– Эрик уволился, – внезапно сказала Лорен у нас за спиной. – Вы меня просили справиться у его прежнего работодателя. Я с ним связалась. Созвонилась с его тогдашним патроном, вполне симпатичный тип, возглавляет небольшую империю. Эрик ему очень нравился. Он прекрасно его помнит, возлагал на него большие надежды в своей фирме. Эрик, ко всеобщему изумлению, ушел одним днем, хотя все складывалось как нельзя лучше.
– За этим уходом что-то кроется, – сказал Гэхаловуд.
– Согласна, сержант. Думаю, Эрик не все нам рассказал в этой истории.
– Пора ему нам довериться. Ложь только усугубляет подозрения.
– Знаю, – вздохнула Лорен. – Если Патрисия ему велит все вам рассказать, он расскажет. Он перед ней преклоняется. Почему вы заговорили об увольнении Эрика?
– То, что он уволился, наводит на мысль о бегстве, – пояснил я. – Это могло бы сыграть в его пользу. У Аляски был любовник, который вроде бы дарил ей подарки, в том числе пару туфель, которые можно купить только в Салеме. Но если Эрик из Салема сбежал, то уж вряд ли станет туда возвращаться из-за пары туфель, значит, любовник – не он.
– К чему вы клоните? – спросила Лорен.
– Думаю, что любовник и есть убийца, – сказал Гэхаловуд. – В свое время мы это упустили. Его надо найти. И как можно скорее.
– И с чего начнем? – спросил я. – Он испарился одиннадцать лет назад, у нас никаких зацепок нет.
– Неправда, – возразил Гэхаловуд. – Нам известно, что он был знаком с Эриком и Уолтером, ведь это он их подставил. И что он прекрасно знает Салем. Вот вам и исходная точка.
– Раз уж мы заговорили про Салем: я прошлась по контактам друзей Аляски, которые вам передали ее родители. Большинство удалось найти. Те, с кем я поговорила, мало что могут рассказать. Об угрозах в адрес Аляски никто не упоминал.
– Надо с ними повидаться, – решил Гэхаловуд. – Поверьте, когда у людей на кухне сидят копы и ворошат прошлое, из глубин памяти всплывает масса подробностей.
В этот момент у Гэхаловуда запищал телефон. Звонила ассистентка Долорес Маркадо, бывшего агента Аляски, спрашивала, на какой имейл послать файл – видеопробу Аляски, записанную сразу после присуждения ей титула мисс Новая Англия.
Через несколько минут мы уже просматривали его на компьютере Лорен. Аляска декламировала длинный монолог. Она была очень убедительна. Мы попытались понять, где это снято. За ее спиной висела большая картина – закат над океаном. Задник не был похож на дом семейства Сандерсов.
– Узнаешь? – спросил я Лорен.
– Нет, мне это ни о чем не говорит.
Мы раз за разом просматривали кадры. Определить, что это за картина, было невозможно. Подписи нет, какого-то отличительного знака нет.
– Это могло быть снято у какой-то подруги, – сказал Гэхаловуд. – Возможно, это вообще мелочь.
Но мы все прекрасно знали, что в подобном расследовании не бывает мелочей. Мы еще какое-то время размышляли, пересматривали факты, изучали фото и пометы на стене. В конце концов Гэхаловуд громко зевнул и заявил:
– Продолжение завтра. Я сдох.
Я собрал вещи, ехать с ним. Но Лорен предложила:
– Маркус, я тут подумала, может, нам с тобой поужинать…
Мне до смерти хотелось согласиться, но я решил ее чуть-чуть помариновать:
– Я, к сожалению, занят. Сержант хотел, чтобы мы еще кое-что посмотрели… по поводу этого дела…
– Он свободен как ветер, – заявил Гэхаловуд. – Сержант хочет, чтобы его оставили в покое. Съесть гамбургер, почитать книжку на террасе гостиницы – и чтобы писатель не зудел у него над ухом.
– Похоже, ты не занят, – робко улыбнулась Лорен.
Но нашим планам не суждено было осуществиться. Через несколько секунд раздался звонок в дверь: из Бостона явилась Патрисия Уайдсмит.
– Патрисия? – удивилась Лорен. – Ты откуда?
– Откуда я? Ты мне звонишь, вываливаешь все эти новости и думаешь, что я буду сидеть сложа руки? Я одиннадцать лет жду, когда это расследование наконец сдвинется с мертвой точки, нельзя терять ни минуты. Эрик больше не может гнить в тюрьме. Я хочу завтра же подать прошение о его освобождении.
– У нас есть шанс? – просияла Лорен.
– Ну конечно! Салли Кэрри подтверждает, что Эрик в самом деле одолжил свой пуловер Уолтеру, к тому же мы теперь знаем, что Уолтер из чистой мести оболгал Эрика, потому что как раз выяснил, что у матери был с ним роман. Должна отдать вам должное, сержант, ваша теория ответного удара была верной. Уолтер убил Аляску и утопил Эрика.
– Уолтер не убивал Аляску, – сказал Гэхаловуд.
– Но он оклеветал Эрика, – возразила Патрисия Уайдсмит. – Я отнесу фото Салли и Эрика судье, и все быстро уладится, поверьте. Не понимаю, Лорен, почему ты мне раньше не сказала про эту фотографию.
– Фотография ничего не доказывает, – заметил Гэхаловуд. – В лучшем случае она даст судье представление о темной стороне Эрика, который шантажировал женщину и заставил ее отравить собственного сына. А это, поверьте, не аргумент в его пользу.
– Это уж пусть судья решает. Где фото?
– Я его сжег, – ответил Гэхаловуд. – И негатив тоже.
– Вы что сделали?! – заорала Патрисия.
– Сжег это фото. Оно бы в любом случае не вытащило Эрика из тюрьмы, зато бы окончательно разрушило жизнь Салли Кэрри, а ее неплохо бы пощадить.
– Вы уничтожили вещественные доказательства! Я могу вас под суд отдать, сержант.
Засим последовала бесконечная перепалка. Пока Гэхаловуд с Патрисией ругались в гостиной, Лорен увела меня на кухню и откупорила бутылку вина.
– Хорошо, что вы сожгли это фото, – сказала она. – Какой смысл причинять боль Салли, да и моим родителям тоже. Я согласна с Перри: одно это фото Эрика не спасет. Знаешь, Маркус, я одиннадцать лет хранила надежду. Но с тех пор, как началось новое расследование, у меня все больше вопросов относительно Эрика. В сущности, никогда по-настоящему не знаешь людей, которых любишь.
– Да и себя самого не знаешь, – заметил я.
Она чокнулась своим бокалом с моим:
– Твое здоровье, дорогой философ.
Я улыбнулся. Она тоже улыбнулась.
– Лорен, я…
Она приложила палец к моим губам, призывая к молчанию:
– Тс-с, Маркус. Теперь я буду говорить. Спасибо. Спасибо, что ты здесь.
Она отняла палец, потянулась ко мне губами и поцеловала меня.
Наш поцелуй прервало покашливание Гэхаловуда. Он стоял в дверях, рядом была Патрисия.
– Сержант прав, – признала она. – Он мне рассказал про любовника Аляски. Если мы сейчас подадим прошение об освобождении, то на его след выйти не сможем: нам придется открыть суду весь ход расследования. Если Эрику в освобождении откажут, то не только он останется в тюрьме, но мы можем еще и спугнуть этого любовника, который сегодня, вероятно, чувствует себя в безопасности.
– Зато мы сейчас вместе введем Патрисию в курс дела, – добавил Гэхаловуд, – ей известны не все факты.
Прежде чем вернуться к расследованию, мы поужинали у Лорен. В дружеской компании все наконец расслабились, и я понял, что Патрисия очень нравится Гэхаловуду, потому что после двух бокалов вина он спросил:
– Как только вас муж терпит?
– Он меня и не вытерпел, – расхохоталась она. – Да и продолжалось это недолго. Я, надо сказать, вышла замуж за психиатра, а это всегда непросто. А вас как жена терпит, сержант?
– Она меня тоже не вытерпела.
– Вы тоже развелись? Но вы носите обручальное кольцо.
– Она умерла. Три месяца назад.
– О боже, простите, мне очень жаль.
Гэхаловуд перевел разговор на другую тему.
Глядя на них обоих, я подумал, что они прекрасно друг другу подходят – гневливый сержант и цепкий адвокат. Между ними точно будет искрить. Конечно, у Гэхаловуда и в мыслях не было снова обзаводиться подругой жизни, но через несколько лет его дочери разъедутся, и ему придется одному пережевывать прошлое. Подумать на эту тему дольше я не успел: они встали и пошли изучать, как идет расследование.
Патрисия, желая убедиться, что ничего не упустила, сравнивала документы и факты, которые имелись в ее распоряжении, с теми, что висели на стене.
