– Даже если оно тебе не понравится? – предусмотрительно спросила Робин.
Ее мама сморщила нос, вздохнула и сказала:
– Да, даже если мне оно и не понравится.
Всю вторую половину дня они провели в Чиело-Виста, сначала пообедав в кафе, а затем переходя из магазина в магазин, с разговорами и смехом, как в былые дни. Все было так хорошо, что Робин даже не пыталась купить что-то слишком облегающее и не могла понять, что на нее нашло в прошлый раз.
В четвертом магазине они обнаружили прекрасную вещь. Платье, верхняя часть которого была из мягчайшего темно-синего бархата, имело длинные рукава, но вырез его был таким, что лиф едва не сползал с плеч, а обтягивавшая бедра длинная юбка из темно-синей тафты к низу постепенно расширялась. Робин чувствовала себя в этом платье и сексуальной, и элегантной одновременно. Когда же она небрежно зачесала наверх свои каштановые волосы, то отдельные непослушные пряди легкими локонами падали ей на лоб и плечи, и Робин казалась себе сказочной принцессой, похищенной принцем.
– Ты тоже выглядишь красивым, – вполне искренне сказала она Кайлу.
Робин казалось, что Кайл словно сошел с обложки глянцевого журнала. Его черные волосы были зачесаны назад и касались воротника смокинга. Никаких кружев или складок, только строгая белоснежная рубашка и черные запонки из оникса.
Когда он заехал за ней сегодня, чтобы повезти на бал, мама сфотографировала их на фоне витража в баре, и некоторые завсегдатаи свистели и кричали, что у парня хороший вкус. Обняв Робин одной рукой, Кайл ответил, что он тоже так думает. Толпа развеселилась, а Робин вспыхнула. И до того натянутая улыбка ее матери вовсе исчезла, и Робин на какой-то миг подумала, что она ее так и не отпустит.
К счастью, на помощь пришел Бобби, который обнял мать за плечи – это было так удивительно – и сказал, что у него для нее сюрприз.
Мама была заинтригована, но Бобби ничего не объяснил ей, лишь попросил пойти наверх и надеть самое лучшее платье.
Улыбнувшись, Робин подумала, что и ей интересно было бы узнать, какой сюрприз приготовил Бобби. Но что бы это ни было, сейчас главным для нее было то, что мама отпустила ее с Кайлом.
– Это я для тебя старался, – сказал Кайл, притянув ее ближе. Он наклонил голову и слегка провел губами по ее рту.
Его прикосновения стали такой же частью жизни Робин, как, например, дыхание. Они были неразлучны в школе, где все ребята называли их «парой». Единственным испытанием для Робин были те ощущения, которые появлялись у нее, когда они целовались. Дело в том, что ей хотелось бы большего, но она знала, что нельзя. Тем не менее когда Кайл целовал ее и его руки гладили ее тело, ей всегда хотелось прижаться к нему. Оставаясь наедине, каждый раз они заходили чуточку дальше.
У Робин чаще забилось сердце, и она прильнула к Кайлу, совершенно забыв, что вокруг них люди.
Кайл нежно гладил ее.
– Давай смоемся отсюда и оторвемся по полной. Думаю, мы сможем найти более интересное занятие, чем торчать в этой толпе.
Робин мгновенно отпрянула.
– Как мы можем уйти? – возмутилась она. – Мы даже еще не танцевали.
Кайл фыркнул:
– Хорошо, давай сначала потанцуем.
Он взял ее за руку и повел в толпу.
Робин посмотрела на приколотый к корсажу букетик алых роз. Несмотря на то что Кайл не хотел идти на бал, все последнее время он работал вечерами допоздна и по выходным, чтобы скопить деньги к этому событию. Сначала он подарил ей цветы, потом повел в расположенный напротив отеля красивый ресторан. Она чувствовала себя взрослой и особенной и была безмерно признательна Кайлу за то, что он тратил на нее своим трудом заработанные деньги.
Ресторан оказался таким дорогим, что Робин была ошеломлена. Когда подошел официант, она попросила только салат и воду, объяснив, что не голодна. Кайл сказал, что так не пойдет, и заказал для них по подогретому козьему сыру с травами, грецкими орехами и зеленью, по куриному филе в сухарях в качестве основного блюда и на десерт крем-брюле. Когда Робин съела все до последней крошки, он, поддразнивая ее, напомнил, что она якобы не была голодна. Кайл вывел ее на заполненную парами танцевальную площадку. Робин несколько смущало, что там было много людей, с которыми она не была знакома. Но через несколько секунд к ним начали подходить другие пары: парни, продолжая танцевать, обменивались с Кайлом сдержанными рукопожатиями. Робин не верила своим глазам, признав в них футболистов и девушек из группы поддержки – это были самые популярные ребята в школе. Однако Кайл держался обособленно, ограничиваясь только рукопожатиями, и Робин находила, что это делало его еще более интригующим. Было очевидно, что он не испытывал интереса к общению с толпой.
Кайл танцевал с Робин, прижимая ее к себе и почти не двигаясь. Когда мелодия закончилась, вся группа передвинулась к краю танцевальной площадки. Робин охватила паника, когда Кайл, демонстративно поцеловав ее, сказал, что отойдет за кока-колой. Но ее вообще едва не хватил удар, когда Деби, лидер группы поддержки, обратилась к ней:
– Эй, Робин.
Робин представить себе не могла, что девочка заговорит с ней, а что еще удивительнее, знает ее имя.
– Привет, Деби.
– У тебя платье просто потрясающее. И твоя прическа мне нравится. Кто занимался твоими волосами?
– Моя мама.
О нет! Какой конфуз. Неужели она сказала это?
– Ухты! Твоя мама, похоже, неплохо разбирается в прическах. Мои волосы тоже укладывала мама, но у нее получилось не так хорошо, как у твоей.
– А мне нравятся твои волосы, – сказала Робин. И ей они действительно нравились. Это была огромная копна завитков. – Они такие же, как у Энди Макдауэл из того старого фильма о Тарзане.
Их разговор услышала Лана, лучшая подруга Деби.
– Я видела этот фильм на видео, наверное, сто лет назад. Мне он показался великолепным, особенно волосы Джейн. Робин права, Деби, твои выглядят точно так же.
Они разговаривали, будто всегда были подругами. Если бы год назад кто-нибудь сказал Робин, что она будет запросто беседовать с самыми популярными ребятами в школе, она решила бы, что у этого человека поехала крыша.
Когда вернулись парни, Деби и Лана поинтересовались у Робин с Кайлом, сфотографировались ли они уже на память. Кайл поморщился и ответил отрицательно.
Пары вернулись на танцплощадку, а Робин удержала Кайла, взяв его за руку. Он вопросительно посмотрел на нее.
– Давай сфотографируемся, – предложила она.
Кайл поморщился:
– Роб, я не люблю снимки хромых и увечных.
– Всего один, – сказала она со смехом, – для меня. – И потащила его к украшенной лентами и цветами решетчатой перегородке, за которой фотограф снимал позировавшие пары.
