– Один есть, – подытожил Сергей, выхватывая очередной пистолет, и вдруг завопил: – А ну стой!
Из– за угла дворца к флигелю приближался высокий статный мужчина, немного припадающий на левую ногу. В опущенной руке его был зажат пистолет. Он шел неспешно, точно на ходу решая, что надлежит предпринять. Еще мгновение —и он, выйдя из-за угла, оказался бы в пяти шагах от цели. Я видел, как барахтается в снегу Бонапарт, пытаясь встать на ноги.
– Капитан, ядрена матрена, ведь это Конрад! – прерывающимся голосом проговорил мой напарник.
– Сам вижу, – глухо отозвался я.
– Ой, мама дорогая, роди меня обратно, шо ж, блин горелый, на свете деется! – Лис стволом пистолета сдвинул шапку со лба. – Лучше б я не видел того, шо вижу. В общем, держите за меня кулаки, я пошел наперерез. Господи, я у тебя ничего не прошу, но если щас меня грохнут, ты не услышишь моей исповеди. А ее стоит послушать! Однажды барон пошел на охоту, но, как водится, не взял с собой ружья. На беду, навстречу ему попался бешеный волк…
Негромкий речитатив Сергея с пронизывающей четкостью звучал в морозном воздухе точно диковинное заклинание. Услышав речь Лиса, барон Мюнхгаузен резко повернулся, вскидывая оружие.
– Но храбрый российский офицер не испугался, он бесстрашно сунул руку в оскаленную пасть волка и, схватив его, уж и не знаю за что, вывернул наизнанку, шо пустой карман. Доброй ночи, барон. Вам не спится?
ГЛАВА 24
Если вам кажется, что вы знаете всю подноготную, то обман удался на славу.
Джордж Сорос
Круглый зрачок пистолетного ствола тускло отсвечивал букетным Дамаском, не выражая, как водится, никаких эмоций. От него до Лиса было от силы пара шагов, так что, реши сейчас бывший наш собрат по оружию спустить курок, вряд ли Сергею удалось бы уйти в сторону. И все же он медленно приближался, закрывая в поле зрения барона приподнявшегося уже Наполеона.
– Шо, друг ситцевый, доволен? Всех обманул? Стреляй, шо ты рукой дрожишь! Мы его на Гольдбахе по морозу, шо гады ползучие, на себе тащили, грамоту баронскую для него выискали, а он палит в чужих генералов, точно в кроликов. Молодец, шо и говорить!
– Уйди с дороги, – тихо вымолвил Конрад.
– Ага, щас! Ты шо, дружаня, окончательно с головою в ссоре? – Лис постучал себя пальцем по лбу. – Если я отойду – ты ж пальнешь и не промажешь. А мне тогда шо делать? Качучу танцевать?! У меня здесь тоже ствол, и в туза я бью не хуже твоего. Вот и считай, пара трупов нам тут обеспечена. Стреляй уж лучше ты в меня, потом на досуге сказочку придумаешь, мол, я на тебя напал, покусал, а ты в припадке самообороны дырку у меня в лобешнике проделал. Я в тебя верю, складно получится! Ну, шо ты глаза потупил? Убей старого приятеля!
– Дьявольщина! – Мюнхгаузен поднял ствол пистолета и, дернув щекой, выстрелил в обвисшее хмурыми тучами небо.
– Фух! Так-то лучше, – с нескрываемым облегчением выдохнул мой напарник, тщетно пытаясь унять грохочущее под ребрами сердце.
– Что? Что стряслось? – Вопя на ходу, к месту очередного выстрела бежали вооруженные челядинцы и спешившиеся гайдуки.
– Да все нормально! Шо за переполох? – отмахнулся Лис. – Все наши! Конрад, ты еще кого-нибудь там обнаружил?
– Нет, – односложно выдавил Мюнхгаузен, ловя спасительную Лисову реплику. – Больше никого.
– Ваше сиятельство, – Лис бросился к Наполеону, – вы-то хоть целы?
– Цел. – Бонапарт хмуро огляделся вокруг, силясь постичь умом причины нежданного многолюдства. – Что здесь, черт возьми, происходит?
– Да ну, пустое дело. – Мой друг успокаивающе махнул рукой. – Банальное покушение, буквально повседневная суета придворных будней. Але, орлы, волоките сюда пленных. Вот, генерал, у нас тут небольшой трофейчик образовался.
Силуэты трех незнакомцев с заломленными руками маячили все ближе и по мере приближения становились все более знакомыми, во всяком случае, тот, кого наши слуги вели первым.
– Ой, блин, шо ж это мы такое наделали? Это ж цесаревич! – пробормотал Лис.
Действительно, я уже вполне мог разобрать искаженное болью лицо великого князя Александра Павловича и двух сопровождающих его адъютантов.
– Ва-а-аше высочество, ну, ёшкин дрын! Ну, слава Богу, вы живы! – Лис устремился навстречу потенциальному наследнику престола, размахивая пистолетом точно дирижерской палочкой. – Алле, архаровцы, отпустите руки! Я ж сказал – к земле прижать, а не ломать, шо братский веник. Отпустите, кому говорят! Ваше высочество, рапортую как есть. Устроенное на вас Антантой покушение героически сорвано благодаря замыслам генерала от артиллерии графа Бонапартия и нашими ревностными стараниями. Враг напрочь изведен, справедливость торжествует, и мы с ней заодно!
Ошеломленный наследник престола хмуро созерцал затянутую утренним туманом панораму Летнего сада, не находя слов, чтобы выразить то ли возмущение, то ли, наоборот, благодарность. Раздавшиеся несколько минут назад выстрелы неумолимо свидетельствовали о нешуточном обороте дела, однако представить себе Наполеона и всю находящуюся здесь толпу неведомой черни своими неожиданными спасителями?… В этом явно чувствовался какой-то подвох.
– Так, значит, граф, – обращаясь к подошедшему Бонапарту, наконец выдавил Александр Павлович, точно не замечая многословного Лиса, – вы и мне спасли жизнь, – он сделал небольшую паузу, – совсем как батюшке моему пять лет тому назад.
– Всегда к услугам вашего императорского высочества, – с натужной вежливостью отозвался Бонапарт, сгибая непослушную спину в поклоне.
– Можете поверить, я запомню это. – Наследник престола гневно зыркнул на замерших поблизости Лисовых соратников, и те отпрянули, внутренне ужасаясь недавно содеянному. – Возвращаемся!
Царственный отпрыск и сопровождающие его неофициальные лица повернулись спиной к присутствующим и быстро зашагали прочь, спеша покинуть сцену разыгранного траги-фарса.
– Фух, кажется, на первый случай обошлось, – выдохнул Лис. – Ну шо, Конрад, оставляем тулово полиции?
– Тело – да, – тихо проговорил Мюнхгаузен. – А вот пистолет рядом с ним следует забрать.
– Ты шо? Это ж вещдок! – удивленно глянул на него Сергей, но барон молча протянул ему свой пистолет и добавил чуть слышно, едва оружие перекочевало в руки моего напарника:
– Там второй.
Лис поднес орудие несостоявшегося убийства к глазам чтобы получше его рассмотреть, и я отчетливо увидел на рукояти увитый лаврами золоченый вензель «А.П.» под императорской короной.
– Ни хрена себе! – Мой друг ткнул пальцем в спину уходящего престолонаследника. – Это его, что ли?
Мюнхгаузен молча кивнул.
– Алле! Ты и ты, – Лис обернулся к своим подручным, – а ну-ка мухой слетали во дворец, нашли на втором этаже дохлое тело и отобрали у него ствол. Если шо, можете оторвать с руками. Ну, шо вы застыли?! Статуй и без вас здесь до хренячей мамы! Бего-ом марш! Капитан, ты, блин, достал! Приходи в себя и возвращайся к родному очагу. Царские особы – это твой контингент. А то шо получается: ты пьянствуешь, а я отдуваюсь! Бери шинель, вали домой, тут без тебя не разобраться.
Огонь в камине обдавал жаром, но я все жался к нему поближе, не в силах согреться. Оставив взбешенного Наполеона разбираться с семейными безобразиями, мы отправились в Брусьев Костыль, чтобы наконец-то по душам поговорить с бароном Мюнхгаузеном.
– Картина маслом, – крутя в руках те самые роковые стволы, констатировал Лис. – Как я понимаю, к тому моменту, как будущий самодержец добредает, весь в неистовых предвкушениях, сладостно поворковать наедине с прелестной фавориткой, его радостно встречает еще не остывший труп командующего российской армией на восточном фронте. Причем не важно, останется великий князь на месте или, услышав выстрелы, ломанется домой из сада. Его наверняка срисуют караулы, стоящие у Зимнего дворца. А потом на месте преступления обнаружат труп Наполеона со шпагой в руке и орудие убийства, которое, слава Богу, нынче таковым не стало. Кстати, любезный Конрад, поведай мне как старому боевому товарищу, на каком блошином рынке ты приобрел эти занятные экземпляры оружейного искусства?
Мюнхгаузен, все еще не пришедший в себя окончательно после недавних событий в Летнем саду, бросил на говорящего загнанный взгляд.
– Ладно, не трудись, – продолжил Лис, – давай попробую догадаться. Тебе их выдал доктор Роджерсон по собственному рецепту?!
– Верно, – с тяжелым вздохом проговорил сидящий в кресле ротмистр брауншвейгских кирасир, сжимая пальцами виски. – Он самый.
– Ну, я так и думал. Скажи, Вальтер, какой у нашего милого лекаря забавный хирургический инвентарь! Причем рупь за сто даю, эти стволы он у Александра после очередного визита отмутил. Так шо надо будет Тишке сказать, шоб он серебряные ложечки в буфете пересчитал, а то знаем мы таких клептоманов!
