— Откуда… — не успеваю договорить, мужчина подаётся вперёд, протягивает руку и, с силой сжимая мой подбородок пальцами, дёргает на себя, в оскале обнажая свои зубы.
— Сегодня ты сдохнешь, — его дыхание касается моего лица.
Откуда у меня берутся силы и смелость, не знаю. Но, понимая, что сейчас со мной точно ничего не сделают, не могу промолчать.
— Ты так в этом уверен? — вырываюсь и криво усмехаюсь. — Ворон придёт за мной! И он уничтожит тебя! Как и всех на своём пути.
Тяжёлая мужская ладонь со звонким шлепком впечатывается в мою щёку, обжигая кожу и простреливая острой болью. Отлетаю в сторону, чувствуя, как из носа стекает горячая струйка, капая на пол и оставляя кровавые кляксы. Голова кружится.
— Знай своё место, сука, — рычит мужчина и поднимается на ноги. — А давай позвоним и позовём его, раз ты так хочешь?
Набирает номер и прикладывает трубку к уху.
— Привет тебе, Ворон. Из преисподней, — жуткий, скрипучий смех эхом отлетает от стен. — Приходи. Мы тебя ждём с одной зеленоглазой нимфой.
Сбрасывает звонок и идёт на меня. Ползу назад, перебирая ногами, пока не врезаюсь в стену. Нависает словно туча. Дёргает меня за волосы, вынуждая откинуть голову.
— Это ты делаешь его слабым, — растирает кровь пальцами другой руки по моим губам и довольно ухмыляется. — Из-за тебя он поддастся эмоциям и ошибётся.
Страх за Павла сводит все внутренности. Сердце начинает захлёбываться, не давая нормально дышать. В висках пульсирует, к горлу подкатывает тошнота. Пальцы леденеют.
— Да, совсем скоро, — продолжает он, — Ворон придёт сюда. За тобой… — делает паузу, криво улыбаясь и явно наслаждаясь своим превосходством. — И ему сначала придётся смотреть, как мои люди по очереди будут иметь тебя, и тогда он будет молить о смерти, но я великодушен…
— Пора, — раздаётся голос с другой стороны.
«Хозяин» толкает меня к Ольге, разворачивается и, гулко ступая по бетонному полу, уходит.
— Ир, ты как? — шепчет подруга.
А меня колотит, не могу ни вдохнуть, ни выдохнуть.
Глава 61
Ворон
— Привет тебе, Ворон. Из преисподней, — каркающий смех бьёт по ушам. — Приходи. Мы тебя ждём с одной зеленоглазой нимфой…
Короткие гудки звучат как стремительный обратный отсчёт. Из груди вырывается злобный рык. Подорвавшись из кресла, хватаю его за спинку и со всей дури швыряю в стену. Оно падает на узкий столик. Раздаётся звон стекла, треск, грохот. Взъерошив волосы на затылке, разворачиваюсь и пробиваю двоечку в стену. Боль злит ещё сильнее. Удар за ударом, разбиваю в кровь руки. Перед глазами искры, в лёгких огонь, и уже такие знакомые лопасти моей персональной мясорубки начинают свою работу, вновь переворачивая всё внутри меня, перемалывая, ломая, царапая.
Присаживаюсь на корточки, тут же поднимаюсь и мечусь по кабинету, отыскивая внутри себя грёбаный самоконтроль. Он сейчас очень нужен.
Давай, блядь! Давай! Включайся!
Вдох. Выдох…
Лёгкие сжало. Мне приходится заставлять себя дышать.
Убью нахуй!
Вдох. Выдох…
Набор простых действий тоже нередко помогает. Подхожу, ставлю кресло в его нормальное положение. Целое, но расшаталось. Закручиваю крепления руками, проверяю. Всё нормально. Остальное потом уберём.
Наступая на битое стекло, возвращаюсь к столу. Подкатываю к нему кресло, сажусь и смотрю в одну точку, разгоняя пятна ярости перед глазами.
Мне кажется, я физически ощущаю, как начинаю седеть. Я узнал этот голос. Он изменился за столько лет, но я всё равно его узнаю. По специфическим вибрациям, хрипоте, интонациям и акценту. Даже по отрывистому дыханию, наполненному ядом.
Ударив перепачканными, разбитыми кулаками по столу, сжимаю голову ладонями, в красках вспоминая день, когда во время моего освобождения из плена мы убивали Халида Минаева, одного из самых жестоких лидеров террористической группировки. На его счету теракты, наркота, торговля людьми, пытки и ещё много «красочных» событий.
Сначала я жил в его Аду два месяца и весь период реабилитации. А он… Он был отправлен в мой Ад. Порезанный, поломанный. С такими травмами не живут!
Ладони снова превращаются в кулаки. Раны саднят и кровоточат, но мне сейчас не до них.
Мы добили Халида там. Он точно был мёртв! Я помню это месиво вместо Минаева. У него не билось сердце.
Но сейчас я услышал именно его голос. Кто-то очень сильно постарался и вытащил эту тварь из преисподней!
Это так много объясняет. Халид Минаев — сильный враг, с поддержкой в верхах. У него огромные ресурсы, много людей. И если кому сейчас по силам меня свалить, так это как раз ему. Но раз до сих пор не сделал, значит, мы на данный момент примерно на одном уровне.
Где-то его обыгрывал я, где-то он выходил вперёд. Как сейчас. А компромат…
Моих губ касается жёсткая ухмылка.
Тварь решила снести часть верхушки, чтобы взобраться повыше. Моя схема оказалась верной. Все мои решения, все мои выводы вели меня именно к этой встрече. Я не хотел верить. Я предполагал, что за мной пришли его наследники.
Не-е-ет. Всё гораздо прозаичнее. В опасный коктейль смешались личная месть и борьба за власть.
Он не добил меня. Я позже не добил его. Пора это исправить. Кому-то из нас всё же придётся сдохнуть, иначе эта война не прекратится. Мне на тот свет ещё слишком рано, у меня семья. Значит, надо ещё раз отправить в Ад этого ублюдка. Только в этот раз наверняка.
Что там делают с восставшими мертвецами? Осиновый кол в грудь и серебряный крест на шею? Я обеспечу Минаеву и то, и другое.
А Ира… Моя Ведьма попала в этот круговорот случайно, но так удачно для Минаева. Никто ведь не мог предполагать, что мы с ней встретимся. Да, я тренировал её брата, но этот расчёт был бы слишком с большой погрешностью. Я ставлю на случайность. В конце концов, я мог бы не обратить внимания на восемнадцатилетнюю девчонку. Я мог тогда просто её не заметить.
Ссука! Как всё продолжает менять краски на нашей картине жизни!
Выдыхаю. Огонь внутри не гаснет, но и больше не мешает мне думать.
Из данных различных архивов, что я изучал в последнее время, мне удалось найти пересечения родов Юнусовых и Минаевых. В дальних поколениях, но это и не важно. Важно лишь то, что сила рода для этих людей всё ещё играет большое значение. У Минаевых в роду тоже были герои. Там они с Юнусовыми и породнились. Но в семье ведь не без уродов. Вот и всплыли Асад, Халид… Такого дерьма везде можно найти с головой. Это уже не кровь, это в башке, это люди. Или нелюди, если посмотреть на моих врагов.
Халид узнал про меня, Иру. Вероятно, узнал он и про Егора. Но на восстановление у него явно ушло очень много времени. Потом он заново входил в силу, собирал преданных людей, возобновлял контакты и наблюдал.
Использовать Асада оказалось очень удобно. Свой, с личной ненавистью ко мне, скользкий, но при этом слабый. Единственная война, на которую способен Юнусов — это война с женщиной.
Слабости… Халид тоже отлично знает эту игру. Все мы умело используем чужие слабости, чтобы уничтожить своих врагов. А чаще всего мужская слабость — это женщины и дети. Даже мерзкий Джага доказал это на своём примере. Ситуация с Серпом всего лишь погрешность. Случается. А Юнусов просто мразь, которая понятия не имеет, что значит любить и дорожить чем-то, кроме собственной шкуры.
И вот сейчас, накопив силы, готовый к удару, Халид Минаев пришёл за мной сам. Какая честь! Может быть, в других условиях я бы оценил. Но не тогда, когда затронута моя семья.
Первым делом набираю Рустама. Он долго не берёт трубку. В ухо пиликают гудки параллельного вызова.
— Егор, ты где? — спрашиваю с ходу, выдавая нерв лишь вибрацией в голосе. В пальцах ломается карандаш. Швыряю его в стену.
— Пап, тут стреляли, — выдыхает он. — И мама…
— Егор, послушай, — перебиваю его, продолжая говорить ровно, чтобы и парень успокоился. — С мамой всё будет нормально. Просто отвечай на вопросы сейчас, ладно?
