это почему-то тоже развеселило.
– Эль, ты бяка! – выдала я заплетающимся языком. – Ты меня не любишь. Никто не любит! Нет, стой, не смей подходить, противный! Не трогай меня! Не хочу! Хочу Малыша! – окончательно разревелась я.
Эль, странно глядя на нашу компанию, бросил попытки меня вразумить. Отошел на несколько шагов, р-раз, и на его месте стоит Малыш и тихонько поскуливает. И взгляд такой жалобно-тревожный. Это меня растрогало.
– Малыш! Ты такой хороший! Иди, я тебя пожалею!
Парни продолжали смеяться. Я протянула руки навстречу лохматому псу. И, едва холодный мокрый нос коснулся моей ладони, я почувствовала, что меня мутит. Ой. Но не могла же я дать волю организма на виду у Дика? Я же его люблю! Кажется… Я терпела, сколько могла. Потом обхватила Малыша за шею, отчего тому пришлось согнуть лапы, и выдала громко, на весь двор:
– Малыш хочет в кустики!
Круглые удивленные глаза Малыша меня не смутили. Я кое-как смогла подняться на ноги и, пошатываясь, побрела в сторону ближайших кустов. Что ж так мутит-то! Малыша я держала за шерсть на загривке. А то ещё убежит, а он моё алиби! Слово показалось смешным. Хихикнув, я потеряла равновесие, и последние несколько шагов преодолевала уже на четвереньках.
– Буэээ!
На миг показалось, что вот оно, счастье, но потом стало совсем плохо. Кажется, я потеряла сознание.
Очнулась в комнате, на кровати. Несмотря на тёплое одеяло и лето за окном, меня потряхивало. Скосила взгляд на окно, чтобы убедиться, что там светит солнце. Значит, я валялась совсем недолго? А кто успел переодеть меня в пижаму? Как я вообще здесь оказалась? Не помню…
Попыталась сесть, и тут же со стоном рухнула обратно на кровать.
– Здравствуй, Хранимая, – тихий, глухой, невероятно уставший голос меня не на шутку напугал.
– Эль?!
Я попыталась осмотреться. Я лежала в своей комнате, посреди кровати. Слева валялся бревном Лари. Справа, с мученическим выражением лица, лежал Дик. В первый миг я испугалась, живы ли они, такими серыми и безжизненными были их лица, но потом поняла, что оба дышат. Спят? Без сознания?
Между окном и камином в кресле сидел Эль. Бледный, осунувшийся, с кругами под глазами. Ой. Что здесь было?! Это вопрос я и озвучила, удивившись, как жалко звучит собственный голос.
– Давай разбудим твоих приятелей, нет сил объяснять всё несколько раз. Что ты помнишь? – если бы Эль не сидел, я бы сказала, что он вот-вот упадёт.
– Что я помню, – эхом повторила я, и в задумчивости принялась вяло распихивать парней. Получалось плохо.
Руки были словно набиты ватой, любое движение давалось с трудом. Я попыталась вспомнить, что же случилось накануне.
– Утром я ходила в банк и каталась на лошади. Потом беседовала с Диком в кабинете и собиралась отругать вас с Лари за морок. Потом я переоделась, и мы устроили пикник на заднем дворе. Больше ничего не помню. На алкогольное похмелье моё самочувствие не похоже, да и не выпили мы столько, чтобы всех троих разморило. Наверное.
Я нечаянно съездила Дику по уху, он глухо застонал и сделал попытку разлепить глаза. Ага, работает! Я развернулась к Лари, примерилась и дёрнула за ухо.
Лари сквозь сон потёр ухо, развернулся на другой бок и упал с кровати. Откуда-то снизу послышались сдавленные ругательства. Сработало, хоть и не так, как ожидалось.
Ещё пять минут Лари пытался вернуться на кровать, и мы втроем – Эль, я и Дик, – вяло за этим наблюдали. Забравшись, наконец, на кровать, Лари не стал возмущаться нашим бездействием. Окинул взглядом живописную картину "трое упали и не в силах шевельнутся" на кровати. Перевел взгляд на полуживого Эля.
– Что случилось? – ого, а голос эльфа ещё более хриплый, чем мой!
– Дик, ты в силах говорить и соображать? – вместо ответа спросил Эль.
– Да, я с вами, – прохрипел голос Дика справа от меня.
Сил повернуть голову и посмотреть на него не осталось. Я уже устроилась на подушках так, чтобы видеть Эля, и в ближайшую сотню лет шевелиться не собиралась. Мысль о том, что все остались живы, что бы там на пикнике не случилось, грела душу. Мою правую руку нашли пальцы Дика и легонько сжали. Спасибо, милый, я знаю, что ты рядом.
– Эль, расскажешь? – вяло попросила я. Язык ворочался с трудом. Хотелось пить.
– Вас отравили. Этот яд – изобретение магов, обнаружить его в еде или напитках невозможно. Даже я не почувствовал отраву. Простите. Когда понял, что вы ведёте себя неадекватно, было поздно. К тому времени вы все уже успели съесть дозу выше смертельной.
– Спасибо, ты снова меня спас, – я с благодарностью посмотрела на Эля, и он вернул мне улыбку. Было неудобно, что он опять из-за меня страдает. Но самочувствие было таковым, что сил мучится угрызениями совести не было. Даже думать выходило с трудом.
– Но мы ведь живы, так? – подал голос Лари, словно сомневаясь в этом.
– А ты знаешь, что за яд? – это уже зачем-то полюбопытствовала я. Раз зашевелилась любознательность, иду на поправку.
– Знаю. Он вызывает эйфорию, как сильнейший наркотик. И, однажды попав в организм, уже не выводится. Можно травить человека долгие годы, вызывая постепенное недомогание, и смерть будет выглядеть очень естественно. А можно разом всыпать в любую еду или напиток побольше и забыть об отравленном навсегда.
– Ты можешь сказать по-человечески? – буркнул справа Дик. В обычный день он бы раздраженно рявкнул, но, похоже, сил не осталось. Будущему королю не нравится чувствовать себя беспомощным? Или переживает, что пропустил врага в свой дом, и мы все чуть не скопытились?
– Это я говорил для Риты, – безэмоционально отозвался Эль. – Для вас с Лари скажу коротко. Эйк.
Слева застонал Лари, Дик замысловато выругался.
И откуда только силы взялись?
– Ребят, вы чего? – трепыхнулась я.
– А ты не слышала? Яд не выводится, противоядия нет. И нам досталась смертельная доза – горько ответил Лари. Судя по голосу, он сейчас прокручивает в голове незаконченные дела и просит прощения у всех знакомых.
– Хм… И через сколько обычно действует этот яд? – страха почему-то не было.
– Хочешь узнать, сколько ещё осталось? – ядовито фыркнул Лари. Дик о чем-то глубоко задумался.
– Такая доза – часа три-четыре. За это время отравители обычно успевают увести "перепившего" друга в тёмный переулок или ближайшую канаву, – устало пожал плечами Эль.
– А сколько мы уже тут валяемся? – и снова ни капли сомнения в том, что всё обойдется. Ну не могла же я встретить Эля, попасть в другой мир, столько пережить и умереть так
