новейшими образцами вооружения и военной техники. В итоге Вооруженные силы СССР были оснащены ракетно-ядерным оружием, эффективными средствами воздушной и противоракетной обороны, атомным флотом и другой современной техникой, являлись надежным гарантом безопасности государства.
От столь бурного развития вооружения и военной техники в армии и на флоте постоянно отставала организация бытового обустройства военнослужащих и прежде всего офицеров. За многие годы эта проблема обрела форму застарелой и хронической болезни в военном организме страны, отрицательно влияющей на боеготовность вооруженных сил. С началом перестройки власти вообще утратили к ней интерес.
Шире взглянуть на образовавшийся разрыв между высоким техническим оснащением армии и отстающим бытом военнослужащих мне позволило положение руководителя военной контрразведки ЗакВО. История военного округа, его стратегическое положение и специфика, значительное количество войск, разбросанных по многочисленным гарнизонам, в том числе и в самых глухих местах Закавказья, давали объемную информацию для анализа и размышлений.
В начале 70-х годов штаб ЗакВО, штабы 4-й армии и 31-го армейского корпуса размещались в старых, дореволюционных постройках, малопригодных для военных организаций. Командование большинства дивизий, бригад, отдельных частей занимало старые строения, некоторые из них чуть ли не времен русско-турецкой войны. Почти везде плохо обстояло дело с жилищным фондом для офицеров. Многие офицерские семьи жили в бараках, квартирах без удобств, в общежитиях, снимали жилплощадь у местных жителей, терпели другие подобные неурядицы.
Например, в городе Миха-Цхакая, на западе Грузии, дислоцировалась авиационная дивизия. Летный состав проживал в финских домиках, возведенных еще в период Великой Отечественной войны. За истекшие годы строения поизносились, обветшали. В них отсутствовала горячая вода, использовалось печное отопление, туалеты находились во дворе.
Офицер-летчик после полетов на сверхзвуковом самолете, испытав перегрузки, усталый возвращался домой. Воду надо греть, дрова рубить и т. д. Практически нормальных условий для отдыха, восстановления потерянных физических и моральных сил не было. Настроение портилось. Офицер доставал бутылку спиртного, выпивал. Подобное происходило и с другими офицерами, лишенными нормальных бытовых условий. А их многие тысячи. В результате падали боевой дух и воинская дисциплина, люди деградировали, а в конечном счете снижалась боевая готовность войск.
Конечно, было бы неправильно думать, что командование ЗакВО вообще ничего не делало для улучшения быта офицеров. В Закавказском военном округе, как и в других округах, строились новые военные городки, жилые дома для семей офицеров, культурные центры. Но все это с большим отставанием от реальных потребностей.
На юге Грузии в районе Джавахетского нагорья, рядом с горой Абул, расположен древний грузинский город Ахалкалаки, что в переводе на русский означает Новая крепость. Джавахетское нагорье находится на высоте 1700–2000 метров над уровнем моря. Это один из самых сейсмически активных районов Кавказа. Для него характерен суровый климат, и поэтому в народе он именуется «Грузинской Сибирью». В прошлом Ахалкалаки являл собой захудалой уездный городок, славившийся непролазной грязью. Царское правительство ссылало сюда сектантов-духоборов, предки которых живут здесь и поныне.
В Ахалцихе был размещен штаб мотострелковой дивизии. В силу высокогорья, сурового климата, плохих бытовых условий и отчужденности многие офицеры без желания ехали сюда служить. Помню по рукам военнослужащих ходила поэма о злоключениях службы в ЗакВО, сочиненная неизвестным стихотворцем, где об Ахалкалаки, в частности, говорилось:
Начальник кадров обманул Служить направил под Абул. Вокруг подохли все собаки, А я служу в Ахалкалаки.
Спустя несколько лет после Отечественной войны командование округа построило в Ахалкалаки для офицеров несколько добротных, со всеми бытовыми удобствами домов, по-современному обустроило военный городок и Дом офицеров. Отношение к службе в этом гарнизоне резко изменилось. Офицеры сами начали просить о направлении в Ахалкалаки, тем более что за службу в высокогорной местности им полагались дополнительные льготы…
Ушел в историю Закавказский военный округ. Его просто нет. Более десяти лет пробуксовывают военные реформы Вооруженных сил России. Проблема поднятия уровня быта офицеров, социальные вопросы в армии по-прежнему остаются нерешенными. По официальным данным Министерства обороны Российской Федерации, на начало 2004 года более 160 тысяч семей военнослужащих остаются без жилья.
Правда, в конце 2005 года правительство России выделило проблему обеспечения военнослужащих жильем в приоритетный социальный проект. На строительство квартир военным сделаны значительные ассигнования, решена организационная сторона дела, за ходом реализации проекта установлен строгий контроль. Хочется верить, что в ближайшие годы все военнослужащие будут обеспечены нормальным жильем.
Задача полного обустройства офицеров и их семей, несомненно, сложная и требует больших финансовых затрат, но она постоянно и обязательно должна решаться руководством страны и Министерства обороны. В этом скрывается важный резерв повышения боеготовности и боеспособности Вооруженных сил России.
В годы службы в Закавказье я познакомился с ныне широко известными политиками, бывшими президентами Грузии и Азербайджана Эдуардом Амвросиевичем Шеварднадзе и Гейдаром Алиевичем Алиевым.
В ту пору их рейтинг, как это сейчас модно говорить, не поднимался выше республиканского. Шеварднадзе руководил Министерством внутренних дел Грузии, а Алиев являлся заместителем председателя Комитета госбезопасности Азербайджана.
Мои отношения с Эдуардом Амвросиевичем и Гейдаром Алиевичем носили деловой, доброжелательный характер, иногда выходили за рабочие рамки, но в основном определялись общей заинтересованностью обеспечения безопасности Закавказья и размещенных здесь войск. Оба они производили впечатление людей разумных и деятельных, прозорливых и энергичных, всегда готовых помочь разобраться в местных условиях и специфике, им так хорошо знакомым. К Гейдару Алиевичу, с которым встречался при посещении Баку, я был несколько ближе, что объяснялось нашей принадлежностью к системе КГБ. Мне импонировало хорошее знание им русского языка, отсутствие в его речи малейшего акцента.
В конце 60-х — начале 70-х годов я стал свидетелем их быстрого взлета к вершинам власти в республиках. С одной стороны, приятно было видеть возвышение представителей родственных силовых структур, а с другой — я понимал, что в те годы ни Шеварднадзе, ни Алиев к ярким авторитетным личностям партийной элиты Грузии и Азербайджана не принадлежали.
Что же с ними произошло? В 1967 году Алиев сменил на посту председателя КГБ Азербайджана Цвигуна и через два года стал первым секретарем ЦК компартии республики. Не менее стремительно продвигался на первую роль в Грузии и Шеварднадзе. В 1972 году, после опубликования постановления ЦК КПСС «Об организаторской и политической работе Тбилисского горкома компартии Грузии по выполнению решений XXIV съезда КПСС», раскритиковавшего деятельность горкома, к руководству городской парторганизацией пришел из МВД Шеварднадзе и спустя короткое время был избран первым секретарем ЦК компартии Грузии вместо отправленного на пенсию В.П. Мжаванадзе.
В начале лета 1972 года, покидая Закавказье, я по-доброму простился в Баку с Гейдаром Алиевичем, а Эдуард Амбросиевич участвовал в моих проводах в Тбилиси.
Жизнь накрепко связала меня с Закавказьем, его
