– Аляска?
– Привет, Эрик.
– Уолтер с тобой?
– Он вчера уехал в Квебек на какое-то заседание по рыбной ловле.
– А на чем он туда поехал, если машина тут?
– На отцовском пикапе. Товар привезти. У меня в машине масло подтекает, так что я взяла его. Еще вопросы есть?
Она явно все принимала в штыки.
– Прости, не хотел быть нескромным. Иди за своими покупками. Хорошего дня.
Она вздохнула так, словно была в отчаянии.
– Прости, Эрик, настроение паршивое, к тому же чувствую себя виноватой: встретила тебя у супермаркета и собираюсь закупаться тут, а не в магазине твоих родителей.
– Никто тебя не неволит, поступай как знаешь, – подбодрил ее Эрик.
– Знаешь, что я терпеть не могу в Маунт-Плезант? Все время кажется, что все за всеми шпионят. Даже когда в магазин иду, такое чувство, что все рассматривают мою тележку и оценивают меня по покупкам. Я всегда мечтала стать знаменитой, но если быть знаменитой значит жить как в Маунт-Плезант, нет уж, спасибо, честное слово.
– Я тебя не оцениваю, Аляска, – рассмеялся Эрик. – Можешь спокойно покупать все, что угодно. Хорошего дня.
Он развернулся уходить, но она удержала его:
– Я скоро уйду от Уолтера.
– Что?
– Я от него скоро уйду. Хочу уехать из Маунт-Плезант. Только держи это при себе, пожалуйста. Мне просто хотелось кому-нибудь это сказать.
С этими словами Аляска поспешно скрылась в супермаркете. Эрик собирался уехать, но решил подождать. Ему хотелось узнать побольше. Не мог же он просто выслушать такое признание и не вступиться за друга. Он должен был поговорить с Аляской и стал ее ждать. Когда она вышла с пакетами, он резко спросил:
– Почему ты от него уходишь?
– Не твое дело, Эрик.
– У тебя есть кто-то другой?
– Оставь меня в покое, пожалуйста.
– Запустила такую бомбу, а я должен делать вид, что ничего не происходит?
– Зря я тебе сказала.
– Поздно теперь. Что такое у вас с Уолтером, Аляска?
Настойчивость Эрика разозлила Аляску. Разговор пошел на повышенных тонах, прохожие поглядывали на них с подозрением. Внезапно Аляска разрыдалась:
– Уходи, Эрик!
– Я знаю, что Уолтер будет раздавлен. Объясни хотя бы, почему ты уходишь. Ты мне признаешься бог знает в чем и просишь держать это при себе. Как я должен Уолтеру в глаза смотреть?
В эту минуту к ним подошел какой-то мужчина – это был управляющий супермаркета.
– Все в порядке, мисс? – спросил он у Аляски.
– Да, все в порядке, – огрызнулся Эрик.
– Я не с вами разговариваю!
– Это наше личное дело! – взвился Эрик. – Не лезьте куда не просят!
– Ах, так? Тогда я вызываю полицию!
* * *
– Управляющий пошел обратно в супермаркет, – рассказывал Эрик. – И вдруг Аляска как обезумела. Впала в панику, закричала: “Он полицию позовет, блин! Он позовет полицию!” Бросилась к машине, сумки свои забыла. Я не понимал, что на нее нашло. Подобрал пакеты, понес ей. Она уже сидела за рулем, вот-вот стартует. Я открыл багажник, а она как закричит: “Что ты делаешь, Эрик! Мне надо уезжать!” В полной панике была. Но я все еще стоял позади машины, так что она выскочила из кабины и заорала на меня: “Отвали, Эрик!”
* * *
Конуэй
Понедельник, 22 марта 1999 года
– Отвали, Эрик!
– Аляска, ты почему в таком состоянии?
Она хотела его оттолкнуть, но он схватил ее за руки.
– Ты ничего не понимаешь! – закричала она сквозь слезы.
– Чего я не понимаю?
– Дай мне уехать!
– Я тебя отвезу, – решительно сказал Эрик, – ты не можешь в таком виде вести машину. За своей потом вернусь.
Не дожидаясь согласия Аляски, Эрик сел за руль. Она прыгнула на пассажирское сиденье. “Поезжай! Скорей!” – велела она. Но едва Эрик тронулся с места, как путь им преградила патрульная машина с включенным маячком. Аляска с трудом взяла себя в руки. Ей как будто было в чем себя упрекнуть. Вытерла глаза. Полицейский подошел к машине, Эрик опустил стекло, и тот просунул голову в окно:
– Что здесь происходит?
– Ничего, – заверила его Аляска.
– Ничего? Нас вызвали по поводу ссоры.
Аляска улыбнулась:
– Вы никогда не ругаетесь с женой, господин полицейский? Уж и поссориться нельзя, чтобы полиция не явилась…
Полицейский наскоро проверил права Эрика и документы на машину. Все было в порядке, и он ушел. У Аляски снова потекли слезы – на этот раз от облегчения.
Эрик успокаивающе положил ей руку на плечо:
– Аляска, из-за чего ты так переживаешь?
– Из-за полиции, – прошептала она.
* * *
– У Аляски был какой-то панический страх перед полицией, – рассказывал Эрик.
– Она не объяснила почему? – спросил Гэхаловуд.
– Нет. Я ее отвез в Маунт-Плезант. Всю обратную дорогу мы молчали. Офигеешь тут, видеть ее в таком состоянии. Я поставил машину на главной улице, у магазина Кэрри, и вернул Аляске ключи.
– И вас увидела Салли Кэрри, – уточнил Гэхаловуд.
– Вполне возможно, мы у ее магазина стояли. Мне скрывать было нечего.
– Салли Кэрри упоминала какую-то ссору между вами.
Эрик наморщил лоб, словно стараясь вспомнить:
– А, да, из-за моего пуловера.
– Того пуловера, который потом нашли на месте преступления?
– Я этот пуловер одолжил Уолтеру за два дня до того, в субботу, когда нас в самый разгар рыбалки дождем накрыло. Я вам на днях рассказывал. И одиннадцать лет назад тоже рассказывал… Короче, в тот понедельник выгружаю я Аляску, а пуловера на заднем сиденье не вижу. Говорю себе, что, наверное, его домой отнесли. Стоим мы с Аляской на тротуаре, и я прошу его вернуть. “Понятия не имею, о чем ты, Эрик”. – “Серый пуловер с логотипом университета Монарха”. – “Я его не видела, а стиркой в последнее время занималась я”. – “Можно подняться наверх и посмотреть? Я им дорожу”. Тут Аляска стала нервничать: “Это все, что тебя волнует после того, что мы пережили? Спроси Уолтера”. – “Ты что, хочешь, чтобы я позвонил Уолтеру и рассказал про все, что случилось?” Она в бешенстве удалилась и поднялась домой.
– А что было с пуловером? – спросил Гэхаловуд.
– Аляска сказала позвонить Уолтеру, я и позвонил. Он ответил, что положил его в багажник. Назавтра я увидел из родительского магазина, как Аляска паркует на улице “форд” Уолтера, перехватил ее и попросил открыть багажник, чтобы я забрал пуловер. Она сказала, что я ей все нервы истрепал им. Нехотя открыла багажник, пуловера там не было. Я уже ничего не понимал. Сказал об этом Уолтеру, когда тот вернулся из Квебека. Он ответил, что, наверное, Аляска его постирала и по ошибке сложила с его вещами, что он у нее спросит, но я сказал Уолтеру, что ровно про это спрашивал Аляску, и она понятия не имеет, куда девался этот чертов пуловер. Полный дурдом. Уолтер пообещал, что посмотрит дома. Я, конечно, думал, что этот пуловер скоро выплывет. Но в конце следующей недели Аляску убили. А дальше все закрутилось со страшной скоростью: спустя три дня я оказался на допросе в полиции с этим окровавленным пуловером – уликой против меня. Уолтер и Аляска, два человека, которые только и могли подтвердить эту историю, мертвы. Всякий раз, когда думаю про этот пуловер, вспоминаю, как гружу пакеты Аляски в багажник на парковке супермаркета в Конуэе. Был там пуловер? Понятия не имею. Раз за разом прокручиваю эту сцену, вижу, как открываю багажник, и спрашиваю себя, там ли этот гребаный пуловер. Может, Уолтер мне про него наврал? Или его из машины украли? Люди в Маунт-Плезант и сейчас не сильно осторожничают, а одиннадцать лет назад и того меньше. Машины обычно оставляли открытыми, дома запирали, только если уезжали надолго.
Объяснения Эрика полностью совпадали с версией Салли Кэрри. Гэхаловуд не стал пока об этом говорить, только спросил:
– Нам еще один вопрос не дает покоя, Эрик. В начале сентября девяносто восьмого года вы буквально одним днем уезжаете из Салема. Родным вы говорите, что вас уволили. Это неправда: вы уволились сами. Вы бежали из Салема. Почему?
