Мистер Джемисон запер кого-то в камере для спуска грязного белья в прачечную. Немного подавшись вперед, я как будто услышала тихий стон. Или то завывал ветер?..
ПОДВЕРНУТАЯ НОГА
Меня охватила паника. Я побежала по коридору, уверенная, что таинственный гость и вероятный убийца уже найден в прачечной мертвым или умирающим. Я торопливо спустилась с лестницы и поспешно направилась через кухню к ведущим в подвал ступеням. Мистер Джемисон опередил меня: дверь в подвал была открыта. Лидди стояла посреди кухни, держа сковороду за ручку, словно оружие.
— Не ходите туда! — заверещала она, увидев, что я направляюсь к двери в подвал. — Не делайте этого, мисс Рэчел! Туда пошел Джемисон. Охота за привидениями — бесполезное и опасное занятие: они увлекают всех за собой в бездонные колодцы и тому подобное. О, мисс Рэчел! Не…
Я попыталась пройти мимо.
Ее вопли прервало появление мистера Джемисона. Он взбежал по лестнице в кухню, прыгая через две ступени, с разъяренным и раскрасневшимся лицом.
— Там все заперто, — раздраженно выпалил он. — Где хранится ключ от прачечной?
— Он хранится непосредственно в двери, — резко ответила Лидди. — Сначала подвал запирают на все замки, чтобы никто не мог стащить белье или одежду из прачечной, а потом оставляют ключ в двери, чтобы вор — если только он не слеп, как… как некоторые сыщики — мог спокойно войти в прачечную.
— Лидди, — оборвала я ее, — пойдем с нами, включишь там свет.
Лидди по обыкновению тут же заявила об уходе с занимаемой должности, но я взяла ее за руку и потащила с собой. Включив свет, она ткнула пальцем вперед.
— Вот эта дверь, — угрюмо буркнула Лидди. — И ключ в ней.
Но ключа не было. Мистер Джемисон подергал за ручку, однако тяжелая дверь с надежным замком не поддавалась. Молодой человек наклонился и поковырял карандашом в замочной скважине. Потом выпрямился с торжествующим видом.
— Дверь заперта изнутри, — прошептал он. — В прачечной кто-то есть!
— Спаси меня, боже! — выдохнула Лидди и приготовилась обратиться в бегство.
— Лидди! — остановила я ее. — Сию же минуту пройди по всему дому и посмотри, все ли домашние на месте. И если нет, то кто именно отсутствует. С этим делом надо покончить немедленно. Мистер Джемисон, если вы посторожите дверь, я схожу к сторожке и позову Уорнера. От Томаса не будет никакой пользы. А вдвоем с шофером вы можете взломать дверь.
— Хорошая мысль, — согласился молодой человек. — Но… в прачечной, конечно, есть окна, и ничто не помешает преступнику выбраться через одно из них.
— Тогда заприте на ключ дверь, ведущую из подвала, — предложила я, — а сами охраняйте дом снаружи.
Так мы и порешили сделать, и я почувствовала, что тайна Саннисайда скоро раскроется. Я сбежала по ступеням террасы и помчалась по дорожке. За поворотом я чуть не сбила с ног кого-то, кто испугался при столкновении не меньше меня самой. Только отступив на шаг, я узнала Гертруду.
— Боже милостивый, тетя Рэй! — воскликнула девочка. — Что случилось?
— Кто-то прячется в прачечной, — задыхаясь, проговорила я. — То есть если… Ты не видела сейчас никого подозрительного на лугу или возле дома?
— Вы все помешались на этих тайнах, — устало сказала Гертруда. — Нет, я не видела никого, кроме старого Томаса, у которого был совершенно такой вид, словно он только что ограбил буфетную. А кого вы заперли в прачечной?
— Сейчас не время объяснять, — ответила я. — Я бегу в сторожку за Уорнером. А на прогулку тебе лучше надевать ботики. — И тут я заметила, что Гертруда прихрамывает. Она шагала с трудом и морщилась от боли.
— Ты повредила ногу, — резко сказала я.
— Я упала с брички, — пояснила Гертруда. — Залезла на нее посмотреть, не возвращается ли Хэлси. Ему… ему уже пора вернуться.
Я поспешила дальше. Сторожка стояла довольно далеко от особняка, в роще, у места, где подъездная аллея Саннисайда упиралась в проселочную дорогу. У въезда в поместье стояли два белых столба, но железные ворота, некогда запертые и охраняемые слугой, теперь были постоянно открыты. Наступила эпоха автомобилей, и ни у кого не хватало времени на охрану ворот. Так называемая сторожка Саннисайда являлась на самом деле просто дополнительным местом проживания слуг. Она была оборудована всеми удобствами, как и главное здание, но более уютна при этом.
Спеша по аллее, я напряженно размышляла. Кто же мог прятаться в прачечной? Найдем ли мы там труп или тяжело раненного человека? Скорее всего ни то, ни другое. Ведь после падения он смог запереть дверь прачечной изнутри. Если этот человек проник в дом с улицы, то каким образом? Если это кто-то из домашних, то кто именно? И тут… я похолодела от ужаса. Гертруда! Гертруда и ее поврежденная нога! Гертруда, медленно хромающая по дорожке в то время, когда все уверены, что она лежит в постели!
Я постаралась отогнать тревожные мысли в сторону, но мне это не удалось. Если по винтовой лестнице спускалась (или поднималась) Гертруда, то почему она побежала от мистера Джемисона? Подозрение — хоть и нелепое — подтверждалось следующим обстоятельством: тот, кто пытался скрыться от следователя, плохо знал дом и не имел представления о бельевой камере. Дело становилось все загадочнее. Какая может быть связь между Хэлси с Гертрудой и убийством Арнольда Армстронга? И все же, куда ни глянь, появлялись факты, указывающие на наличие такой связи.
У подножия холма аллея описывала длинную дугу вокруг сторожки. Сквозь листву деревьев весело светились окна, а по стенам комнаты на втором этаже прыгали тени, словно кто-то ходил там с лампой в руке. Я двигалась почти бесшумно в своих домашних тапочках и второй раз за вечер столкнулась с человеком на дороге. Я с ходу врезалась в мужчину в длинном пальто, который стоял в густой тени у обочины спиной ко мне и смотрел на освещенные окна.
— Какого дьявола! — яростно воскликнул он и обернулся. Однако, увидев меня, не стал дожидаться ответа и испарился. Это вовсе не жаргон — он действительно растворился в сумраке, не дав мне возможности рассмотреть себя как следует. Я мельком увидела незнакомое лицо и фуражку с козырьком.
Я подошла к сторожке и постучала. Мне пришлось два или три раза грохнуть кулаком в дверь, прежде чем Томас приоткрыл ее на дюйм-другой.
— Где Уорнер? — спросила я.
— Полагаю… в постели, мэм.
— Разбуди его, — велела я. — И, ради всего святого, Томас, открой дверь. Я подожду Уорнера в доме.
— Тут вроде как душно, мэм, — сказал старик, открывая дверь, за которой виднелся прохладный и уютный холл. — Может, вам лучше присесть на веранде и отдохнуть?
Томас настолько явно не хотел впускать меня в дом, что я вошла.
— Пусть Уорнер поторопится, — сказала я и свернула в маленькую гостиную. Я слышала, как Томас поднимается по лестнице и будит Уорнера. Потом в комнате наверху раздались шаги шофера: он торопливо одевался. Но мне было, чем занять свое внимание и в нижней комнате.
На столе посреди гостиной стояла кожаная дорожная сумка, полная флаконов с позолоченными пробками и различными щетками. Каждый дюйм ее поверхности дышал богатством, роскошью и женственностью. Как она попала сюда? Я все еще задавала себе этот вопрос, когда Уорнер, бегом спустившись с лестницы, появился в гостиной. Он был одет полностью, но несколько несообразно с точки зрения стиля, его открытое мальчишеское лицо выражало крайнюю степень смущения. Этот деревенский паренек, преданный, честный и надежный, получивший неплохое образование, являлся представителем целой армии американских юношей, которые природный интерес к механике утоляют на работе, связанной с автомобилями, и хорошо зарабатывают, занимаясь любимым делом.
— Что случилось, мисс Иннес? — взволнованно спросил он.
— Кто-то прячется в прачечной, — сказала я. — Нужно помочь мистеру Джемисону взломать дверь. Уорнер, чья это сумка?
К этому времени молодой человек находился уже в дверях и притворился, что не расслышал вопроса.
— Уорнер! — повторила я громче. — Чья это сумка?
Уорнер остановился, но не обернулся.
— Это… это Томаса, — сказал он и побежал по аллее к особняку.
Томаса! Лондонская сумка с зеркальцами и набором косметических средств, о назначении которых старик не имел и представления. Я поместила эту сумку в уголок памяти, уже перегруженной всякими дикими, совершенно несовместимыми фактами, и поспешила за Уорнером к дому.
Лидди уже вернулась на кухню: дверь в подвал была закрыта на две щеколды и забаррикадирована столом, на котором возвышалась гора посуды и прочих кухонных принадлежностей.
— Ты узнала, все ли сейчас в доме? — спросила я, игнорируя пирамиды из кастрюль и скалок на столе и огромную кочергу в руке Лидди.
