— Отвали, — зло бросил гард и, оттолкнув меня плечом, налег на колесо всем своим весом. Дверь неожиданно легко заскользила вперед. Гард выругался и перестал ее толкать. Он выпрямился на пороге, расправив плечи и разминая затекшие ноги.
— Ложись! — крикнул вдруг Олег.
Чем меня не обидел Бог, так это хорошей реакцией. Практически одновременно с его криком я грохнулся на металлический пол и перекатился к стене. Треснула короткая очередь из АКСа. За несколько секунд падения я успел увидеть, как из темного зева разкрывшегося туннеля вылетело какое-то бесформенное огромное тело, как оно ударило в грудь стоявшему на пороге гарду и как они оба покатились по полу, но почему-то не в нашу сторону, а обратно, в темноту. Очередь, видимо, прошла высоко, и пули ударили в потолок. Раздался звон битого стекла. Я приподнялся на локтях, пытаясь различить хоть что-нибудь в кромешном мраке, царившем в туннеле. Мой «симменс» упал и светил в стену, а фонарь Олега, похоже, не достигал лучом места схватки.
Потом я скорее почувствовал, чем услышал, какое-то движение справа. Олег, вжавшись в серую стену туннеля, бесшумно продвигался к открытой двери. Он крался мягким кошачьим шагом, и казалось, что это не человек, а какой-то фантастический обитатель здешних подземелий, всю жизнь проживший в кромешной тьме.
Из открытой двери доносились странные, отвратительные звуки — там что-то чавкало, рычало, стонало и хлюпало, один раз полузадушенный голос гарда прокричал: «Помогите!», и снова его заглушило кошмарное чавканье. Я с трудом заставил себя подняться на ноги, подобрать «симменс» и, пробравшись вдоль стены, осветить фонарем разыгравшуюся во мраке схватку.
Сначала я увидел ноги гарда. Они дергались и колотили по полу, залитому чем-то темным и блестящим. Потом я увидел то, что лежало на этих ногах, придавив Сергея своей тяжестью, и отпрянул назад.
Гладкое, перекатывающееся в свете фонаря тугими узлами мускулов, длинное тело зверя. Плоская голова с прижатыми ушами, приникшая к горлу несчастного гарда. Длинный и толстый хвост.
Готов поклясться, что это была она — собака из заброшенного дома в Малаховке, адский Эбих. Но сейчас она была раза в два крупнее и напоминала скорее тигра.
Стоявший в двух шагах от меня Олег бессильно выматерился. Он водил АКСом то вверх, то вниз, но понятно было, что выстрелить он не сможет. Пули прошьют тело собаки и достигнут Сергея. Но и стоять так, ожидая пока собака разделается с ним, тоже было не лучшим выходом.
В эту секунду клубок из сцепившихся тел покатился по полу, и мы услышали крик — полный смертельного ужаса нечеловеческий крик того, кто мгновение назад был еще Сергеем. Он не успел замереть, захлебнувшись глухим хлюпаньем, а собака уже выпрямилась над распростертым телом и обернула к нам страшную, окровавленную морду.
Олег вздернул ствол АКСа и нажал на курок. Собака поднялась, и я увидел, как пули рвут ее тело — мощные удлиненные пули со смещенным центром тяжести. В следующую секунду расстрелянное в упор чудовище ринулось на рысьеглазого.
Навстречу ему вылетело тугое, как обернутая в меховую шкуру пружина, тело Дария. Обе собаки — адская и земная — сшиблись в воздухе и тяжело рухнули на пол в полуметре от нас.
— Не стреляй! — заорал я, бросаясь к ним. Собака Хромца опять оказалась сверху, она рвала своими мощными челюстями горло Дария и полосовала ему бока острыми как бритва когтями. Я упал на нее и попытался просунуть цепочку от наручников под толстым мускулистым горлом. Ей удалось укусить меня за левую кисть, и я взвыл от страшной боли; на секунду мне показалось, что ее клыки выделяют яд. Затем я все же протащил цепочку у нее под нижней челюстью и, сомкнув браслеты на крутом загривке, начал душить. Дарию удалось выбраться из-под огромной туши, и он с молчаливым ожесточением вцепился ей в живот. Я душил ее изо всех сил, собака хрипела; Дарий вгрызался ей во внутренности; она была прошита десятком пуль, и все же она продолжала сопротивляться с силой и злостью раненого тигра. Эта безумная схватка продолжалась бесконечно долго, а потом рядом со мной грохнул одиночный выстрел, гигантское тело в последний раз напряглось, и все закончилось.
Я поднял голову и увидел разможженный череп собаки.
— Вставай, — произнес надо мной голос рысьеглазого. — Я добил ее… Проклятая тварь…
Я поднялся, скользя в крови мертвого монстра. Дарий тоже попытался встать, но лапы не слушались его. Правый бок был разодран, оттуда обильно сочилась кровь.
— Собака дальше идти не сможет, — сказал я, почувствовав, как враз пересохло горло. — Надо оттащить ее к стене.
— Наплевать на собаку! — рявкнул Олег. — Бери фонарь и иди вперед, быстро!
— Сними наручники, — попросил я. Он усмехнулся — скупо, зло.
— Перебьешься. Вперед!
Я нагнулся и поднял фонарь. Потянулся за арбалетом.
— Оставь! — скомандовал Олег и дернул стволом автомата. — Мы и так уже нашумели, беззвучного нападения не получится. Ну, шевелись, живо!
— Слушай, — сказал я, — кретин, ты же нам ни одного шанса не оставляешь…
— Мой шанс — это ты, — отрубил рысьеглазый. — Будешь вести себя разумно — выживешь. Будешь дурить — сдохнешь. Двигай!
Я пожал плечами и пошел вглубь туннеля. Впереди была тьма и неизвестность, позади — тьма и автомат в руках Олега. И где-то здесь была еще Наташа, а высоко над нами, над толщей земли и бетона, над лесом, над прозрачной кисеей атмосферы, наливалась кроваво-красным полная луна –источник магической силы Чаши Грааль.
— Стой, — прошипел вдруг за моим плечом Олег. Я остановился и замер. В окружавшем нас мраке что-то двигалось, что-то далекое и, по всей видимости, большое — из глубины коридора прилетело и достигло наших разгоряченных лиц слабое дуновение ветерка, вызванное перемещением невидимого тела.
— Выключи фонарь, — прошептал рысьеглазый. Я надавил пальцем на скользящую планку, и конус желтоватого света, бивший на десять шагов вперед, исчез. За спиной послышалось шуршание ремней. Секунду поразмыслив, я понял, что Олег поднес к глазам прибор ночного видения.
Момент был исключительно удобный — автомат рысьеглазый наверняка закинул за спину, а руки его были заняты инфракрасным биноклем. Я запросто мог ударить его стальным браслетом в висок, тем более, что смотрел он явно не на меня. Но я продолжал стоять у стены и вслушиваться в зловещую тишину вокруг. Может быть, в этот момент мне просто стало страшно, и я не захотел оставаться один на один с тем, что надвигалось на нас из глубины туннеля. Может быть, я не смог заставить себя нанести столь предательский удар исподтишка. Так или иначе, я не сделал ничего.
— Ну? — спросил я, когда молчание Олега стало просто невыносимым.
— Что там?
Еще секунд двадцать он не отвечал, затем хриплым шепотом отозвался:
— Хрен его знает… Мелькают какие-то пятна…
В это время уже явственно слышен был шум — шум приближения чего-то огромного. Похоже было, что это нечто заполнило собой весь туннель. Мне ярко представился некий чудовищный червь, слепой и белый, ползущий к нам по гладким металлическим плитам коридора. Олегу, скорее всего, привиделось нечто похожее, потому что в его голосе был страх. Он крикнул:
— Оно совсем близко!
Его руки швырнули меня на пол, и я услышал, как сам он грохнулся сзади. В этот момент нас накрыло. Все вокруг заполнилось шумом, и я вдруг отчетливо понял его природу — это был шум хлопанья тысяч и тысяч крыльев. Гигантская стая каких-то существ проходила над нами, не издавая никаких других звуков, кроме этого неживого хлопания, и это было так жутко, что на несколько мгновений я потерял способность дышать. Потом я почувствовал, как одно из существ запуталось у меня в волосах и завозилось там, пытаясь вырваться и царапая кожу острыми маленькими когтями. Холодный кожистые перепонки опустились и накрыли мое лицо; я задохнулся от отвращения и, изо всей силы мотнув шеей, ударил головой о стену. Существо пискнуло и разжало когти, и я почувствовал, что мое лицо свободно. Хлопанье длилось еще минуту или две, а потом все стало замирать в направлении центральной шахты. Я услышал как выругался Олег, и увидел вспыхнувший за спиной луч света.
— Охренеть можно, — выдохнул рысьеглазый, переведя луч на раздавленное тельце, валявшееся на полу. — Летучие мыши! Но сколько!
— Кто-то их вспугнул, — сказал я. — Там, в глубине… Он сидит и ждет.
Рысьеглазый кивнул — я скорее угадал, чем увидел это.
— Недолго ему осталось ждать, — сказал он.
Интересно, подумал я, как бессмертные реагируют на очередь из Калашникова? Ну, допустим, убить Хромца из автомата нельзя, но хоть какой-то ущерб ему нанести можно? В конце концов, даже если он регенерирует как амеба, то на заживание рваных ран от пуль со смещенным центром тяжести требуется время. Знать бы еще, какое…
Мы пробирались по коридору, то и дело поскальзываясь на свежем помете. В лицо все сильнее дул теплый воздух — там, впереди, угадывалось какое-то открытое пространство. Логически рассуждая, высокое и обширное, поскольку должна же была такая масса летучих мышей где-то гнездиться. И по мере нашего приближения к этому месту идти становилось все тяжелее и тяжелее — мы словно рвали невидимую паутину, затягивающую туннель все гуще. Внезапно меня охватило неподдающееся контролю желание развернуться и броситься со всех ног обратно. Возможно, я бы так и сделал, если бы не уткнувшийся мне между лопаток ствол автомата. Затем я почувствовал ужас. Не страх, не подрагивание в коленках или что-нибудь еще в этом роде — ужас, древний, как ночь, поднялся из глубин моего сознания, грозя разорвать мое сердце. Я ощутил, как немеют мои лицевые мускулы.
