– Это обязательно и как можно быстрее, – напирали на меня военные.
– В ближайшие дни возможностей никаких нет. Ледоколов нет, – ответил было я.
Но вдруг пришла мысль: а если привести в Архангельск «Красин»? Он пока в рабочем состоянии. Но глубины Березового бара… Может, выгрузить с ледокола уголь, оставить только самое необходимое количество, освободить балласты от лишней воды? А если он и тогда застрянет? Баржи с минами —дело большое, однако «Красин» дороже. Застрянет, а враг разнюхает и разбомбит его… Ведь в июне, когда «Красин» проходил Северодвинский бар, немцы еще не бомбили Архангельск.
Решил посоветоваться с Г. П. Огородниковым. Он спросил:
– Какой процент вероятности благополучного прохода ледокола в Архангельск?
– Девяносто девять процентов, – сказал я. – Но бывает и один процент…
– Приводите в Архангельск, – сказал Георгий Петрович. – И немедля. Березовый бар мы постережем.
Через два часа я вылетел из Архангельска в Северодвинск на маленьком У-2.
– Что же, Константин Сергеевич, – сказал капитан «Красина» М. Г. Марков, узнвв, что от него требуется, – раз надо, значит, надо. Пишите приказ, – он придвинул ко мне свой блокнот.
Старший механик доложил, что на борту и воды и угля самая малость. Ледокол должен вот-вот стать под бункеровку. Подсчитали. Выходило, что проскочить можно.
«Красин» поднял пары и уже в пути кое-кому оказал помощь. Приятно было смотреть, как мой старый приятель расправляется с беломорскими льдами. Маловодье-бар прошли благополучно.
В районе Экономии стояло несколько пароходов. На них ослепительно вспыхивали огни электросварки – выездные бригады с «Красной кузницы» укрепляли корпуса и ставили пушки на транспортах, которым предстояло плавание в Англию и США.
Начальником аванпорта Экономия был М. Ф. Причерт, деятельный молодой человек, один из лучших руководителей грузовых участков. В 1943 году он был назначен начальником Северодвинского порта.
В середине дня 7 декабря «Красин», разрезая двинский лед, проделал дорогу к левому берегу. Выколол застрявшую во льду малосильную «восьмерку» и вместе с ней провел к причалам баржи с минами. Но на этом работа ледокола не закончилась. Его помощь требовалась многим.
Через неделю была воздушная тревога. Несколько самолетов прорвались к городу. «Красин» открыл шквальный огонь из всех своих пушек, из двенадцати стволов. Недаром англичане называли ею «крейсером противовоздушной обороны»…
Ледоколом были недовольны только те из архангелогородцев, кто пешком переходил реку с левого берега на правый и наоборот. Несмотря на сильный мороз, развороченные льды замерзали не сразу, приходилось бросать пешеходам для безопасности тесины.
По всей реке «Красин» проходил свободно. Единственное труднопроходимое место оказалось на разделе корабельного рукава. Там набило льда до самого дна, и даже «Красин» при ударах отскакивал от этой будто каменной стенки.
Работу в архангельском порту ледокол закончил 31 декабря. За это время он оказал помощь двадцати судам.
А теперь вспомним страницу прошлого. После Февральской революции капитаном ледокола «Святогор» стал поручик по адмиралтейству Николай Дрейер, а председателем судового комитета – коммунист Александр Терехин.
1 августа 1918 года английская эскадра подошла к острову Мудьюг и открыла огонь по крепостной артиллерии. На подмогу островитянам были посланы вооруженные ледоколы «Святогор» и «Микула Селянович».
Когда интервенты подавили мудьюгские пушки, капитаны ледоколов получили приказ затопить свои суда, чтобы преградить путь вражеской эскадре. Однако ледоколы затонули не точно на фарватере. Англичане вошли в Архангельск, потом подняли ледоколы и увели с собой. Капитана Дрейера интервенты расстреляли 26 мая, Терехина – 24 июня 1919 года.
В 1921 году «Святогор» был возвращен в Советскую Россию и назван «Красиным». «Микулу Селяниновича» Лондон передал Франции…
26 ноября 1942 года прибыл из дальних странствий ледокол «А. Микоян». В этот же день я вылетел в Северодвинск.
Я знал, что на пути из Арктики ледокол натолкнулся на мину. Когда же он сможет принять участие в работе нашего управления?
Капитану Ю. К. Хлебникову сказал:
– Ваш корабль передается в оперативное подчинение УБЛО, Юрий Константинович. Вы знаете об этом?
– Что значит УБЛО?
– Управление беломорскими ледовыми операциями. Мы будем зимой проводить транспорты союзников через лед в Северодвинск и из Северодвинска на кромку льда.
– Ясно. Но мне нужен ремонт.
– Подорвались основательно?
– Нелепо получилось. Земной шар обошли, попадали во всякие переделки и отделывались пулевыми отметинами на трубах и надстройках38. А на пороге дома – мина. Но ледокол везучий, могло быть гораздо хуже.
– Как все произошло, Юрий Константинович?
– Мы работали в Карских Воротах, проводили суда во льдах. Последний военный конвой ушел без нас. Решили идти самостоятельно, придерживаясь береговых отмелей, где встреча с подлодками была маловероятной. К тому же у берега уже появился лед.
– Вы пошли одни?
– Нет, к нам присоединился ледокол «Ленин». У острова Колгуева встретили английские тральщики, вооруженные магнитными тралами. Старший командир сообщил: «Имею указание конвоировать вас до места назначения».
Идем. Ночь лунная, ясная, море спокойное. Хорошо виден маяк Мадоха. И вдруг взрыв.
– Тряхнуло здорово?
– Посыпались магнитные компасы, гирокомпас остановился, сорвало с мачты антенну радиопеленгатора. С боевых постов сообщили: двоих вахтенных комендоров у кормового орудия смыло за борт взрывной волной. Но ледокол двигался вперед. Бортовые машины работали. Что делать? Прежде всего сообщил на тральщик, просил подобрать в воде людей.
– Их спасли?
– К сожалению, не смогли.
Командир конвоя решил вернуться в Чешскую губу, выяснить повреждения и ждать приказов начальства. Связь по радио держал «Ленин». Вскоре получили сообщение, что к нам вышел эсминец «Куйбышев». Встретились с ним много мористее. В Иоканьгу зашли с помощью буксира. Дальше, до Северодвинска, – без приключений, управлялись бортовыми машинами. Теперь вот вместо работы опять ремонт. Обидно.
– Разберемся, Юрий Константинович. Раненых нет?
– Нет.
Ледокол «А. Микоян» встал у резервного причала, а ледокол «Ленин» вышел из ремонта. И вовремя. Приближался очередной караван союзных транспортов, идущих под военным эскортом.
15 судов и эскадренный танкер в охранении 7 эсминцев и 5 меньших кораблей 15 декабря вышли из Исландии по маршруту южнее острова Медвежий. Противник не обнаружил их, и конвой в полном составе 25 декабря прибыл в Кольский залив. Несколько транспортов были отправлены для разгрузки в Белое море.
