Юношеский максимализм, которым можно было бы объяснить вызывающее поведение племянника, приходится отвергнуть, так как «Кащеева цепь» вышла из-под пера писателя спустя четверть века. С позиции умудренного жизнью человека Пришвин мог бы посмотреть с высоты минувшего на себя, юнца, с достаточной долей иронии. Писатель этого не сделал. Следовательно, на многие годы сохранил в душе обиду на человека, которому многим был обязан. Воистину, как мог бы рассуждать Игнатов: хочешь заиметь врага – сделай родственнику что-нибудь хорошее. Мстительность, а она в «Кащеевой цепи» налицо, в характере человека нередко оборачивается против него самого даже спустя десятилетия. Вот и приходится произносить об уважаемом писателе малоприятные слова.
Подтверждением сказанного служат воспоминания людей, близких к Пришвину. Мне как-то попалась в руки книга еще одного певца русской природы И.С. Соколова-Микитова, много лет хорошо знавшего М.М. Пришвина. Он, знаток его характера, писал о нем следующее: «Пришвина иногда называли «бесчеловечным», «недобрым», «рассудочным» писателем. Человеколюбивым назвать его трудно, но великим жизнелюбцем и «самолюбцем» он был несомненно».
Можно ознакомить читателей с фотографией тюменских железнодорожных путей в районе станции «Тура» (илл. 85). Снимок сделан в первые годы нашего столетия. В правой его части над тендером паровоза видна башенка дома Игнатова. Кроме того, посмотрите на план подвального этажа того же дома по улице Госпаровской.41 (до 1951 года – Госпаровская, 31). Планы других двух этажей коридорно-гостиничного типа почти полностью идентичны подвальному. Фундамент здания – кирпичный ленточный, стены подвала также кирпичные, а жилая часть дома была бревенчатой с внутренней штукатуркой и с досчатой обшивкой снаружи. Со времени последней инвентаризации, сделанной 20 февраля 1991 года, здание считается отселенным и разрушенным.
Во времена, когда я искал дом Игнатова, мне не однажды приходилось встречаться со старожилами Тюмени. Некоторые из них утверждали, что Игнатов имел в городе не один, а два жилых дома. В суматохе поиска, когда и об одном-то доме ничего не знаешь, напоминание о втором жилье не было принято всерьез. Для самоуспокоения было решено, что под вторым домом, возможно, подразумевались здания на Мысу на территории судостроительного завода.
Сравнительно недавно, работая в областном архиве, мне попались в руки списки домовладельцев г. Тюмени за 1898 год. Неожиданно в перечне строений по улице Водопроводной я наткнулся на имя И.И. Игнатова как владельца дома. Стало быть, правы были те, кто не забыл о втором доме Игнатова! Но сохранился ли он или же его постигла участь первого? Почти за столетие могла измениться и нумерация строений... К счастью, на сей раз удача сопутствовала поиску. Как оказалось, дом находился на пересечении двух улиц: Водопроводной, 16 и Большой Разъездной, 10 (теперь Сакко). Четные и нечетные стороны улиц со временем обычно остаются неизменными. Координаты дома, таким образом, оказались четко обозначенными вне зависимости от того, изменилась или нет нумерация. Оставалось побывать на месте и убедиться в достоверности кабинетного исследования.
Дом хорошо сохранился! Старинный двухэтажный бревенчатый особняк с многочисленными окнами, внешне напоминающий здание того же владельца по Новозагородной, стоит в окружении вековых тополей (илл. 86). Здание семистенное (!) со столь же неуклюжим пристроем и просторным двором. Словом, все – в стиле Игнатова, воплощенном в доме на Новозагородной.
Нет сомнений, что здесь в доме на Водопроводной бывал, а может, и жил М.М. Пришвин. Следует, наверное. сохранить это строение, как одно из немногих материальных свидетельств жизни и деятельности двух замечательных людей прежней Тюмени: Игнатова и Пришвина. Такого же внимания заслуживают и сохранившееся на Мысу кирпичное одноэтажное здание бывшего игнатовского заводоуправления на территории судоремонтной верфи, сохранившаяся контора правления «Товарищества Курбатова и Игнатова» на берегу реки вблизи станции «Тура», а также кирпичное двухэтажное здание бывшей конюшни И.И. Игнатова в конце улицы Госпаровской возле насыпи железной дороги, вблизи цехов судостроительного завода (сейчас – жилой дом), илл. 87. Разве можно представить себе, чтобы любознательный племянник не посещал дядю на его рабочем месте или на стапелях?
До сих пор служат в речном порту деревянные склады-пакгаузы, когда-то принадлежавшие И.И. Игнатову. Их внушительные размеры, необычность архитектурно-строительных решений вызывают не только уважение к их создателям. Склады – это украшение речных ворот Тюмени (илл. 88).
«ФОРТУНА» ИВАНА ЛАМБЕРТА
Гончарное мастерство, распространенное в наших краях в XIX столетии, сейчас оказалось почти забытым. Наметившееся в последние годы возрождение старого ремесла с трудом пробивает себе дорогу. И дело не только в недостатке художественного таланта местных умельцев, но и в том, что забытую технологию производства приходится разрабатывать заново.
С раскрытия секретов гончарной технологии, отработанной до совершенства тюменским городским архитектором Иваном Карловичем Ламбертом в последней трети XIX века, началась жизнь завода под названием «Фортуна». Завода в Тюмени давно уже нет. А когда-то он славил город своими изумительными по красоте и качеству гончарными изделиями. Сырье – местная светлая глина – было в изобилии и под рукой.
Продукция Ламберта впервые появилась в продаже в 1870 году. А год спустя на выставке в Тюмени были представлены изразцовые кирпичи и керамические поделки в сыром и обожженном виде, бронзированный кирпич и глазури. Продукция имела успех, и мастерская, как первоначально называлась «Фортуна», быстро наращивала производство и вскоре стала заводом. Он располагался на Монастырской улице (теперь Коммунистическая) у крутого спуска берега Туры за монастырем. Изделия имели спрос не только в Тюмени, но и во многих городах Сибири. Вот некоторый перечень продукции: плитки для облицовки печей – узорчатые и гладкие, камины, вазы садовые и комнатные, бордюры для цветников, кронштейны и розетки со всевозможной резьбой, гончарные трубы для печей и водопроводов, огнеупорный кирпич различных сортов и размеров, клинкера и многое другое. Имелся подробный каталог всех изделий с прейскурантом.
Завод существовал до первой мировой войны. Почти в каждой справочной книге по Тюмени в конце девятнадцатого – начале двадцатого веков можно было встретить неизменную рекламу завода – верный признак многолетнего благополучия предприятия (илл. 89).
В Тюмени в старых домах еще сохранились
