Бонги своим дирижаблем рисковать не стал, и тот сразу начал отставать. А вот второй, шедший следом, решил сдуру попытать счастья. Какое непередаваемое удовольствие я испытал, когда первый канат, связывавший его гондолу с аэростатом, лопнул… Я сжигал пневму со скоростью двести единиц в минуту, истощая защитные логосы на такелаже противника. Просто чтобы Бонги подгадить!.. Я всё ждал, когда же Араэле полетит, но на палубе ещё тянули с запуском.
А потом по нам попали… Дирижабль с двумя орудиями вышел на дистанцию стрельбы и начал буквально закидывать нас логосами — один снаряд за другим. Лёд и огонь проносились мимо, рискуя в любую минуту оборвать наш полёт, а я ему даже ответить не мог — слишком далеко он от нас находился…
Первое попадание было жёстким. Ледяная игла вошла в корпус пристройки, в которой как раз и находился я с нашей пушкой. Выходит, били по мне и орудию, не заметив самодельного дельтаплана на палубе. Доски пристройки, конечно, от удара изрядно потрескались, но выдержали. Зато вторая ледышка не просто пробила обшивку, но и буквально снесла одну из стенок. Либо на верфях не слишком заморачивались с защитой пристроек, либо преследователи вложили в этот выстрел очень много пневмы…
Я попытался выстрелить ещё раз, но орудие было пустым — пневмы в нём больше не было. Я только и успел, что подбежать к двери трюма, раскрыть её и проводить взглядом улетающий дельтаплан. А всего через секунду в корму прилетело уже огнём — и совсем серьёзно. Пламя захлестнуло внутрь, поджигая тюки с припасами, и только чудом не достало до меня. В трюме начинался пожар, и тушить его было особо нечем…
Я проскользнул на лестницу, где столкнулся с Рубари. Тот помог мне побыстрее подняться, отхлебнул из фляги и пояснил:
— Я логос огня и накопитель отдал. Логос огня — всё-таки штука нужная и дорогая. Жаль, сферы пустоты из аэростата мы не вытащим на лету…
— Да уже неважно… Правда… — заметил я, чувствуя запах гари, просачивающийся вместе с дымом сквозь доски.
Мы поднялись на палубу, где стояли три брата и Кесан. Парни, откровенно говоря, пребывали на грани паники: они всё ещё не были готовы умирать, хоть им загодя и выдали пневмы на возрождение.
— Ну что, лоботрясы?! — весело подмигнул им Рубари, салютуя флягой. — Как умирать будем? Сгорим или так разобьёмся?
— Рубари! — возмутился Кесан, который ещё пытался успокоить парней.
— Гореть больно! — предупредил механик, не обратив внимания на возмущение жреца. — А падать — страшно!
Ещё две ледышки прилетели в гондолу… От силы их ударов я едва на ногах устоял. Глянул в сторону Меланги — и с трудом рассмотрел треугольник дельтаплана, на котором улетала девушка. Слишком далеко до скалы… Бонги заберёт всё и обдерёт нас как липку, мстя за поражение. И орудия Меланги нам ничем не помогут. От «Шарка» с грохотом отвалился полыхающий трюм и улетел куда-то вниз, прямо в тучи. Перед отправкой Араэле мы как раз сумели набрать высоту, но теперь стремительно её теряли. Рубари как-то смог подключить мой накопитель к сферам пустоты, поэтому они ещё работали, но воздух остывал. Пожар в салоне — огонь и туда проник — не нагревал воздух достаточно сильно.
Ещё несколько выстрелов прилетело в аэростат — и лопнуло несколько звеньев сети. Снова попадания — и снова треск канатов, ткани и деревянного корпуса. «Шарк» умирал… Как маленький, но очень гордый воздушный кит. Трещал, горел, падал, но всё ещё держался. Я почувствовал, как на глаза навернулись слёзы… Ну а следующий выстрел, наконец, довершил чёрное дело наших врагов. Гондола у меня под ногами начала крениться. Я схватился за поручень, глядя на снижающихся преследователей — и готовясь дать бой хотя бы жезлом, если подберутся слишком близко…
Лопнул ещё один канат, гондола накренилась ещё сильнее — и тут с треском высвободились трубы, по которым горячий воздух закачивался в аэростат. Я понял, что мы больше не снижаемся, а просто падаем… Оттолкнувшись от дирижабля ногами и стараясь оказаться как можно дальше от обломков, я расставил руки и ноги и полетел вниз. Перед тем как нырнуть в тучу, я успел заметить, как откуда-то снизу, ревя и шипя, прилетел зелёный огненный шар, и один из дирижаблей Бонги вмиг занялся ярким огнём. И тоже зелёным — такое я здесь в первый раз видел…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Ветер засвистел в ушах. Я камнем нёсся к земле и понимал, что сейчас будет страшно и больно. Впрочем, страшно и так было — вместе с ощущением свободного падения в животе поселился ледяной шарик. Я завороженно смотрел, как приближается поверхность — и очень надеялся, что ничто не заставит меня выжить после удара. Нет ничего хуже, чем лежать парализованным и ждать, когда тебя, наконец, сожрут чудовища…
Перед ударом я заорал — если честно, больше просто не мог молча хранить в себе этот страх. Рядом послышался ещё чей-то истошный крик. С громким треском я вошёл в кроны деревьев, ломая ветки, срывая листья, обламывая сучки… Боль пронзила тело, но длилась она куда меньше секунды… Очень скоро я увидел, как моё тело, потерявшее конечности, застряло в развилке дерева, а самого меня будто затянуло в какой-то водоворот, стирая весь мир вокруг…
Вы умерли!
Функция отсрочки возрождения недоступна!
Функция выбора точки возрождения — доступна!
Где вы желаете возродиться?
Это не были буквы, это не был голос — это было понимание вопроса тем самым сознанием, что ещё осталось от меня. И я захотел возродиться на Меланге. Кстати, даже думать, как озвучить свой ответ, мне не пришлось.
Приготовьтесь к возрождению!
Спустя секунду я снова почувствовал своё тело — вполне себе здоровое и целое. А ещё холодный камень, на котором я лежал лицом вниз.
— Не задерживайтесь в круге, гра! — оповестил меня знакомый голос служащего арха на Меланге. — Если вас там несколько таких, сверху может завалить телами!
Я поднялся и отошёл прочь от круга возрождения. Наготы своей я ещё не стеснялся — просто не успел осмыслить — а мне уже всучили штаны и рубаху, указав на дверь в раздевалку. И я поплёлся одеваться, хотя больше всего мне хотелось орать и материться от обиды и злости. Мой дирижабль безвозвратно погиб…
Глава 53
В которой заканчивается целый этап моей жизни и внезапно начинается новый
«Бу-бу-бу-бу! — неслось мужским басом из-за закрытой двери, а потом отвечало девичьим голосом. — Бу-бу-бу-бу-бу!».
Я не слышал, о чём там общаются, но общались явно на сильно повышенных тонах. Такое общение в просторечье вообще-то называется ссорой. И её из кабинета на обозрение Фанта никто выносить не собирался. Так что стоял я у дверей и ждал своей очереди, вспоминая вчерашний день. День, когда я погиб.
Переодевшись в комплект простой одежды в раздевалке, я воссоединился с тремя братцами, Кесаном и Рубари — и отправился в гостиницу. Как нам стало известно, Араэле уже успела куда-то умчаться вместе с Манагором, и мы не стали дожидаться её возвращения. По пути мы имели удовольствие наблюдать поистине эпичное поражение Бонги. Один-единственный боевой дирижабль, невесть как появившийся у Меланги, устроил нашим конкурентам от археологии такое, от чего волосы дыбом вставали. И много времени на то, чтобы разобраться с хулиганами, у него не заняло.
На боку дирижабля красовалась эмблема дома Филанги — солнце в окружении туч. Раньше я её видел несколько раз, но особо не приглядывался. Сам дирижабль был метров шестьдесят в длину — то есть, по сути, был ещё не самым большим представителем своего племени. Зато огневую мощь имел внушительную. Когда мы вошли в гостиницу, в небе рядом с Мелангой уже царили тишь и благодать. Всё, что шумело и бузотёрило — осыпалось на поверхность. А военный дирижабль спокойно и величаво двигался к мачте.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
А потом мне принесли костюм и сказали назавтра прибыть в арх… Кроме того, посыльный вернул нам ящик с корабельным накопителем и логосом огня. А ещё нам стало известно, что на скалу самолично заявился личный ужас и самый страшный кошмар Араэле — её папа.
