но я понимаю, что вот-вот потеряю Эми.
— Можно попросить вас об одолжении? — говорю я. — Если вдруг вспомните что-то необычное, позвоните мне, пожалуйста, ладно?
— Да, хорошо, — соглашается Эми, но как-то рассеянно. Услышала ли она вообще мою просьбу?
Я прощаюсь, чувствуя, как в груди отпускает.
По крайней мере, на свой самый важный вопрос ответ я получила. Доктор Шилдс — профи: она не просто преподаватель — она весьма уважаемый преподаватель. Она не заслужила бы такую репутацию, если бы занималась чем-то сомнительным.
Непонятно, отчего я так взбудоражена. Наверно, оттого что голодна и устала, да еще терзает беспокойство за родных. 30 ноября у папы последний рабочий день. Его выходное пособие составит четырехмесячное жалование. Деньги у них кончатся еще до того, как «Филлис»[229] сыграют первую игру в сезоне.
Сворачивая на свою улицу, я чувствую, что предельно изнурена. Голова гудит, а в теле ощущаются одновременно тяжесть и неуемность.
Шагая мимо «Фойе», я заглядываю в большие окна. До меня доносится тихая музыка, у бильярда столпилась группа парней.
Я осознаю, что высматриваю Ноа.
Вытаскиваю из сумки его визитку и, не раздумывая, пишу ему сообщение: «Привет, шла мимо «Фойе» и вспомнила тебя. Твое предложение насчет завтрака еще в силе?»
Он не ответил мгновенно, поэтому я иду дальше.
Можно и в другой бар заскочить, размышляю я. Неподалеку «Атлас», и обычно в это время там уже полно народу, даже в будни. Я могла бы зайти туда, сесть у барной стойки, заказать бокальчик, ну а там будь что будет. Я не раз так делала, когда напряжение было слишком велико и нужно было как-то отключиться от проблем.
Поскольку спа-салон я не могу себе позволить, а наркотики я не принимаю, для меня это единственный способ расслабиться. Я не часто на это иду, — хотя последний раз, когда мне пришлось отвечать своему врачу, сколько сексуальных партнеров у меня было, я солгала, прямо как Эми.
Я подхожу к «Атласу». Из кафе несется ритмичная музыка, у стойки бара — столпотворение.
Но потом я представляю, как сижу на диванчике в кабинете доктора Шилдс и рассказываю про проведенный вечер. Она знает, что иногда я так делаю; я писала об этом на компьютерном тестировании. Но делиться подробностями о своем одноразовом свидании, глядя ей в глаза, было бы унизительно. Готова поспорить, что сама она никогда, даже до замужества, не вступала в случайные связи — я уверена в этом на все сто.
По-видимому, доктор Шилдс разглядела во мне нечто особенное, хотя сама я особенной чувствую себя нечасто.
Я прохожу мимо.
Не хочу ее разочаровывать.
Глава 16
5 декабря, среда
Легко судить других. Мать, что орет на своего ребенка в магазине, катя тележку с упаковками сухих завтраков и печенья «Орео». Водителя за рулем дорогой машины, подрезавшего не столь быстрый автомобиль. Мужа, изменяющего жене… и жену, которая стремится его вернуть.
А если б вы знали, что неверный муж из кожи вон лезет, чтобы помириться? Клянется, что это был единичный случай и такого больше не повторится?
А если бы вы оказались этой самой обманутой женой, которая жизни не мыслит без него?
В сердечных делах ум не помощник.
Томас пленил мое сердце сотнями разных способов. Для гравировки на обручальных кольцах мы выбрали надпись, которая напоминала о нашей первой встрече во время отключения электричества. Она наиболее точно выражала чувство, которое невозможно описать словами: Ты — мой истинный свет.
Его отсутствие в доме ощущается всюду. В гостиной, где он обычно лежал на диване, разбросав рядом на полу газетные полосы со спортивной рубрикой. В кухне, где он всегда программировал кофеварку накануне вечером, чтобы утром, к тому времени, как мы встаем, кофе уже был готов. В спальне, где его теплое тело поглощало холод ночи.
Когда брак разрушает элементарное предательство, это не остается без последствий для организма. Типичные физические реакции — бессонница, потеря аппетита, постоянное беспокойство, неослабное, как биение сердца. Чем она его приворожила?
Если любимый дал тебе повод усомниться в его верности, смогла бы ты снова доверять ему?
В этот вечер Томас, сославшись на срочную работу, отменил планы на ужин.
Он тоже психотерапевт, и вполне вероятно, что к нему напросился на прием пациент, страдающий острыми приступами паники, или лечащийся алкоголик, который не мог совладать с неконтролируемым желанием навредить себе.
Томас трепетно относится к своим пациентам. У многих даже есть номер его мобильного телефона.
Но не был ли его голос слишком возбужден?
Подозрительность порождают даже самые банальные объяснения.
Это — результат измены.
Многие женщины решают поделиться своими сомнениями с кем-то из близких друзей. Другие бросают в лоб обвинения, провоцируют на конфронтацию. И то, и другое допустимо.
Но не факт, что это поможет установить истину.
Возможно, осуждения заслуживает и сама супруга, которую чрезмерная мнительность толкает на слежку за мужем, несмотря на все его заверения.
Но только клинические данные помогут выявить, что питает подозрительность — неуверенность в своем положении или инстинкт.
В этом случае факты легко проверить. Все, что требуется, — это сесть в такси и доехать до его офиса на Риверсайд-драйв, который он делит с тремя другими врачами-консультантами. Поездка займет не более двадцати пяти минут.
Сейчас 18:07.
Если его «Дукати» не припаркован перед зданием, значит, представленное объяснение не получило подтверждения.
Состояние тревоги обычно сопровождается обильным потоотделением, повышением кровяного давления и физической неуемностью.
Но не у всех. В редких случаях у индивидов проявляются прямо противоположные симптомы: физическая бездеятельность, предельная психическая концентрация, охлаждение конечностей.
Я прошу таксиста подогреть салон на несколько градусов.
С конца квартала не видно, на месте ли его мотоцикл. Перед нами тащится грузовик, доставляющий на дом продукты. На узкой улице такси не может его объехать.
Проще выйти из машины и дойти пешком. Будет быстрее.
Меня захлестывает волна облегчения. Он в своем кабинете: сквозь планки жалюзи на окне первого этажа брызжет яркий свет; его мотоцикл стоит на обычном месте.
Томас именно там, где обещался быть.
Сомнения устранены — пока.
В общем-то, нет необходимости продолжать проверку. Томас занят. И будет лучше, если он не узнает об этом визите.
С противоположного конца квартала приближается женщина. На ней длинное расклешенное пальто верблюжьего цвета и джинсы.
Она останавливается перед зданием, в котором работает Томас. В приемные часы охранник на входе просит посетителей зарегистрироваться. Но охранник покидает свой пост в шесть часов вечера. После шести посетители должны позвонить в дверь, чтобы их впустили.
