– Нельзя трогать, – ласково, но настойчиво проговорила Соколовская. – Нельзя. – Она покачала головой. – Это свои. Свои. Понятно?
Собаки смотрели на нее умными глазами, и мне даже показалось, что они и впрямь все понимают. Потом Алла Николаевна обратилась к нам:
– Они вас не тронут. Только вы не гладьте их и не играйте. Просто не обращайте внимания, и они даже не подойдут к вам. Гуляйте! – Алла Николаевна махнула собакам рукой, и они мгновенно умчались к забору.
– Очень умные у вас псы, – похвалил Костик собак Соколовской.
– Да, – согласилась она. – Они на самом деле все понимают. Как люди. Только сказать не могут. Я разговариваю иногда с ними. Просто общаюсь, как с человеком, и мне кажется, что они меня прекрасно понимают. Они хорошо обучены. Никаких самостоятельных действий ни за что не предпримут, если только хозяин не даст команду. Если незнакомый человек находится рядом с кем-то, кого они знают, то они ничего не сделают до тех пор, пока им не дадут команду. А если они остаются на территории одни, то время от времени бегают туда-сюда. И если кто-то появится здесь без хозяев, то пощады не жди… – Соколовская покачала головой. – Разорвут.
– Неужели так и разорвут? – Я стала как-то не очень уютно чувствовать себя во дворе дома Соколовской, пока поблизости бегали такие злобные псы. Даже присутствие рядом Аллы Николаевны и Костика не помогало мне чувствовать себя в полной безопасности.
– Я вполне серьезно. Был у нас один случай, – начала Алла Николаевна. – У нас тогда еще задний двор не охранялся так тщательно. Здесь были только собаки. И как-то один бомж решил залезть через забор, посмотреть, чем тут можно поживиться. И как только он перелез через ограду, они уже ждали его. Хорошо, что я быстро в окно все это заметила. Собаки, не эти, у нас еще тогда были другие псы, но такие же хорошие, бросились на него втроем и мгновенно разодрали бы, если бы я не выскочила из дома и не дала команду оставить его. – Соколовская покачала головой. – Разорвали бы на куски. Ему, конечно, и так изрядно досталось, потрепали основательно, но по крайней мере он хотя бы остался жив. Так что с нашими песиками лучше не шутить. Но вы не бойтесь, – улыбнулась Алла Николаевна, видя, что напугала нас, а в особенности меня, рассказом, – вас они не тронут. Теперь они знают вас. Да и я буду поблизости.
– Скажите, а если незнакомый человек, ну вроде нас сейчас, – пришла вдруг мне в голову мысль, – придет в дом, вы дадите собакам обнюхать его, они подумают, что это свой и не тронут его. Так?
– Так, – кивнула Соколовская.
– А потом этот же человек через некоторое время снова придет к вам, но уже один, собаки будут так же реагировать на него?
– Нет, – ответила Соколовская. – Для того чтобы собаки совершенно привыкли к человеку и не бросились на него ни при каких условиях, вот как на меня или на наших охранников, их нужно очень долго приучать к человеку. Они должны видеть его часто, почти каждый день, и каждый раз надо объяснять им, что это свой. Только тогда они уже не тронут этого человека. А вот если вы, к примеру, придете сюда снова через пару дней и появитесь в поле зрения псов одни, без меня, то собаки не вспомнят даже, что недавно я не велела им трогать вас. Они все равно поступят с вами так же, как с любым другим посторонним человеком.
– Ясно, – кивнула я. Больше вопросов у меня не было.
– Ну, вы тут смотрите, ходите, собак не бойтесь, а я пойду в дом, к детям. Извините, – проговорила Соколовская.
– Да, конечно, – сказала я, в душе немного сожалея о том, что Алла Николаевна покидает нас. Меня не привлекала перспектива стать обедом для злых псов. – Алла Николаевна, а как же вы не боитесь оставлять тут детей?
– Детей? Да что вы, – засмеялась Соколовская. – Детей эти собаки ни за что не тронут. Скорее сами загрызут каждого, кто, по их мнению, попытается причинить детям вред. Вы бы видели, как иногда они забавно играют с Сашей и Даней… Если что, я буду в доме, – махнула рукой Соколовская и оставила нас одних.
– Мда-а, – протянул Костик. – Хорошие песики. Раздерут в клочья и фамилию не спросят. Не икнут и не подавятся… – Шилов несколько боязливо оглянулся.
– Будем надеяться, что они действительно такие умные, как говорит Соколовская, – промолвила я. – И, главное, сытые. Пойдем к бассейну. Странно, что собаки не трогают детей ни при каких условиях, – задумчиво произнесла я.
– Даже и не думай об этом. Это уж совсем бред какой-то, – проговорил Шилов.
– О чем ты?
– Я знаю, о чем ты подумала, – покосился на меня Костик. – Ты подумала, что раз детей они не трогают, то на территорию мог проникнуть только ребенок. Неужели ты считаешь, что ребенок мог стать киллером. Ну это уж и вовсе ни в какие ворота не лезет…
– Да нет, это я так. Просто мысли…
Мы прошли к бассейну и остановились, чтобы как следует все рассмотреть.
– Он сидел в шезлонге, – начал Шилов, осматривая один из них. Потом обернулся и принялся изучать территорию по соседству. – Интересно, откуда был произведен выстрел?
– Валерка говорил, что стреляли не в упор, – напомнила я. – Значит, стреляли издалека.
– Но не настолько, чтобы был риск промахнуться. – Шилов оглядел забор. – Если бы стреляли из-за забора, то скорее всего могли промахнуться. Ведь Соколовский был убит не из снайперской винтовки, так?
– Так, – согласилась я. – Кроме того, здесь недалеко нашли и пистолет – орудие убийства. Надо бы узнать у Аллы Николаевны, где именно, – проговорила я и направилась в дом, чтобы разыскать Соколовскую.
Мы вернулись вместе с ней к бассейну.
– Вон там, – указала рукой Алла Николаевна на розовые кусты. Там нашли оружие, но еще не факт, что стреляли именно оттуда. Возможно, там просто выбросили пистолет.
– А где сидел Богдан? И как именно? Вы не могли бы показать? – попросила я Соколовскую.
– Да, конечно, – произнесла она и взяла один из шезлонгов.
Она переставила его немного ближе к воде и развернула спинкой к розовым зарослям.
– Вот так. Так стоял шезлонг, Богдан сидел в нем. А пуля вошла в правый висок.
– Тогда все сходится, – что-то прикинув в уме, проговорил Шилов. – Если стреляли именно оттуда, – он указал на кусты, – то как раз должны были попасть в правую сторону головы.
– Послушай, – проговорила я. – А что, если…
– Что? – Костик посмотрел на меня.
– Да мне тут пришла в голову мысль… – задумчиво проговорила я.
– Какая?
– Сейчас… – Оставив Костика одного, я направилась к розовым кустам, возле которых был найден пистолет.
– Ты куда? – удивился Шилов.
– Иди сюда, – позвала я его.
Мы подошли к цветнику, и я попробовала пролезть в заросли роз.
– Поцарапаешься, – предупредил Шилов.
Я не обратила внимание на его замечание и залезла в заросли. Здесь внутри даже нашлось довольно укромное местечко, чтобы можно было посидеть никем не замеченным. Я устроилась внутри кустарника и посмотрела на двор. Отсюда открывалась прекрасная панорама. Получалось, что тебе было видно все, а тебя никто не видел. Ну, если, конечно, специально не искать… Вполне вероятно, что убийца сидел в этих самых кустах и ждал свою жертву.
– Костик! – крикнула я из своего укрытия. – Сделай одолжение!
– Что?
– Пойди и сядь в шезлонг, как тогда сидел Соколовский. Точно так же… Хорошо?
– Что ты надумала?
– Иди! Я тебе потом все объясню. А то мне тут неудобно скрючившись сидеть… Да не бойся, я в тебя стрелять не стану.
Костик только усмехнулся моим словам и направился к пластиковому креслу у бассейна. Вот он устроился в шезлонге, вытянув ноги и раскинув руки в стороны, как будто загорает… Я присмотрелась повнимательнее. У меня неплохое зрение, но при всем старании я смогла рассмотреть только одну ногу Шилова, руку с плечом и часть затылка. С этого места не было видно, кто сидит в кресле. Был виден человек, но кто именно, разобрать было трудно.
Я выбралась из розовых зарослей и пошла к бассейну. Костик, увидев меня, поднялся с шезлонга.
– Ну как, госпожа сыщица, эксперимент окончен? – с усмешкой спросил он.
Я не обратила внимания на его шутливый тон и серьезно проговорила:
– Костик, мне кажется, что убить намеревались вовсе не Богдана…
– Как? А кого? – не понял Шилов.
– Аллу Николаевну.
– Не понял, – помотал головой Костик. – Объясни.
– Сейчас. Смотри. – Я указала на кусты, где нашли пистолет. – Если допустить, что убийца сидел там, то ему был виден шезлонг сбоку. Даже почти сзади. И человека, который сидит в нем, разглядеть невозможно. Можно увидеть только части тела, руку, ногу, затылок… А кто именно там находится, понять трудно.
– И ты хочешь сказать, что убийца принял Богдана за Аллу Николаевну? – наконец-то понял меня Шилов.
– Да. Именно так. Он подумал, что это она сидит в шезлонге, и выстрелил. У него не было времени сидеть тут полдня и выжидать. Он решил, что в кресле Алла Николаевна, и убил ее.
