лучше других. А я не симпатизирую таким женщинам.
— Зачем же вы тогда мне сказали о дюссельдорфском конкуренте?
— Из врожденной порядочности. Мы, англичане, не только снобы. Несколько лет назад при известных обстоятельствах вы проявили себя весьма достойно. Карола рассказала мне о той неловкой ситуации. Такого я не забываю.
— К сожалению, впоследствии это не имело решающего значения. Но я никогда не позволила себе никаких разговоров на эту тему.
Его глаза опасно сузились. От кого она узнала истинную причину его ухода из фирмы?
Марлена покраснела:
— Пожалуйста, извините меня. Конечно, о вашем увольнении ходит много сплетен. — Она пожала ему руку. — Итак, всего вам наилучшего.
Она снова сидела за своим письменным столом, но ее мысли были в полном беспорядке. «Один человек из Дюссельдорфа… — Марлена быстро просматривала почту, продолжая обдумывать слова Питера Рота. — И что тебе, парень, не остаться в Дюссельдорфе…»
Марлена подошла к окну и выглянула на улицу. Было самое начало лета. В газетном киоске напротив продавались дневные газеты, полные самых волнующих сообщений.
А она стоит у окна, и ее абсолютно не волнуют ни погода, ни все новости, вместе взятые. По-настоящему ее интересует только одно — ее собственная карьера.
Марлена вернулась к столу и сделала несколько пометок к следующему совещанию. Она хотела призвать к созданию на фирме больше рабочих мест для иностранных рабочих, как бы ни стонал по этому поводу доктор Бенда. Надо еще поговорить с Андреа, могут ли они помочь какому-нибудь ребенку боснийских беженцев. Правда, сейчас она сдает выпускные экзамены, но к июлю, когда придут первые поезда с беженцами, экзамены уже будут позади. Что еще? Ах да, нужно позвонить Иоганне! Та подготавливала разнообразные дискуссионные вечера в защиту права на аборт, может, ей нужна помощь Марлены. Скорее всего понадобится отпечатать приглашения и брошюры. И надо наконец съездить к отцу. Ему становилось все хуже, и Тилли опасалась, что он не переживет этот год.
«Мужчина из Дюссельдорфа…» Она еще секунду раздумывала, потом схватила телефонную трубку и набрала номер. Марлена попросила разрешения зайти к Георгу. Он тотчас дал согласие. Официальный путь… Является ли он в такой ситуации самым верным? Конечно. Потому что она с трудом могла представить себе, как, нежно обнимая Георга в постели, она сможет прошептать ему на ухо: «Пожалуйста, сделай меня… быстрее… еще быстрее… коммерческим директором…»
Она усмехнулась, представив себе эту картину, поправила волосы, подкрасила губы и взяла с собой папку с документами. Зайдя в кабинет Георга, она вежливо улыбнулась и села в кресло.
— Хотите кофе, Марлена?
Она кивнула.
— Две чашки, фрау Шмалайзен… Я слушаю. — Георг повернулся к ней.
— Я хотела бы поговорить с вами о преемнике Рота.
Он молчал. Его лицо не выражало ничего.
— Я буду непосредственно ему подчиняться, нам придется быть тесно связанными по работе…
Георг все еще молчал.
— …так что думаю, у него ко мне будет много вопросов.
— Все другие начальники отделов тоже будут тесно связаны с ним по работе.
— Но именно я занимаюсь в основном новыми рынками сбыта и новыми клиентами. Это мой конек, как вы, наверное, знаете.
Теперь он старательно подавил улыбку.
— Я, например, хочу предложить отделу связи с клиентами новое направление работы. Союзы по туризму. Бесконечный рынок для рекламных брошюр, туристических карт и тому подобных материалов. — Она благодарно кивнула фрау Шмалайзен, подавшей кофе.
Женщины приветливо улыбнулись друг другу. Они давно испытывали взаимную симпатию. Каждый месяц они встречались, сидели где-нибудь в кафе, и Марлене казалось, что секретарша Георга догадывается об ее отношениях с шефом.
Георг подождал, пока секретарша выйдет из комнаты. Потом понимающе улыбнулся:
— Пятый этаж, Марлена?
Марлена смотрела поверх головы Георга в окно, откуда был виден кусочек голубого неба.
— Не слишком ли высоко замахиваешься?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
