А мне кажется, что самую большую роль играет именно это. А эта речь о доверии и дружбе не более чем попытка не отвечать на вопрос.
Ведь самое главное он и не озвучил, возможно даже боялся озвучить, хотя все, скорее всего, и так уже поняли — сам наркобарон не в курсе, что задумал Бурый, и вся операция проводится за спиной Соломона. А боевики вполне могут рассказать своему главному боссу, что они делали, и это может ему не понравиться. Потому Бурый посылает тех, кто не проговорится.
То есть нас.
Причина понятна — лишить бандитов оружия на продажу и, как следствие, денег и доверия партнёров. И понятна выгода для картеля — это ослабит врага. Непонятно лишь то, почему это делается за спиной картеля, хотя, по идее, должно пойти ему на пользу? Значит, есть и какая-то другая причина?
Короче, объяснение, что нас отправляют из-за доверия, вообще никак не вяжется с тем, почему не отправляют боевиков, которые так же верны картелю.
Но я не стал дальше раскапывать этот вопрос, так как таким образом можно вполне себе и могилу выкопать. Как не стали на этом акцентировать внимание и остальные.
— Значит, послезавтра мы выступаем? — спросила Гильза.
— Всё верно, послезавтра. Но завтра чтоб каждый здесь был. Сейчас мы с Гребней прогоним важные моменты по плану, чтоб потом не было неожиданностей.
На этом наше собрание было закончено, так как вопросов больше ни у кого не было.
А они должны были быть, потому что всё выглядит так, будто мы работаем против своих же. Может быть картель не знает про это оружие, и Бурый хочет его прибрать к рукам? Хотя нет, вряд ли, он же сам сказал, что если что, то уничтожить.
Нет, не знаю, потому что не хватает информации. Из-за этого причин может быть просто море.
Когда я уходил, случайно встретился с Панком взглядом. Оба с разбитыми лицами друг напротив друга, словно отражения нашей жестокости. Как мать называла таких, два брата-акробата. Он смерил меня взглядом, после чего, не сказав ни слова, отвернулся. Очень надеюсь, что меня не поставят в пару вместе с ним.
Теперь я предпочёл бы пару с Фиестой, так как она, по крайней мере, на меня с кулаками не нападала и вроде как после того момента с пистолетом больше подобных фокусов не выкидывала.
* * *
Дома меня ждала Саки. Хотя я и опасался, что она вскроется, обокрадёт или даже затопит квартиру, всё обошлось. Она была живой и здоровой, пусть немного и уставшей на вид. Но такое состояние объяснялось тем, что мои полы были чисты как никогда. Я, конечно, и до этого мыл их, но здесь была видна рука или профессионала, или очень настырного человека, который драил их, не покладая рук. То же самое можно было сказать и о туалете, где ванна приобрела хотя бы желтоватый оттенок.
— Вот! Как я и говорила, — одарила она меня своей беззубой улыбкой, когда я оглядел результаты её трудов.
— Ясно, ты молодец, — кивнул я, выгребая покупки на стол. Я снова купил мыло, полотенца, зубную щётку, мочалку и ещё по мелочи, чтоб можно было обеспечить удовлетворение первичных нужд моей новой временной сожительницы.
— У тебя, кстати… на лице синяк, — проявила она чудеса внимательности. — Ты подрался? — и дедукции.
— На работе ударился, — кивнул я.
— А кем ты работаешь?
— Строителем.
— Строителем… — протянула она. — Ну теперь я буду знать, к кому обращаться, если вдруг захочу купить себе новый дом, — обрадовалась Саки непонятно чему.
— Ага.
Если только она решит построить собственную наркоимперию.
— Кстати, Саки, а ты так и не рассказала ничего о себе, — решил я перевести стрелки, прежде чем она начнёт задавать другие, не самые удобные вопросы, на которые мне не хотелось отвечать. — Откуда ты? Кем была? Как очутилась здесь?
— Ну… вряд ли мою историю можно назвать эталоном для подражания, — слабо улыбнулась она, явно стыдясь своего прошлого.
Я тем временем перебазировался к кухонному столу готовить ужин.
— Сомневаюсь, что в Нижнем городе вообще есть истории для подражания, — ответил я.
— Так-то оно так, но… Я сбежала из дома.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Сбежала из дома? Из-за родителей?
— Парня, — почему-то я сначала именно на этот вариант подумал, но решил, что он слишком банален. — Он был классным и хорошим. Знаешь, есть такие люди, очень чуткие, и он был одним из них. Казалось, что он знал всё, что творится у меня на душе. У него были такие крепкие руки, а ещё он…
Я продержался две минуты, слушая то, каким же классным он был. В голове выстраивался образ едва ли не суперчеловека с открытым добрым сердцем, который наказывал плохих и всегда помогал другим, был дерзок и скромен одновременно, смел и при этом неуверен. Другими словами — целый набор противоречий. Такое описание было характерно для влюблённых, что готовы обожествлять своего избранника. И куда более странно это было слышать от той, кого этот избранник и бросил.
К тому же, если он был таким, каким она его описывает, где же он?
Этот вопрос я и задал ей, на что Саки смутилась.
— Он… мы разошлись.
— Странно, такой добрый, милый и чуткий, кто не бросит девушку одну, и оставил тебя, — не удержался я.
— Просто я… он… мы не подходили друг к другу.
— Судя по набору качеств, которые ты описала, он подходит к чему и к кому угодно. Даже ко мне, будь он, конечно, девушкой. А ты его любила вообще?
— Я… я не знаю. Он привёл меня сюда, но… дал ведь именно то, чего я хотела, — ответила Саки неуверенно.
Было удивительно слышать, что она не сваливает вину на другого, а честно признаётся в том, что сама себе на голову нашла приключения. Сама этого хотела, и сама это получила.
— Свободы?
Саки кивнула.
— Я почувствовала себя взрослой, свободной и беззаботной. Мне было действительно хорошо. А потом… не очень. В любом случае, мы разошлись, и я начала искать работу. А потом повстречала другого. При нём я устроилась работать, и… мы потом тоже разошлись.
— А кем работала?
— Шлюхой, — немного хрипло ответила Саки, будто выдавила из себя это слово.
Хотя, честно говоря, я и предполагал, что она именно этим и зарабатывала в одно время. Не потому, что она стала такой или по каким-то другим признаком, а из-за её слабого характера. Она слишком легко поддаётся влиянию, словно не окрепла мозгами. И единственный способ парня получить с неё выгоду, помимо секса — устроить её работать шлюхой.
— А подсела ты на наркотики ещё с первым?
— Я не подсела, лишь попробовала, — тут же возразила она, но стоило мне посмотреть на неё, как Саки тут же отвела взгляд и словно сжалась. Манипулировать ей было проще простого, что не есть хорошо.
— Ага, он просто угостил тебя наркотиками. Он такой заботливый.
Меня аж скрутило от этого. Она описывает конченного урода, который просто посадил её на наркотики. Но при этом говорит о нём с какой-то теплотой, словно он показал ей, как чудесен наш мир. Так и хочется спросить: Саки, ну как, чудесен этот мир?
— Я… подсела почти сразу, — сдалась Саки.
— А бросила?
— Как только узнала, что беременна. Но… — она покраснела. — Это из-за того, что у меня не было денег. Надо было выбирать: наркотики или еда.
— Ты сильная девушка, — кивнул я, готовя кушать.
— Откуда ты знаешь, что я сильная?
— Ты до сих пор жива. Выбрать пусть даже такую жизнь вместо приятного ухода в мир иной — сильный поступок.
— С-спасибо, — смутилась Саки.
Я вру, это не сильный поступок, однако от тёплого слова и кошке приятно. Так почему бы и не поддержать её немного морально?
— А почему вы разошлись со вторым? — поинтересовался я.
— Он нашёл другую, — ещё тише ответила она. — Снова.
Поиспользовал и бросил. Интересно, следующую он тоже поиспользовал и бросил?
— Но как ты вообще опустилась на самое дно?
— Я… после второго парня, когда поняла, что беременна… Я уже была наркоманкой, а никто не хочет связываться с такими. И идти шлюхой тоже не хотелось. И я просто… я просто не стала бороться дальше. Я знаю, звучит глупо, но мне показалось, что легче просто пытаться жить дальше как придётся. Это… сложно описать… Думаешь, что ладно, всё равно не могу устроиться работать, лучше буду жить как придётся. Я выбрала почти добровольно этот путь. Так было проще и легче.
