И ничего не произошло, хотя и нанесло холодом, а немного поодаль раздался негромкий хлопок. Обернувшиеся обнаружили, что змеящийся и шевелящийся кнут из молний появился из ниоткуда. Снова налетел холодок и кнут пропал.
«Ну вот, теперь ты все свойства амулета знаешь. Верти нужный и поехали домой, а то меня соседский кот заждался! Да и подружки уже успели соскучиться!» — я нетерпеливо толкнул в грудь Павла.
Бегунок опять протяжно заржал, а Зимор, подняв вверх здоровую руку, громко прокричал:
— Па-вел!
— Для своих — Паштет! — Павел тоже победно вскинул руку.
Крохм его поддержал, а вскоре казалось, что вся поляна скандировала:
— Паш-тет! Паш-тет!! Паш-тет!!!
Под это дружное скандирование Павел повернул нужный луч, нас накрыла волна холода и знакомая темнота. Когда-то давно это уже было и вот повторилось вновь…
Темнота отступила, и я с удивлением обнаружил себя сидящим на той же самой злополучной поляне у реки. Я не поверил глазам и протер их лапами, однако противная поляна никуда и думала исчезать. Мало того — на ней не оказалось никакого следа от человеческого присутствия. Не было ничего напоминающего того, что здесь недавно творилось. Не было куч грязи, оставшихся ото львов, не было людей, не было гномов, не было зеленокожего орка и трепещущего крылышками эльфа. Не было ничего… кроме пляжа, прекрасного в сумеречном свете луны. Но это не главное — на этой девственно чистой поляне не было моего друга Пашки. Как же так? Почему? Я с отчаянным мяуканием заметался из стороны в сторону. Проснувшиеся птицы таращили сверху блестящие бусинки глаз, глядели, как я медленно схожу с ума. Даже муравьиная куча была на месте и тот самый сук, на котором я скрывался, но не было Пашки!!!
Ободрав пару молодых дубков и нахватав полные когти коры, я съежился посреди поляны и тихо замяукал. Я казался себе таким одиноким и брошенным посреди всех огромных деревьев и мрачных кустов. Даже когда я не видел Павла по неделям, особенно в марте, то все равно знал, что когда я вернусь, то он будет дома. Веселый и ласковый, слегка хвастливый и очень смешной. А теперь я сижу посреди пляжа и думаю — или сразу утопиться, или немного потрепыхаться и сгинуть в зубах какого-нибудь лесного зверя. Нет, это были не пессимистические настроения, а вполне оправданная реальность. Ну как выжить домашнему коту в условиях дикого леса?
«Эх, Павел, Павел, и на кого же ты меня оставил? Как же я теперь один-то?» — подумал я горестно. «Да не один ты, Кешка! Наконец-то появился!!! Ты где сейчас?» — прозвучал знакомый голос в моей голове, я даже подскочил от удивления. «Как где? Там же, где ты меня полчаса назад оставил! Сижу посреди пляжа, ноготком картины рисую, а ты где? Почему я тебя не вижу?» — послал я свою мысль в ответ, обрадованный тем, что зря боялся, и друг мой не оставил меня в этом гостеприимном мире.
«Это для тебя полчаса прошло, а для меня не одна жизнь пролетела. Сиди на месте, я просто ошибся пляжами! Уже бегу к тебе!» — ответил Павел. «То есть как — ошибся пляжем? Тебя просто на другой пляж перенесло? И что значит — не одна жизнь прошла?» — недоумевающее спросил я, оглядываясь по сторонам в поисках Пашки. Однако его нигде не было видно, лишь в голове прозвучал веселый и задорный голос: «Эх, Кешка, скоро я тебя обниму и все расскажу, подожди немного. Сейчас же мне нужно сосредоточиться на том, чтобы не упасть, прыгая по этим канавам».
В течении следующих пятнадцати минут доносились его мысли типа: «Как же я долго ждал тебя!» или такие: «Кто же тут деревья набросал, фиг пройдешь!», но чаще прилетали такие: «Ну вот, опять навернулся, а уж изгваздался-то как!».
Я сидел, как и было наказано посреди пляжа и слушал, как вдалеке сквозь кусты пробирается самый близкий мой человек. От всего пережитого и от избытка чувств, ноги не держали меня, я не мог сдвинуться с места. На меня как будто напал паралич, как тогда, при первой встрече с Гарионом.
Вскоре шаркающий шум шагов приблизился и из кустов вылез какой-то высокий человек в сером балахоне, с капюшоном на голове. Из-под этого капюшона вылезала совершенно белая борода, остальное же лицо было скрыто. Дрожащими руками этот человек опирался об отполированный и поблескивающий в лунном свете посох. Этот старик мало напоминал моего лучшего друга. Я хотел было испуганно дернуть от него, но не смог сдвинуться с места.
Старик в капюшоне приблизился, а внезапно налетевший ветерок сдернул с его головы капюшон. Вот тогда я понял, что такое настоящий ужас!!! Моя шерсть встала дыбом при виде его лица, а хребет до того выгнуло дугой, что я чуть не сложился пополам, как перочинный ножик. На лице старика не было ни единого живого места, всё покрыто язвами и рубцами, страшные раны наползали один на другой, кое-где сочился желтый гной, и блестело обнаженное живое мясо. Чудовище из самого кошмарного сна смотрело на меня карими, живыми глазами, а я не мог пошевелиться. Беспомощность и ужас сводили с ума, но все что я смог сделать — лишь тонко мяукнуть. У вас хотя бы раз был такой кошмар: злой персонаж сна неумолимо приближался к вам, а вы бессильны были убежать, и безысходность вперемешку с тоской наполняют каждую клеточку вашего тела? Если такой сон хотя бы раз у вас был, то вы поймете мое состояние.
— Я так и думал, что ты меня не узнаешь, потому и навел чары недвижимости. Не волнуйся, скоро я их сниму, — скрипучим голосом, от которого мурашки не просто бегали, а мчались с бешеной скоростью по всему телу туда-обратно, произнес страшный старик.
Я начал было отчаянно дергаться из стороны в сторону, но даже не смог моргнуть, осталось только жалобно замяукать.
«Кешка, успокойся — это же я!» — прозвучал в голове Пашкин голос. Ничего себе заявочки, недавно он был молодым, а теперь передо мной стоял старик на последнем издыхании.
«Ты??? Ты, э-э-э, немного преобразился! Каким-то страшилищем стал!» — все-таки вырвалась мысль, как не пытался ее удержать.
— Эх, Кешка, держи рыбеху — сам ловил! Помню, что в тот день мы только позавтракать успели, — с этими словами страшный старик протянул мне рыбу. — Пока ты ешь, я расскажу что произошло.
В какой день? Только же сегодня все произошло. И тут я снова обрел подвижность. Хотел было дернуть прочь от этого несимпатичного человека, но что-то удержало на месте. И не только жирный карась! Нет, что-то знакомое было в этих карих глазах, точь-в-точь такими же на меня смотрел Павел. Да и голос в голове был немаловажным фактором.
— Ты помнишь, что я повернул луч и пропал? — спросил Павел, пока я примерялся, с какого бока есть рыбу. Хотя какой теперь это Павел — скорее Павел Семенович.
«Не только ты пропал, но и все остальные, даже следа не осталось» — я начал с левого бока.
— Так вот, друг мой Кешка, не удивляйся и не офигевай от услышанного! Я не смог попасть домой, а попал в этот же мир, но только на сто лет раньше. Вот с тех пор и ждал тебя, — старый человек с изуродованным лицом сел на лежащий неподалеку ствол поваленного дерева и устало свесил руки.
«А обратно ты не мог вернуться пораньше? И мне помнится, у тебя застыла тогда стальная маска. Ты все-таки смог от нее избавиться?» — спросил я, аппетитно причмокивая и урча.
— Когда я повернул луч, то оказался на этом же месте… и никого рядом. И на мне не было амулета. Зато я приобрел поистине уникальные возможности, могу читать любые мысли, быстро перемещаться, и в голове рождались разные заклинания. Научился понимать звездное небо, оно-то мне и подсказало, как я могу вернуться назад. Вернуться я мог только с тобой, но переместиться во времени я не мог — не получалось. Тогда-то я и решил повторить путь Корня, все равно заняться было нечем, пока ждал тебя. Маска на лице была, по другим параметрам я тоже подходил, а его самого не было и в помине. Долго искал, но никто не мог что-либо внятное сказать о нем, его просто не было. Была только война.
— Это Столетняя война? — я уплетал уже за обе щеки, войдя во вкус.
— Да, но я смог примирить тогда все племена, именно примирить, а не выдвинуть людей на первое место. Пришлось, конечно, создать Кирии, но после завершения войны сам же их и уничтожил. Учел и уже не совершал ошибок Корня, и всё потому, что я знал врагов в лицо и не приближал ни одного из них к себе. У меня даже получилось заманить всех троих в ловушку и усыпить зачарованным сном, как-нибудь расскажу об этом. Но не смог я их убить — рука не поднималась, — сообщил мне великовозрастный Павел.
«Ага, а Гариона кто недавно замочил? Причем так, что он растекся по земле!» — усмехнулся я.
— Тогда я взмахнул рукой от боли, моей целью было обезоружить его и заставить признать поражение. Наивно, но в тот момент я думал, что он отдаст мне лучи и уйдет своей дорогой. Не получилось, — Павел вздохнул. — Мои возможности и знания стали настолько велики, что пришлось снова создать амулет и вложить в него часть силы, иначе я мог по неосторожности натворить кучу дел, как хороших, так и плохих. А эта безделушка сдерживала меня и напоминала, что ты где-то меня ждешь.
