СССР. И именно она сейчас претендовала на выигрыш тендера, с огромным строительным циклом, включающим в себя строительство не одного города, а целой серии городов. Это почти, что заново построить Советскую Эстонию с её сельским хозяйством, с предприятиями электроники, с портами и красивейшими курортами на Балтике. Не хило.
– Как обычно, Игорёша, мы с тобой вновь перевыполнили план. Искали одного Калныша, а нашли обоих. Ты теперь получишь своего библиотекаря, а я постараюсь не упустить этого, папашу. Ты, если встретишь его, не трогай, он теперь мой.
Раззадорился Молчанов, и вновь начал юморить на тему киношных сцен Белого солнца пустыни, бойца Сухова и его боевого друга. Сергея разобрал ковбойский кураж. И в действительности, факты складывались самым прекрасным образом. Раскрытие финансовой махинации теперь было практически завершено. Связь старшего и Американской фирмы доказана. Финансовые перечисления, это дело «банкиров» из второго отдела следствия ЦК, а он лишь даст им полный расклад, и Дело, как говориться, в шляпе.
– Пора бы, Игорь и закусить. Иначе удача отвернётся от нас, да и твоё новое назначение обмыть полагается.
– Заодно обмоем, и твоё от меня избавление. О чём ты давно мечтал.
– Не язви, дружище, чего не наговоришь сгоряча, я ведь тебе друг, и помни это, не забывай.
Ткнул пальцем в грудь Игорю его весёлый друг и боевой товарищ – Майор Молчанов Сергей. Друзья продолжали обмениваться колкостями, а тем временем им в кабинет доставили обед. Это был обычный «кабинетный комплекс». Так скромно, в среде тех самых, пресловутых обитателей высоких кабинетов, называлась эта, далеко не скромная, еда. Просто, элегантно и непринуждённо: комплекс номер семнадцать на двоих. Выглядело это действо вполне сценически: на красивом, цвета – чернённого серебра, подносе, стояли две красивой формы узорчатые тарелки, рядом с ними на салфетках горели нестерпимым блеском узорчатые столовые приборы. Промеж тарелок расположились хлебница, солонка, баночка специй и горчица. В хлебнице – красивый, нарезанный аккуратными ломтиками, ржаной хлеб. Только не тот хлеб, что склеивается при нажатии на него пальцами рук, и не тот, что рассыпается, когда его начинаешь резать. Это тот ржаной хлеб, который даже лёжа бочком на маленькой тарелочке, полностью удовлетворяет собой потребности изголодавшегося человека, не говоря уже о том удовольствии, которое можно испытать, надломив это произведение искусства кулинарии. Рядом с чудо – хлебом стояла плоская тарелочка с закуской. Среди нескольких симпатичных бутербродов, увенчанных смачными кусочками поблёскивающей сёмги слабого посола и резными ракушками из чистого сливочного масла. Поверх, лежали ещё два ровненьких бутерброда, помазанных отборной чёрной икрой на беловато-желтоватом подбое особого плавленого сыра. По краю тарелочки ровными полосками, наползающими одна на другую, слоились тоненькие ломтики разного сорта колбаски. Среди всего прочего виднелись вяленные тёмно коричневые пластинки колбасы с белыми вкраплениями мраморного сала, и рядышком, ярко красные пластики в точно таких же белых пятнах. А ещё, в отдельном рядочке, словно приманка для гурманов, красовались почти прозрачные кружочки финского салями, в розовую крапинку, словно божьи коровки. Они были двух видов – красненькие с беленькими пятнышками, красненькие с чёрненькими вкраплениями, а ещё и красненькие почти без пятнышек. Жаль только, что названия этого натюрморта на блюде почему-то не было написано. Видно хозяина кабинета это не интересовало, а жаль, о подобном, чуть позднее, можно было бы с гордостью рассказывать внукам. Продолжим, однако. Рядом с блюдом закусок стоял прозрачный чуть вспотевший графинчик, в нём находилась коричневатая жидкость по цвету и консистенции, напоминающая коньяк, в общем, это и был коньяк, потому что разумнее верить старой истине – если выглядит как собака, лает как собака, то – собака и есть. То есть коньяк, это именно коньяк, и ничто другое. Был ещё один признак, который указывал именно на это – ломтики лимона, лежащие аккуратненько на серебряном блюдце, что имело форму диковинной морской раковины. Сама раковина вычурно поблёскивала в свете большой хрустальной люстры, нависавшей над столом, а лимоны издавали, в пределах пространства стола, причудливый, но вполне узнаваемый аромат, не позволяя другим ароматам, до поры до времени смущать ожидающих обеда людей. Почти в центре этого подноса-самобранца, расположилась настоящая фарфоровая супница, с торчащей из под крышки супницы узорчатой рукоятью половника. Даже не зная, что в неё поместили, можно было смело утверждать, что там находится непревзойдённый поварской шедевр. Поскольку внутрь сосуда подобной красоты, можно было поместить только исключительно такого же качества неповторимый суп. Иначе поступить было бы невозможно, в противном случае повара насмерть замучила бы советь. Далее, за супницей, больше похожей на монумент изысканной красоты, на краю подноса, стояли ещё две тарелочки, которые были накрыты отполированными до наивысшей степени гладкости серебряными колпаками. Принесший этот поднос работник, из числа обслуживающего персонала, тихо и скромно произнёс:
– Здесь второе. Это стейки палтуса под соусом каре, если вам будет удобно, я могу подать их чуть позже, чтобы они не остыли.
– Спасибо, Виталий, нам этого не понадобиться. Можешь идти.
Сергей отпустил обслугу и присел к столу, а Игорь, в свою очередь, впервые увидел таинство появления вкусного обеда на этом, уже знакомом ему столе, который иногда его изыскано подкармливал.
– Не стесняйся, присаживайся, где тебя ещё так покормят?
– Я бы из-за одного этого стола с тобой годик другой поработал, жаль труба зовёт. Кстати, а я ведь даже не знаю, где мой кабинет. Уж о том, что меня ждёт в плане обязанностей, я вообще молчу.
– Ну, если по поводу кабинета не скажу, то вот в плане обязанностей, тут могу посодействовать. Это банальное следствие. Там много разного народа и с ними, как и с простыми смертными, иногда случаются неожиданные казусы. Все группы секретны, вплоть до фамилий и имён, друг от дружки таятся. Ещё и милицию никуда не допускают, а расследовать нужно, вот ты и создашь новый отдел, чтобы эти проблемы раз и навсегда разрулить. Так что давай, Игорёк, первую, за тебя.
Игорь взял в ладонь стопочку, чистейшего хрусталя, с налитым Сергеем коньяком и по-мужицки сдвинул её с такой же, в руке Сергея.
– За нас, дружище.
Обеденный стол, который был накрыт для двоих, стал и торжественно-поздравительным и прощально-отходным одновременно. Друзья знали, что пока ещё работают в паре и не расстаются, но знали и то, что вскоре рабочая среда их неизбежно разлучит, возможно, навсегда. Новое, оно обычно немного пугает, но и представить себе свою жизнь без нового невозможно.
Пока напарники наслаждались приятным обедом и столь же приятной беседой, в кабинет к Сергею принесли приготовленную к просмотру видеозапись.
– Игорь, включай аппаратуру, я только
