рушилась. Когда-то Бог для меня был лишь карикатурным злым старикашкой, выдумавшим по Своему произволу набор правил только для того, чтобы никто не расслаблялся. Теперь же я вижу их истинную цель.
Всем родителям известна разница между правилами, изобретенными в первую очередь в угоду родителям («Не разговаривай, когда я говорю по телефону!», «Убери в своей комнате — сейчас приедет бабушка!»), и теми, которые направлены на благо самого ребенка («Надень шапку и варежки — на улице мороз. Но на пруду кататься еще рано!»). Божьи правила, преимущественно, попадают во вторую категорию. Как Создатель человеческой расы, Бог знает, как наилучшим образом должно быть устроено общество.
В этом свете я начал рассматривать Десять Заповедей как правила, которые служат на пользу, прежде всего, самим людям. Иисус подчеркивал этот принцип, когда говорил: «Суббота для человека, а не человек для субботы». Библия — самая реалистичная книга, и она показывает, что человеческие существа будут время от времени искушаемы похотью по отношению к ближнему, или жаждой присвоить себе чье-то имущество, или тягой к непомерной работе, или желанием гневно наброситься на обидчика. Другими словами, Библия открывает, что человечество будет вносить хаос во все, к чему оно прикасается.
Каждая из Десяти Заповедей, высказанная в форме отрицания, предлагает защиту от этого хаоса. В отличие от животных, у нас есть свобода сказать «нет» нашим основным инстинктам. Поступая таким образом, мы избегаем определенного вреда.
Взятые вместе, Десять Заповедей вплетают жизнь на этой планете в наполненное смыслом единство, цель которого — дать нам возможность жить как мирное, здоровое сообщество под Божьим правлением. Триста лет назад толкователь Библии Мэтью Генри отметил: «Богу нравится переплетать с нами Свои интересы, чтобы в поисках Его славы мы реально и эффективно преследовали и свои настоящие интересы».
Из книги «Отголоски иного мира»
11 июля
Предписания врача
Однажды мне пришлось иметь дело с людьми в масках, вооруженными скальпелями. Мне прооперировали ногу, и время восстановления, проведенное мной в горизонтальном положении, предоставило возможность поразмышлять о боли, на которую мы идем добровольно, — иногда себе на пользу, и иногда с риском для себя.
Во время одного из визитов к врачу я попытался уговорить его разрешить мне раньше времени поучаствовать в гольф-матче: «Мы с друзьями собираемся раз в год, и для меня это важно. У меня хорошо отработан мах. Если я задействую только верхнюю часть тела, а бедра и ноги будут неподвижны, могу ли я поучаствовать в матче?»
Ни на секунду не задумываясь, мой врач ответил: «Если в течение ближайших двух месяцев вы будете играть в гольф, то меня это сильно огорчит».
Позже я рассказал об этом странном выражении неодобрения своей жене. «Какое мне дело до того, будет мой врач огорчен или нет? Я что — его психиатр?» — пошутил я.
Тем не менее, его мысль была совершенно ясна. Этот врач не имел ничего против моего участия в том матче. Он и сам любил гольф, поэтому сочувствовал мне. Однако он заботился о моем благе. Поэтому его действительно огорчила бы моя нетерпеливость, помешавшая и без того долгому восстановлению. Доктор хотел, чтобы я играл в гольф и в следующем году, и через год, и всю оставшуюся жизнь, и поэтому он не мог санкционировать этот матч так скоро после моей операции.
Продолжая свой рассказ, я вдруг ощутил признательность этому врачу за то, что он выразил свое несогласие столь необычным способом. Если бы он выдал приказ: «Никакого гольфа!» — то я, возможно, из-за своего упрямства не послушался бы его. Он предоставил мне право выбора, объяснив последствия наиболее личностным образом: мое непослушание огорчило бы его, потому что его задача — восстановить мое здоровье.
Роль врача — это, наверное, самый показательный образ для размышлений о Боге и грехе. Бог духовно делает для меня то же самое, что врач — физически: ведет к выздоровлению. Я учусь относиться к грехам не как к произвольно составленному списку правил, придуманных злым Судьей, а как к перечню опасностей, которых следует избегать любой ценой — ради меня же самого.
Авторская колонка в журнале «Христианство сегодня»,
6 декабря 1999 года
12 июля
Иисус и страдания
Тот факт, что Иисус пришел на землю, где Он пострадал и умер, не устраняет боль из нашей жизни, однако он показывает, что Бог не сидел праздно, издали наблюдая за тем, как мы страдаем в одиночестве. Он стал одним из нас. Таким образом, в Иисусе Бог демонстрирует нам вблизи, персонально, Свое отношение к человеческим страданиям. Фактически, все наши вопросы о Боге и страданиях следует пропускать через фильтр наших познаний об Иисусе.
Как Бог на земле откликался на боль? Встречая страдающего человека, Он всегда проявлял глубокое сострадание (в буквальном значении этого слова — «страдать вместе»). Он ни разу не сказал: «Перетерпи свой голод! Проглоти свои обиды и скорбь!» Он исцелял боль очень часто, и каждый раз, когда Его об этом просили напрямую.
При этом Он иногда нарушал глубоко укоренившиеся традиции, например, прикоснувшись к женщине с кровотечением или к прокаженным, проигнорировав их возгласы: «Нечист!»
Модель поведения Иисуса убеждает нас в том, что Бог не радуется нашим страданиям. Сомневаюсь, чтобы ученики Иисуса терзались вопросами, наподобие: «Есть ли Богу до меня дело?» Они видели свидетельства Божьей заботы каждый день. Для этого им было достаточно просто взглянуть в лицо Иисусу.
Когда же Иисус Сам столкнулся с необходимостью пострадать, Он отреагировал во многом так же, как это сделал бы любой из нас. Он в ужасе отшатнулся от страданий, трижды спрашивая, нет ли какого-нибудь другого пути. Такого пути не нашлось, и тогда Иисус пережил (наверное, впервые) самое, что ни на есть, человеческое чувство отверженности. В евангельских описаниях последней ночи, проведенной Иисусом на земле, я вижу яростную борьбу со страхом, беспомощностью и надеждой — теми самыми цитаделями, которые все мы штурмуем в своих страданиях.
Описание жизни Иисуса на земле навсегда отвечает на вопрос: «Как Бог относится к нашей боли?» Бог не ответил нам одними лишь словами или теорией о проблеме страданий — Он отдал нам Самого Себя. Философия может объяснять сложные понятия, но она не в силах изменить их, однако Евангелие — история жизни Иисуса — обещает перемены.
Из книги «Где Бог, когда я страдаю?»
13 июля
Этому невозможно научить
Порой, невзирая на все наши усилия уважать чужую боль, мы
