«Может быть, мне стоило настоять на том, чтобы Росси ослабил магический барьер? И найти другого шаббианца, который смог бы достать моего павшего ворона?»
«Что если другой шаббианец нарушит планы Котла, и я больше не смогу снять заклятие?»
Он вздыхает, но в итоге, видимо, решает, что я беспокоюсь не на пустом месте, потому что он не покидает наше уединенное местечко и не просит Юстуса вернуться.
«Мне пора возвращаться к нашему собранию, но как только мы закончим, я тебя найду. А пока иди отдыхай, любовь моя».
Мне очень хотелось бы отдохнуть вместе с ним, но он король, а настоящие короли не могут проводить в тавернах дни напролёт, словно всё в этом мире прекрасно. А особенно когда это далеко не так.
«Скоро это случится».
Я хватаюсь за эту уверенность в его тоне и сохраняю её в сердце, но она не раз покидает меня в течение дня, точно камень, выскользнувший из пальцев, потому что на кону стоит слишком много жизней.
Что если я не достану павшего ворона Лора?
Что если он решит воплотить безумный план Юстуса и не проснётся после того, как его проткнут?
Что если я не смогу убить Данте?
Что если моя мать навсегда останется в этом теле, покрытом чешуей?
Сибилла стучит по краю моей кружки.
— Налей ей ещё, Фибс. Фэл опять ушла в свои мысли.
Я вздыхаю, когда он отправляет содержимое кувшина в мою металлическую кружку.
— Тебе не идёт это горестное выражение лица, дорогая.
Он кивает на коричневую рубашку, которую я надела вместе с коричневыми легинсами.
— Как и этот наряд.
Он содрогается.
Я закатываю глаза.
— Да будет тебе известно, я взяла эти вещи в своём шкафу.
— Может быть, но их определенно нужно носить отдельно. Когда ты надеваешь их вместе, ты похожа на какашку на тонких ножках.
Я соединяю указательный и средний пальцы и показываю своему светловолосому другу неприличный жест.
Он откидывается на стуле с улыбкой.
— Я решил, что стану твоим стилистом, так как ты явно не умеешь одеваться.
— Мне не нужен стилист.
Я кладу локти на стол, беру свою кружку и подношу её к губам.
— Всем королевам нужен стилист, — вставляет Сибилла.
— Я не королева, — бормочу я и смотрю на сплетение тонких веточек на блюде, которое мать Лора принесла в таверну где-то через час после того, как я присоединилась к своим друзьям.
Эйрин посидела с нами некоторое время, и мы общались с ней через Фибуса, который стал невероятно бегло говорить на языке воронов. Понаблюдав за тем, как я обглодала с веток все ягоды, удивлённо приподняв уголок губ, она попросила её извинить и ушла помогать Коннору готовить обед для членов Круга.
— Пока что, — говорят в унисон Сибилла и Фибус, улыбаясь, как безумные.
— Мы с Эйрин начали… — Фибус сжимает губы.
— Начали? — спрашиваю я.
— Выращивать ещё больше бенфрола, — заканчивает за него Сибилла. — Ты же вернулась, и теперь поглощаешь их как бобёр. В каком бы виде их не подавали.
Она кивает на вино, которое я отпиваю.
И тут до меня доходит, что она почти не притрагивалась к своей кружке.
— К слову о вине, почему ты не пьёшь?
— Я пью.
Фибус демонстративно поднимает кружку и делает большой глоток.
— Я имела в виду Сиб.
Мои друзья обмениваются взглядами, которые заставляют меня резко выпрямить спину. Небесное вино переливается через край кружки, промочив мой рукав, но я почти этого не чувствую из-за того, как громко стучит моё сердце.
— О боги, ты… ты и Маттиа…
Улыбка, которая растягивает губы Сиб, такая широкая, что обнажает все её белоснежные зубы.
— Срок ещё совсем маленький, но да, — она прижимает ладонь к животу, — Во мне растёт маленький полурослик.
Фибус подносит руку ко рту и притворяется, что шепчет мне:
— Понадеемся на то, что ребёночек унаследует характер Маттиа и шевелюру Сиб. В противном случае это будет катастрофа.
Сиб хватает одну из голых веток бенфрола и швыряет её в голову Фибуса. Ветка застревает в его волосах, доходящих теперь ему до плеч.
Он достаёт ветку и бросает её обратно на тарелку.
— Твоя незрелость начинает меня беспокоить, Сиб.
Она приподнимает подбородок и ухмыляется, а я продолжаю моргать, точно кто-то пустил пыль мне в лицо.
Когда мне, наконец, удаётся опрокинуть в себя кружку с вином, я вскакиваю со стула, огибаю стол и заключаю свою скрытную подругу в объятия.
— Когда ты планировала мне рассказать?
— Когда нам с Фибусом удалось вытащить тебя из твоей головы. Но там столько всего происходило, — она нежно похлопывает меня по лбу, — что я решила не загружать тебя ещё больше.
— Прости, что была зациклена только на себе, — я целую её в щеку, а затем еще раз обнимаю. — Я так за тебя рада, — неожиданно я отрываюсь от неё. — Ты ведь рада?
Не думаю, что они планировали ребёнка.
— Неожиданно, да?
Она выпячивает грудь вперёд.
— Но ты только посмотри на мои прелести. И мою сексуальность…
Она приподнимет брови.
— Просто зашкаливает!
Несмотря на то, что я отсутствовала не по своей воле, мне так жаль, что я столько всего пропустила.
Я беру Фибуса и Сибиллу за руки и крепко их сжимаю, чем обращаю на себя внимание своих друзей.
— Я чертовски скучала, — мой голос становится таким низким, что мне с трудом удаётся закончить предложение, — по вам двоим.
Моё признание заставляет глаза моих друзей заблестеть.
Фибус громко шмыгает носом. Вытерев глаза небесно-голубым рукавом своей рубашки, он произносит слова, которые нарушают этот эмоциональный момент.
Не будучи уверенной в том, что я верно его расслышала, я медленно повторяю его вопрос:
— Рассказала ли мне Мириам о том, что у шаббианок не бывает менструаций?
— Так рассказала или нет?
Я смотрю на своего друга, раскрыв рот, потому что… Что?! И ещё…
— Тебя это может удивить, но мы с Мириам не обсуждали наши месячные — или их отсутствие — во время нашего заточения.
Немного оправившись от шока и осознав, что у меня никогда больше не будет идти кровь, я спрашиваю:
— Откуда ты знаешь?
— Книги. Когда у тебя мало секса, появляется много свободного времени на чтение.
Его трагичный тон заставляет улыбку Сиб исчезнуть.
— Похоже «горестное выражение лица» заразно.
Она встаёт.
— Я лучше пойду, пока вы меня не заразили.
Она берёт мою пустую кружку.
— Шутка. Сейчас вернусь. Мне просто нужно отлучиться в дамскую комнату, так как мой новый квартирант хотя и размером с фасолину, но весит как шесть золотых слитков, которые сложили на мой мочевой пузырь.
Мои губы наконец-то принимают форму, отличную от округлой, и я разражаюсь смехом.
— Ну, наконец-то. Мы беспокоились, что Мириам заставила тебя отказаться от своего чувства юмора в обмен на магию. Мы, конечно, были готовы дружить с тобой и дальше, ведь это всё-таки магия крови.
Она подмигивает мне.
— Но нам, вероятно, пришлось бы встречаться с тобой не так часто.
Я снова издаю смешок и качаю головой.
— Да будет вам известно, не было никакого обмена. С моего чувства юмора всего лишь надо было немного стряхнуть пыль после стольких дней, проведённых под землей. Там было не так много людей, с кем можно было подурачиться.
Весёлый огонек в глазах Сиб гаснет.
— Нет. Не надо меня жалеть, — я качаю головой. — К тому же иногда там было не так уж плохо.
Я позволяю наименее ужасным моментам разрастись и затмить всё то нехорошее, что случилось со мной.
Фибус втягивает ртом воздух.
— Неужели ты почти заменила нас Юстусом и Мириам?
— О, точно нет. У тех двоих очень ограниченный набор шуток.
Фибус пожимает плечами.
— Она превратила твою мать в твоего самого любимого зверя, так что у неё наверняка есть некоторое чувство юмора, пикколо серпенс.
Я закатываю глаза, а Сиб прижимает руку к груди.
