сеть легче всего скрыть, если противник считает, что ее не существует. Никто не стал искать агентов Александра Попова, поскольку мы решили, что они выдумка. Как и сам Попов.
— А Попова придумал Катинский.
— Да. А это означает, что Николай Катинский и есть Александр Попов, — сказал Лэм.
— Боже мой, Джексон, ты воскресил призрак!
Лэм оперся спиной о стену. В сумраке он выглядел моложе, наверное, потому, что вспоминал древнюю историю.
Молли не стала прерывать его размышления. В подвале, куда никогда не заглядывал солнечный свет, между стеллажей сгустились тени; Молли сознавала, что это просто игра воображения, обусловленная ходом биологических часов. Снаружи занимался рассвет. Риджентс-Парк никогда не спал по-настоящему и скоро стряхнет всю эту ночную шелуху, липкую паутину призрачных ощущений, скапливающуюся в темноте, о которой не подозревают сотрудники дневной смены.
Лэм шевельнулся, и Молли задала ему вопрос:
— И что же задумал Попов?
— Не знаю. Не знаю, что он задумал. И не знаю, почему именно сейчас.
— И почему он отправил всех агентов в Апшот.
— Да, и этого я тоже не знаю.
— Мертвые львы, — сказала Молли.
— Какие еще львы?
— Игра такая. Притворяешься мертвым. Лежишь. Не двигаешься.
— И чем же заканчивается игра? — спросил Лэм.
— Поднимается кавардак, — ответила Молли.
Мобильник лежал в кармане.
Это, подобно сведениям о брачных игрищах пингвинов, с одной стороны, утешало, с другой — озадачивало, но в общем не имело никакой практической ценности. Озадачивало по большей части то, что Молт не отобрал мобильник. Как бы там ни было, телефон с тем же успехом мог быть подвешен к веткам дерева, растущего среди развалин. Извлечь мобильник из кармана Ривер не мог.
Он перестал дергаться, потому что это причиняло боль. Вместо этого он начал мысленно перебирать всю имеющуюся у него информацию и догадки о том, что задумал Молт. Как бы далеко Ривер ни заходил в своих рассуждениях, он всегда возвращался к одному: к мешкам удобрений, аккуратно сложенным на тележке в ангаре.
Зачем Молт вообще его туда привел, если хотел держать это в секрете? А если Кэтрин права и в деревне скрываются советские агенты глубокого внедрения, какое отношение имеет к ним Молт? Впрочем, когда небо начало светлеть, эти вопросы отступили в тень, а их место заняли мешки удобрений.
Удобрения, подготовленные определенным способом, превращаются во взрывчатое вещество. В бомбу.
А Ривер видел мешки удобрений, сложенные рядом с самолетом, как багаж.
Лэм вышел покурить, но на тротуаре вспомнил, что сигареты у него кончаются, поэтому направился к станции метро и купил в круглосуточном магазинчике новую пачку. Вернулся к дверям Риджентс-Парка, прикурил новую сигарету от окурка и уставился на быстро светлеющее небо. С дороги уже доносился непрерывный гул уличного движения. Теперь дни начинались с постепенного накопления обрывочных сведений, хотя в молодости звучали ударом колокола.
Ник Даффи появился так же, как и раньше. Вышел из припаркованной машины и направился к Лэму.
— Ты слишком много куришь, — сказал он.
— А в самый раз — это сколько? — спросил Лэм.
Ветви деревьев через дорогу метались, будто потревоженные кошмарным сном. Даффи потер подбородок. Костяшки пальцев были сбиты в кровь.
— Ей ежемесячно присылают чек, — сказал он. — Время от времени просят выполнить какое-нибудь поручение или оказать небольшую услугу. Предоставить кому-нибудь ночлег. Получать на свой адрес корреспонденцию. Принимать и передавать сообщения по телефону. В общем, всякие мелочи. Ну, по ее словам.
— А что с Мином Харпером?
— Ей позвонили среди ночи. Назвали пароль. Велели приехать на своей машине на подземную парковку в дальнем конце Эджвер-роуд. — Даффи перешел на телеграфный стиль, чтобы не тратить лишних слов. — Там ждали двое. Волокли какого-то пьяного.
— Она их раньше видела?
— Говорит, что нет.
Даффи помолчал, а потом сообщил Лэму все, что в конце концов рассказала Ребекка Митчелл. Один тип размозжил Мину Харперу голову об асфальт, а второй сел за руль машины Ребекки Митчелл. Дальше все напоминало детскую игру: посади человека на велосипед, ударь его машиной. Ему сломали шею, потом погрузили труп и велосипед в свою машину и воссоздали сцену аварии в другом месте.
Даффи закончил рассказ и уставился на деревья, будто слышал в их шелесте тайные разговоры о себе.
— Об этом следовало догадаться.
— Там, на парковке, они сделали фотографии наезда, а на месте фальшивой аварии разместили труп и велосипед точно так же.
— Все равно об этом следовало догадаться. — Лэм отшвырнул окурок, в полете рассыпались искры. — Ты облажался.
— Виноват.
— Еще как. — Лэм утер лицо ладонью, пропахшей табаком. — Она сразу призналась?
— Да не то чтобы.
Лэм хмыкнул.
Немного погодя Даффи сказал:
— Наверное, он увидел что-то, чего не должен был видеть.
Или кого-то, подумал Лэм. Еще раз хмыкнув, он направился к дверям Риджентс-Парка.
На этот раз у лифта его встретил великовозрастный оболтус: очки в толстой черной оправе и футболка со штампом «Собственность федеральной тюрьмы Алькатрас».
— Это вы Джексон Лэм?
— А как ты узнал?
— В основном по плащу. — Оболтус вытащил упаковку таблеток, которую Лэм чуть раньше передал Даффи. — Вы хотели знать, что это.
— И что же?
— Это ксемофлавин.
— Ясно. Жаль, что я сразу не сообразил прочесть надпись на упаковке.
— Чтение — один из основных исследовательских методов, — заявил оболтус. — В данном случае название роли не играет. По сути, здесь просто аспирин в сахарной оболочке. Оранжевого цвета, если вам это интересно.
— Дальше можешь не рассказывать, — фыркнул Лэм. — Таблетки продают через интернет.
— Точно.
— И от какой болезни?
— От рака печени. Только они не помогают.
— Тоже мне, сюрприз.
Оболтус вложил упаковку в протянутую ладонь Лэма, поправил очки на носу и вошел в лифт.
Лэм, поджав губы, вернулся к Молли Доран.
Она с кружкой свежезаваренного чая сидела в своей каморке. Пар тонкими завитками поднимался в темноту.
— Я тебе говорил, что проверил его ежедневник? — сказал Лэм. — Там нет никаких планов на будущее.
Молли отпила чай.
— А еще он расстался со своей полюбовницей.
Молли поставила кружку на стол.
— И принимает какое-то шарлатанское зелье от рака.
— Боже мой, — вздохнула Молли.
— Вот именно. — Лэм швырнул упаковку в корзину для бумаг. — Неизвестно, что он там задумал, но теперь известно почему. Он при смерти. И устраивает прощальную гастроль.
14
Утро. Свет. На удивление яркий, пробивается сквозь шторы. Но последние пару дней было солнечно и тепло не по сезону. Лето в апреле, полное лживых обещаний. Моргнешь — и температура упадет.
Луиза не столько проснулась, сколько поняла, что уже давно не спит. Глаза открыты, мозг работает на полную
